Однажды в далекой-далекой галактике (СИ)

— Отлично сказано, малышка, — похвалил капитан Лиланд. — У тебя душа эсгера.
Тобаяс вместо похвалы открыл забрало своего защитного костюма и немного повозившись, открыл и забрало костюма Амбер, чтобы поцеловать ее. Ему это было необходимо больше чем ей — ощутить вкус, запах своей пары, снова быть с нею единым, хотя бы ненадолго.
Корабль снова тряхнуло, возвращая его к действительности. Неохотно оторвавшись от губ своей пары, Тобаяс снова закрыл забрала своего и ее защитных костюмов, приняв меры безопасности. Затем присоединился к Лиланду и оба мужчины залегли под защитой силовых стен, вооружившись джинклэсами и хабами. Амбер пристроилась позади них со своим рифлом.
Все замерли в ожидании. Какое-то время ничего не происходило. Но в этот раз обманчивое чувство спокойствия не пришло к Амбер. И Тобаяс, и капитан Лиланд были настолько напряжены, что это состояние волею или неволею передавалось и ей, порождая страх и неуверенность. Это спокойствие было затишьем перед бурей. И понимание того, как скоро Сидя на корточках позади эсгеров, она шепотом повторяла про себя, что нужно делать, чтобы стрелять и убивать. Словно механическая зубрежка может заменить ей годы тренировок и учебы прицельного попадания по мишеням.
Она настолько сосредоточилась на заучивании порядка действий, что не сразу поняла, почему оживились эсгеры. Заглянув Тобаясу за спину Амбер увидела, что на пороге небольшого отсека перед спасательной шлюпкой стоят два нойта, сэйтоу и роугг. Их прически и одежда отличались от тех, какие носили эсгеры на корабле или в недавно покинутой ею планетарной системе Рея. Однако на этом отличия не заканчивались. Было в этих незнакомцах что-то еще, что-то странное, чего она никак не могла понять. Это были не только жесты или мимика. Что-то неуловимое отличало вновь прибывших мужчин от всех виденных Амбер. Так мертвец отличается от спящего.
Лиланд и Тобаяс не стали рассматривать их или пытаться пойти на контакт — они сразу же направили на незнакомцев стволы своих орудий. Концентрированный двойной луч, несущий уничтожение всему живому, ударил через дверной проем, но не достиг цели. Вражеских солдат окружал непроницаемый для излучения их оружия защитный экран. Тобаяс быстро поменял орудие и ударил по ним из плазменной пушки, но это так же не возымело никакого эффекта. Неизвестный эсгерам, но чрезвычайно эффективный щит защищал незнакомцев от любого вида оружия. Встретив на пути силовой барьер, снаряды просто исчезли — без взрыва, не оставив ни малейшего следа своего существования. Вот почему они явились невооруженными.
Тобаяс вскочил на ноги, но прежде, чем он успел броситься в рукопашную атаку, перед ним разверзся широкий туннель — какая-то сила, разворотила весь корпус крейсера. И трое пленников почувствовали, как их сжали невидимые объятия силовых полей, чтобы против воли потащить по этому коридору. Все, что Тобаяс смог — это прижать к себе Амбер, чтобы хотя бы успокоить.
Будь на месте эсгеров кто-то менее подготовленный, то все происходящее могло бы показаться им магией или волшебством. То есть тем, чему невозможно противостоять. Это было одним из методов воздействия на пленников с целью сломить их дух. Но командор и капитан имели представление о том, что с ними происходит, и это понимание помогало не опускать руки и не поддаваться панике. На них всего лишь используют неизвестное устройство, работающее с силовыми полями. Это не делает врагов непобедимыми и не лишает их возможности выбраться из этой передряги живыми-здоровыми. Нужно лишь проявить терпение и использовать все возможности для побега, которые подвернуться под руки.
Спокойствие, с которым капитан Лиланд и Тобаяс встретили опасность, вселили в Амбер уверенность, что у них есть план и все будет хорошо. Наверное, они уже сталкивались с таким оружием и с такими противниками. Они же эсгеры. Одни из самых сильных и умелых воинов во вселенной. Им и не такие опасности по плечу. И не просто эсгеры. Они дослужились до рангов капитана и командора. А во Флоте эсгеров случайно такое не происходит. Тут даже родственные связи не помогают, только личные качества и боевые заслуги.
Поэтому Амбер прижалась к Тобаясу сильнее, вверяя ему свою судьбу.
Четверка, с которой они столкнулись в отсеке, летела с ними на одинаковом расстоянии, из чего Амбер сначала сделала вывод, что именно они контролировали устройство. Но на поворотах они ничего не делали руками и не использовали устройств, чтобы заставить пленников сменить направление движения, и она решила, что для работы устройства нужно, чтобы они просто были поблизости или самим устройством управляет кто-то другой, а четверка нужна лишь для охраны… Хотя тоже непонятно. Их же просто тащат этими силовыми полями. Тут не то что сбежать, просто пошевелиться трудно.
За очередным поворотом, ничем не отличающимся от нескольких предыдущих, обнаружилась дверь. И в этом опять же не было ничего особенного. Все происходящее было очень обыденным. Не было ни криков, ни ругани, ни попыток избить пленников. Все было не так, как на голографических картинах или в книгах. Амбер даже испытала некое разочарование. Один из сопровождающих провел ладонью вдоль сенсорной панели, и массивная добротная дверь отъехала в сторону.
Не удержавшись, Амбер подалась вперед, желая рассмотреть сырую, холодную, темную камеру, призванную сломить их дух. У нее даже под кожей засвербело от любопытства и страха перед тем, что там предстояло увидеть — пыточные орудия, препараты, подавляющие волю, или чего похуже. На голографических картинах такие места изображались с потеками крови на полу и на стенах. Особенно эффектно смотрелась голубая или серебристая кровь.
Но к ее большому разочарованию, похитители снова обманули Амбер во всех ожиданиях: они оказались в комнате, которая могла бы служить офисом бизнесмену, генералу или политику. Такой же огромный рабочий операционный стол-компьютер стоял в кабинете у отца Амбер и у ректора академии, в которой она училась. Поэтому она хорошо знала их возможности: с их помощью можно было составлять отчеты, наблюдать за объектами через камеры слежения и зонды, проводить сравнительный анализ на основе введенных данных или проверять возможные сценарии развития событий. Это самое сложное. А из чего попроще, так работа с разного уровня сложности программами, играть в игры или просматривать голограммы. К такому мощному устройству можно было даже подселить искусственный разум, обладающий личностью и индивидуальностью в заданных пределах. Поговаривают, что у Роя Нолти есть стол, с помощью которого он управляет целым фамильным астероидом. Часть знакомых Амбер считала, что это враки. Но она склонна была этому верить. Если у кого и есть такие технологии, то только у кого-то вроде Роя Нолти. Он же почти что самостоятельно владеет целой галактикой.
Кроме монументального стола, полностью завладевающего вниманием, взгляд волей-неволей останавливался и на огромной голографической стене, на которой красовалась незнакомая Амбер карта заселения планет. Она могла понять кое-какие обозначения. Например, в каких планетарных системах, какие расы преобладают, или какова плотность расселения этих самых рас. Ей даже удалось понять одно из названий — Эддор.
Возле стола стояли два несоразмерно больших кресла для посетителей. Это и все, что успела рассмотреть Амбер, пока ее внимание не привлек владелец кабинета. Как только взор вэйли обратился к нему, все остальное утратило интерес. Это был мужчина, роугг, скорее всего, средних лет. Но он выглядел до крайности необычно. Во-первых, даже как для роугга он выглядел слишком массивно. Но эта массивность была неравномерной. Как будто руки ему накачали, а про шею, к примеру, и грудную клетку забыли. Да и про пальцы, если уж на то пошло. Но больше всего ее поразила его кожа. У роуггов она обычно карамельная, а у этого незнакомца почему-то светло-серая, почти голубая. И по рукам, и по шее, и вокруг лица, струился замысловатый узор из черных капилляров. Он был одет во все серое, чем лишь подчеркивал неестественный оттенок кожи. Его густые волосы, которые у роуггов обычно черные, тоже были неестественного пепельного оттенка, и лишь глаза оставались истинно роугговскими — густого черного цвета.