Зона Надлома (СИ)

— А, может, пусть изучает? — осторожно отозвался Василий. Вопрос необходимости изменения условий пребывания в местах заключения, чтоб наказание действительно означало исправление, стоял давно и остро. Просто пока никто не предложил ничего, достойного внимания. — У нас ведь и правда с этим проблем много, на инспекции людей не хватает…
— Пусть изучает, — нахмурившись, неожиданно согласился Генеральный прокурор. — Обеспечишь всем необходимым. Три месяца назад открылся один весьма спорный проект. Так что да, дерзай, возможно, что-то и найдешь. — Расщедрилось начальство.
Уставшая как собака, я не почувствовала ничего подозрительного. Еще мелькнула мысль: «Отправляют подумать о жизни и своем безрассудном поведении».
А через две недели началась специальная операция, участники которой получили и повышения, и звездочки на погонах. Я бы обязательно приняла в ней самое деятельное участие… Только после ее завершения треть группы уже не нуждались ни в восторженных газетных статьях, ни в почестях. Какое дело мертвым до суеты мира живых?
Охранник и незваный гость продолжали методично обходить наш этаж, последний в корпусе.
— Убийство при превышении мер необходимой обороны…
Я знала каждую из этих историй. Я пережила все, что и осужденные, я искала то, что поможет им выйти другими людьми, часто принимая на себя чужой облик. Он наполнял меня, как вино наполняет чашу, не оставляя места для собственной души.
Уравновешивая внутренние энергии, коснулась стены ладонью. Камень хранил историю минувших столетий. Она притягивала к себе как отпечаток пальца на орудии преступления, пролежавшем на дне озера десять дней. Труднодоступная и в то же время близкая. Иногда я могла ее видеть. Отрывисто, смазано, стоило потянуться дальше, как открывшиеся картинки ускользали. Иногда… Моя сила не была ни большой, ни выдающейся, но она существовала, и мы росли вместе. Представить жизнь без нее я уже не могла.
Сегодня я решилась, может, тот взгляд повлиял. Или чувство уходящего времени и ничтожного количества сделанного. Я погружалась в прошлое слой за слоем, открывала заколоченные двери. Я должна понять истинный порядок вещей.
Кто-то бы сказал: «рисковое мероприятие», а я знала, что все получится, безумное желание получить ответы подарило силы. Чужие энергии бушевали ураганом в душе, но я не останавливалась. Если сейчас отступить — больше не смогу вернуться.
В голове словно перематывалась магнитофонная пленка — так быстро, что попробуй остановить. От использования колдовства, значительно превышающего мой уровень, виски раскалывались от боли. Впрочем, это приемлемая плата, могло быть и хуже. Как сквозь вату я услышала голос мага:
— Эту.
— Подойди, — велел охранник. — Подойди!
С третьего раза поняла — это ко мне.
— Что надо? — спросила, с трудом приподнявшись, тело не слушалось.
— Подойди, говорю!
— Да пошел ты!
Знаю, не оригинально, но на другое я совершенно не способна. Камера потеряла четкие очертания и «плыла», кружилась голова. Необходимое состояние концентрации безвозвратно утеряно, хотя…
— Ветрова, на выход!
— Зачем?
— Он тебя выбрал.
— Я тебе не скотина, — огрызаюсь, а в коридоре затихают удаляющиеся шаги незваного пришельца.
Маг даже не потрудился проследить, как будет выполняться его распоряжение, привык не сомневаться в результате. Гад. Как и охранник. Не была бы колдуньей — ничего не защитило б от участи игрушки, скрашивающей стражнику ночи. Четыре дня назад тюремное начальство отлучилось, и паразит расправил крылья. Потом бы его достала прокуратура, но что мне потом? Тюрьма экспериментальная, под специальным надзором, не ожидали мы такого!
Я никогда не думала, что умею подобное, даже не предполагала. Но ярость вспыхнула, как сухая солома, отозвались камни крепости, делясь силой… Он больше никого ни заставить, ни ударить не сможет. Надолго ли? Не знаю. Но сделаю все, чтоб так и было. Магия магией, однако, простая заключенная скоро выйдет, а вернется заместитель прокурора.
Звук отпираемого замка. Запоры здесь тоже старинные, с ними повозиться нужно.
— Встала, руки за спину!
На запястьях щелкнули наручники.
— Пошла!
По дороге получилось немного привести себя в порядок. Голова хоть и болела, но терпимо и кое-как получалось подумать. А с учетом непонятного визита одаренного — это жизненно необходимо.
Мы переступили порог, в комнате за столом сидел помощник коменданта.
— Отобрали?
— Так точно! — бодро отрапортовал охранник.
— Вот и славненько. Гражданка Ветрова, поставьте подпись.
Руки снова обрели свободу, я нагло села на стул, мельком бросила взгляд на документ.
— Ничего не собираюсь подписывать.
— Приказ премьер-министра!
— Да хоть самого президента!
Я лениво потянулась перевернуть листы, поданные на подпись, но должностное лицо больно сдавило руку.
— Ставь автограф и вали.
— Что это?
— Билет на свободу.
Я рассмеялась.
Дверь в кабинет открылась, вошел выбравший меня господин. Оценил обстановку.
— Проблемы?
— Не хочет, Ярослав Владимирович, — заискивающе отчитался помощник коменданта. Мелкий, неприятный тип. Если покопать, на него можно много чего найти. Составит пару охраннику.
— Почему? — это уже ко мне.
— Прочитаю — скажу.
— Оставьте нас, пожалуйста, наедине, — мягко, но с незаметным для обыкновенного человека нажимом, произнес гость.
— Да, конечно.
Дверь закрылась.
Ярослав присел на краешек стола, заглянул в мои глаза, я торопливо отвернулась. Что он мог увидеть: мое или принятое лишь на время — не известно. Но я не хотела, чтоб мужчина вообще что-либо рассмотрел. Пусть лучше думает — испугалась, так проще и безопасней.
Документ, из-за которого поднялось столько шума, наконец, оказался в моих руках. Подобное я видела впервые и подписывать, пребывая в здравом уме и твердой памяти, тем более не собиралась. Ярослав это сразу понял.
— Я объясню.
— Будь добр.
— У тебя пожизненное заключение, амнистию не дадут. Весь остаток жизни ты проведешь здесь, — он говорил спокойно и уверенно, без малейшего ментального воздействия, но от слов мужчины все равно становилось холодно. Их поневоле приходилось слушать. — Я предлагаю тебе контракт. Если не погибнешь, то по его истечении получишь свободу. Контракт займет максимум год, он представляет собой поездку в зону Надлома, будешь меня сопровождать.
— Мои обязанности?
— Строго по договору, кроме одного: когда будет нужно, подтвердишь, что являешься моей женой.
— Как?
— Просто скажешь: я, Ольга Романовна Ветрова, являюсь супругой Ярославу Залесскому. Проникновенно скажешь, чтобы поверили. Лгать ты умеешь.
— Кому?
— Это тебя не касается.
— Это прямо меня касается, — парирую холодно.
— Границе. Не бойся, никаких обязательств данные слова не повлекут. Обычная маленькая ложь.
«Очень важная для тебя», — пронеслось в голове, но я промолчала. Он не обманывал, по крайней мере, я не чувствовала.
— Сколько процентов на то, что я умру?
— Пятьдесят, может девяносто, все зависит от тебя. Но это лучше, чем всю жизнь просидеть здесь, верно?
— Ты не имеешь права меня заставлять, — стараюсь, чтоб голос звучал бесстрастно — наработка долгих лет практики; хотя любое нарушение Закона по-прежнему вызывало ярость.
— Тебя никто не заставляет, — заметил Ярослав равнодушно. — Не хочешь — возьму другую.
В голове снова бешено закрутилась пленка, на миг она замедлилась — я сумела что-то уловить, только чувствами: анализу это не поддавалось. Реальность смешалась с распахнутыми дверями прошлого и грядущего, я худо-бедно постаралась сосредоточиться.
Я не успею ничего сделать: пока попаду к прокурору, он заберет девушку и уйдет. В зону Надлома, часть наших земель, отделенных в результате катастрофы магической границей четыреста лет назад, было отправлено много экспедиций, но ни одна из них не вернулась. Никто не знал, что скрывается за разрывом пространства посреди моря, когда минуешь линию — отказывает техника. Раньше там простирались сады и города, возвышались гряды гор. Возможно, что-то сохранилось до сих пор. Однако официальное подтверждение этому, власти за долгие годы так и не получили.