Болтливой избы хозяйка 2 (СИ)

Лукерья накрыла стол простой едой состоящей из картофеля в мундирах, сала, маринованных грибочков и квашеной капусты. Гости молчали, к еде никто не притрагивался.
— Ну, сядем рядком, да потолкуем толком… — нарушил тишину огневик, положа ладони на стол и подаваясь вперед, — слушаем до конца, опосля задаем вопросы. Идет?
Ответом были хмурые взгляды от Степаниды и Гора, но Николай уже продолжал:
— Начну с пророчества Числобога… Буду говорить доступным языком, адаптируя на современный лад… — глубоко вдохнул, — Последняя в миру Домовитка, то есть Слагалица, вступит в союз с семью мужами в зимний Перунов день. День, когда семь богов-основателей спустятся к людям и повторно проведут ритуал восстановления сил с тем, чтоб род Домовиток не оборвался на последней. Семь мужей, выбранные в супружники, будут носителями неких сил, дабы вынести мощь и дар богов, — он, сделав ударение на фразе «дар богов», обвел медленным взглядом каждого из присутствующих мужчин, оценивая реакцию. Женихи упорно молчали, — мы избраны богами не просто так… история каждого описана в пророчестве до малейшей детали. И в подтверждение моих слов, так как вижу, что здесь мне верят лишь двое… я поведаю, а вы узнаете сами себя… Итак… — он посмотрел на Гора, — двуликий леший, носитель силы Велеса, тот, кого предки звали Берлаком, — Гор прищурился, его ладони на столе сжались в кулаки, но больше ничем он не выдал своего состояния, порядком удивив хозяйку Дома, — Стихия Матушки Земли. Последний двуликий в миру. Более таких нет и не было с полвека уже.
— А почему двуликий? — поинтересовалась Степанида.
— Не знаешь? — изогнул бровь огневик, — ну пусть он тебе наедине и расскажет, вон вижу, как кулаки сжал, бросится еще, — закончил со смешком.
— Расскажу, не твоя забота, зубоскал, — рыкнул Гор, — ну, допустим обо мне правда, но это не велик секрет, так что не убедил!
— А я продолжу, может еще удивлю, а? — хитро подмигнул леснику, словно пробовал на прочность его терпение, — так, кто следующий? — оббежал глазами присутствующих, — угу, пожалуй виновник недавнего сборища нечисти. Ермунганд, знаете такого? В народе именуемый попросту, Юшей, — остановив взгляд на олигархе. Антон вздрогнул. Он был еще слаб, поэтому сидел, тяжело облокотившись о кресло, а после слов Николая побледнел, — слышали, может?
— Я слышал, — неожиданно подал голос сосед, — это Змей, поддерживающий землю. Гарант стабильности и несмешания миров. Но считал мифом, так как его не видели с тех самых пор, когда боги покинули людей.
— Совершенно верно! — похвалил его Николай, хлопнув по плечу, — молодец! Но ты не прав лишь в одном. Прежний Ермунганд умер с месяц назад, успешно выполняя до этого свою работу. Он всегда был, но ты правильно подметил, его никто не видел. Он творил свои дела незаметно, не давая мирам свалиться в хаос.
— Это кто умер? — опять подала голос Степка, наплевав на просьбу огневика задавать вопросы в конце рассказа.
— Тот Юша, который оберегал миры с тех самых пор, когда ушли боги. Несколько тысяч лет назад, — терпеливо пояснил огневик.
— Долгожитель, что ли?
— Для Змея обычный возраст, — не согласился бывший, сверля глазами Грозного, — и вот в нашем друге проснулись его силы. Скажи, ты ведь всегда питал любовь к животным, да?
— И что? — выдавил из себя Антон.
— Все животные слепо корятся Змею, чувствуя его власть. А еще, тебе легко удавалось заработать деньги. С самого детства деньги липли к тебе. Второй признак крови Юши в твоем теле, богатство вечный спутник.
— Я знаешь ли, пахал как проклятый, мне ничего с неба не упало! — возмутился Антон.
— Не горячись. Третий признак, пожалуй самый главный. Ты говоришь с мертвыми…
— Ни с кем я не говорю! — выкрикнул Антон и схватился за столешницу.
— Хорошо, переиначу. Мертвые говорят с тобой. Ты, видно, решил, что спятил и стараешься не ходить на кладбища, так?
Антон не ответил. Просто не нашел сил, молча вцепившись в столешницу. Никита, видя волнение друга, налил ему воды и насильно всунул в руки.
— А еще, одна из твоих дочерей — Гамаюн, — и предвидя вопрос сразу пояснил, — божественная посланница, женщина-птица. Во сне напевает пророческие песни. Что, опять прав?
— Я никогда не мог разобрать слов, — выдавил из себя Грозный, не притронувшись к воде, — она с маленьких пела, но не понимал никто…
— Надо было за руку взять и попросить рассказать твою судьбу, делов-то.
— Это вы про Зою? — спросил Никита.
— Наверно, про нее. Это же она от Соловья потомство ждет? — спросил огневик, а Степка ахнула.
— Ты-то откуда знаешь? — воскликнула, покосившись на дверь. Недавно она ходила к девушке, проследила что та поела и уложила в кровать.
— Я не знал, я догадывался, — пожал плечами профессор, но договорить ему не дал Антон.
— Не понял, Зоя беременная? — выкрикнул он и хотел встать, но Никита придержал его за плечо.
— Антон, ты только не горячись, я потом все тебе расскажу, — попыталась утихомирить взволнованного отца Степанида.
— Почему об этом все знают, а я нет? И что еще за Соловей?? — к лицу Антона вернулись краски, глаза заблестели от гнева.
— Вот потому и не знаешь! Чуть что — в крик! — отрезала Слагалица, — давай об этом потом, наедине.
— Антош, правда, давай в другой раз, — поддержал ее Никита, — сейчас у нас другая тема собрания, — и попросил огневика, — продолжайте!
— Так вот, Юша. Гарант того, что миры: богов, живых и мертвых не смешаются, сотворив хаос. Одно из самых одаренных существ, при этом до безобразия доброе, — Николай расцвел показной улыбкой, — так что не бойтесь, ничего он дочери не сделает. Как, впрочем, и Соловью, хоть тот и боится его до смерти!
— Это тот Соловей, о котором я думаю? — опять заговорил сосед, — обладатель смертоносного крика?
— Он самый! Молодец, а ты сведущий, погляжу! — поразился огневик, — приятно слышать!
— Да мне просто мать многое рассказывала, — скромно ответил Петр Ильич.
— То есть, Петя водитель — Соловей Разбойник? — глаза Степки стали еще больше.
— Мой водитель? — гаркнул Грозный, — мой Петя?
— Ой… — Степка прикрыла рот ладошкой, спохватившись, что проболталась.
— Никакой не разбойник! Бабушкины байки! — перебил Николай, — а довольно полезное и редкое существо, сочетающее в себе птичьи черты, богатырскую силу и светлую магию. Они с его дочкой, — махнул головой на Антона, — того и полюбились, что похожи. Оба птицы, оба магическими голосами владеют.
— Шкуру спущу! — словно ничего не слыша, изрек Антон, — найду и…
— Сам придет, не выдержит без избранницы! — махнул рукой Николай, — а ты примешь дорого зятя, а рожать дочку отправишь на морской берег!
— Да пошел ты! — прошипел Грозный.
— Да я был! — засмеялся огневик, — твоя очередь!
— Слышь, огневик, ты часом не застрахован? Больно смелый, — Гор заметно закипал, поэтому Степка посмешила вмешаться:
— Пожалуйста, не ссорьтесь! — положила ладошку на лапищу лесника, — Николай, что ж ты за человек такой тяжелый? Так и охота в тебя кухонным ножом зашвырнуть!
— Нидочка, так потому и тяжелый, что золотой! — озорно подмигнул, но увидев, что его юмор не оценили, мудро решил продолжить рассказ:
— А дальше у нас кто? Пожалуй, друг Юши, сынка божий! — Никита ответил огневику спокойным взглядом, — кто не знает, знакомьтесь! Настоящий бог, прошу любить и жаловать. Сын Стрибога.
— Никита, это правда? — спросила Слагалица, хотя уже знала ответ.
— Правда… я сам недавно узнал, но… это так, — ответил Никита.
— Как это возможно? Ведь ты говорил, — обратилась к огневику, — что боги покинули людей.
— Покинули, но потомства наклепали порядком. Много их еще по белу свету, спят, часу своего ждут, просыпаются, когда надобно.
— В каком смысле спят? Где?
— Кто где… Никита вот, в лесу лешего нашего, там он его и нашел, так, Берлак?
Гор отвернулся, не ответив.
— А-бал-деть! — протянула Степка, — никто выпить не хочет?