Отель "Калифорния" (СИ)
— Ну что? — прокричал панк, пока я переодевалась в ванной.
— Ничего. Нет тела — нет дела.
— И как ты собралась убеждать нашу балерину в том, что она умерла?
— Я не могу записать ее в книгу, если будет упрямиться, придется вытаскивать на улицу и ставить перед зеркалом. Я сейчас к ней пойду, приготовь нам виски, на всякий случай. До Элистэ не дозвонился?
— Нет. Она — «абонент — не абонент».
— Вот зачем ей мобильник, если по нему никогда нельзя дозвониться? — спросила сама у себя, показала чучелу, отражавшемуся в зеркале, язык, и вышла из ванной.
— Как думаешь, какая у нее нить? — проигнорировал вопрос Кит.
— У Ритки? — панк кивнул. — Да черт ее знает. Что может держать в России душу американской балерины? Если это не ее убийца, конечно? — я почесала кончик носа.
— Может, мечтала станцевать в Большом?
— Почему тогда от полиции отказалась? Никому из друзей не позвонила, да хотя бы директору труппы? Она вообще в Москву не особо-то рвется, да и ведет себя более чем странно. Сергей Николаевич сказал, что выступление у них уже завтра. Ты, кстати, проверил, это действительно она?
— Да, — панк достал мобильник и показал мне несколько фотографий. С них на меня смотрела улыбающаяся и беззаботная Маргарет Мур. Девушка посылала кому-то воздушные поцелуи и очень тепло улыбалась.
— Ладно, будем надеяться, она сама нам все расскажет.
— И ты в это веришь? Это же семнадцатый? — пропустил меня вперед Кит.
— Ты только что беспощадно убил маленького котенка по имени надежда где-то очень глубоко внутри меня. Тебе должно быть стыдно.
— Нет! — Кит схватил меня за плечи, несильно встряхнул пару раз. — Доктор, мы ее теряем, теряем! — здоровяк действительно выглядел испуганным. — Три кубика адреналина!
— Поздно, сестра, — вздохнула я. — Мы ее потеряли. Зашивайте.
Кит обреченно опустил руки, я улыбнулась, и мы отправились дальше, а у семнадцатого номера оба застыли.
— Ни пуха, Мара, — серьезно сказал панк.
— К черту, — кивнула я, поворачивая ручку.
В номере было темно и тихо, но кровать оказалась пуста, а балконная дверь слегка приоткрыта. Девушка стояла на небольшом балкончике, придерживала воротник халата изящными руками и, не отрываясь, смотрела в лес. Ее не смущал дождь и его капли, стекающие по лицу, которые я поначалу приняла за слезу. Но балерину явно что-то терзало. Это превосходно читалось в напряженной застывшей позе, побелевших костяшках пальцев, чуть опущенных уголках губ и едва заметно нахмуренных бровях.
Я нарочито громко подергала ручку балконной двери, чтобы не пугать девушку, и проскользнула внутрь.
— Вам удалось поспать? — встала рядом, облокотилась спиной о перила.
— Да, благодарю, — балерина повернула белокурую голову ко мне. Выглядела она, даже несмотря на очевидную внутреннюю напряженность, превосходно. Очень красивая девушка, яркая, запоминающаяся. И очень встревоженная. — I'm trying and trying to remember but… It's still nothing. Only a headache… God, sorry! [14] Забываю, что не дома, перехожу на английский.
— Я рада, если вы чувствуете себя здесь, как дома, — осторожно погладила я девушку по плечу. — And don't worry about the language. My English is rather far from satisfactory, but I understand almost everything people tell me. Of course if the topic is not the hadron collider or any other part of the nuclear physics. [15]
— Вы можете шутить. Мой папа всегда говорил, если кто-то знает, как шутить на языке, он знает сам язык, — чуть дернулись в улыбке уголки губ Ритки.
— Я запомню. Маргарет, пойдемте в номер, на улице дождь, мы же не хотим, чтобы к головной боли добавилась еще и в горле и заложенный нос.
— Заложенный нос? — переспросила девушка, следуя за мной.
Я задумалась на несколько секунд, потому что поняла, что совершенно не помню, как будет насморк на английском. В голову упорно лезло sneezing и его французский аналог — Иternuer, но это было не совсем то.
— Rhinitis, — наконец вспомнила и присела на краешек кресла. Начинать разговор с балериной о ее смерти не хотелось. На моей практике это не первый случай, когда призрак не знает о том, что он призрак, но легче от этого не становилось. Невозможно привыкнуть к такому, невозможно выработать какую-то определенную линию поведения. Единственное, что знала точно, заходы издалека из серии: «А вы верите в Бога, приведений, домовых?» — в случае с американкой — в НЛО — не помогут. Они не помогут принять смерть.
— Маргарет, а что последнее вы помните? — девушка нахмурилась, задумалась, замолчала, уставившись на свои руки, сцепленные в замок на коленях.
А я смотрела на ее ноги, на стопы. Изящный подъем, аккуратные ровные пальцы. Стоп. Что?
— Я мальчика помню. Teenager. Ему около четырнадцати, я подобрала его на дороге. Он голосовал. Куда делся мальчик?
— Не знаю, — осторожно покачала головой. — Может, вспомните еще что-то? — Мур снова замолчала, а я опять перевела взгляд на ее ноги. Нормальные, мать ее, ноги! — Маргарет, а сколько вы занимаетесь балетом?
— С детства.
Ага, ну да, ну да. А мне действительно двадцать семь. Конечно.
И снова повисла тишина. Девушка хмурилась, стараясь вспомнить, я терпеливо ждала, но спустя минут пятнадцать все-таки решила действовать.
— Маргарет, то, что я сейчас вам скажу, покажется вам… несколько странным. Но… в общем, вы умерли.
— Ok. But it's rather stupid [16], - скептически покачала она головой. Я вздохнула. Ну кто бы сомневался.
— Маргарет. Мне жаль, но Вам придется мне поверить. Это е шутка и не розыгрыш. Вы мертвы.
— What? You must think I was born yesterday if you expect me to believe it! [17]
— Тем не менее, это так, — я смотрела открыто, стараясь не скрипеть зубами и не закатывать глаза.
— Are you insane? [18] — дернулась «балерина».
— Пойдемте со мной, — вздохнула, поднимаясь на ноги. Все-таки придется показывать девушке отражение.
— I won't go anywhere with you! [19]
— Пойдемте, я ничего вам не сделаю. Хотите, возьмите мой телефон, позвоните в полицию, если что. Можете обыскать меня, я без оружия.
— No.
— Кит! — крикнула я, зная, что панк остался за дверью. — Нужна помощь, — вздохнула, указывая на девушку. У той началась настоящая истерика, стоило панку к ней приблизиться. Она брыкалась, кричала и вырывалась. Отбивалась так яростно, как будто от этого зависела ее жизнь, пыталась лягаться и кусаться. Эх, лучше бы она так не о своей уже потерянной жизни беспокоилась, а еще о не до конца загубленной душе. Ну серьезно. Почему люди никогда не могут правильно расставить приоритеты, когда это касается чего-то действительно важного?
Панк на пинки, тычки и извивающегося призрака в своих руках внимания почти никакого не обращал, только морщился, когда Ритка особо громко повизгивала. И даже сейчас, с перекошенным, покрасневшим, заплаканным лицом, девушка была красива. Удивительно красива. Чистая и светлая. Так почему же она попала в «Калифорнию»? Обычно столь красивые души не задерживаются на этом свете. Должно быть, нить очень крепкая, очень важная.
Кит остановился возле гаража, я заскочила внутрь и с трудом выволокла на улицу старое зеркало. Давно собиралась его выкинуть, хорошо, что не выкинула.
Я прислонила допотопного монстра к стене, панк спустил девушку с плеча.
— Смотрите, Маргарет. Просто взгляните на себя, я не прошу о большем.
Балерина, или кто она там, медленно открыла глаза и уставилась на собственное отражение. Фигура в зеркале медленно подернулась рябью, а потом из его недр на девушку уставилась именно та Мур, какой увидела ее я, когда она появилась на пороге отеля. С раскуроченным черепом, полупрозрачная. И был на ней не халат, а та одежда, в которой она погибла.