Ужин вчетвером

— Но как ты относишься ко мне, Лори?
Видя, что она молчит, он повторил свой вопрос, но она только сказала:
— Я ужасно устала, мне пора спать.
— Если ты так плохо себя чувствуешь, давай я отнесу тебя. Но сначала ответь.
— Уж я-то с тобой не играю. Даже от одной мысли оказаться с тобой в постели у меня слабеют ноги, не говоря уж об остальном. И все же мы только начали как следует узнавать друг друга, и я считаю, что ты так и не стал до конца откровенен со мной.
— Понятно, — буркнул Кейд себе под нос. Значит, она снова настаивает на том, чтобы он рассказал ей о своем детстве. — Давай я отнесу тебя в постель, Лори.
— Хорошо, — согласилась она, не глядя на него. — Я буду тебе очень благодарна, если завтра ты купишь нам что-нибудь на ужин. А утром девочки соберутся сами.
Кейд встал, поднял ее на руки, она обняла его за шею, и он отнес ее в спальню. Но прежде чем положить на кровать, посмотрел ей в глаз и поцеловал ее долгим медленным поцелуем.
— Спокойной ночи.
— Спасибо тебе за все, — прошептала она.
  
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
 
К концу недели Лори окончательно поправилась. Они с Кейдом ходили в кино и на концерт, несколько раз ужинали у нее дома вместе с девочками, а один вечер втроем — Кейд, Лори и Рэчел — провели в ресторане.
Казалось, он может быть счастлив.
И он был счастлив. Но полному счастью мешали два обстоятельства. Их звали Рей и Лидди.
Конечно, Рей был в Техасе. Хотя иногда Кейду хотелось, чтобы он жил на соседней улице — по крайней мере ему пришлось бы бороться с человеком во плоти и крови. Каждый раз, когда он думал о любви с Лори, ему мешал Рей. Как мог он, Кейд, прижать ее к своим бедрам, лечь на нее, войти в нее, не вспоминая при этом, что сделал с нею Рей? Он больше не хотел слышать того крика, который вырвался у нее, когда он нечаянно упал на нее во Френч-Бее.
Приходилось сохранять дистанцию между ними, сдерживаться, чтобы не целовать и не ласкать ее. Кейд не мог поделиться с ней тем, что творилось у него в душе. И не мог, просто не мог заняться с ней любовью. Хотя только об этом и мечтал.
Самое обидное состояло в том, что он как бы проиграл Рею, это наполняло его бессильной яростью.
Лори больше не расспрашивала о его отце, она ждала, чтобы он рассказал обо всем сам. Кейд понимал это, но ничего не мог с собой поделать — хранил свою тайну, словно старый гном.
И еще была Лидди. Девочка молчаливо сопротивлялась его присутствию в жизни матери. Разговаривала она с ним только по необходимости и крайне неохотно и практически не выходила из своей комнаты, когда он бывал у них. Кейд страшно переживал из-за этого и был уверен, что Лори переживает тоже. Он чувствовал себя бессильным что-то изменить в сложившейся ситуации. И беспомощным.
В четверг, когда Лори была в ванной, а Кейд колдовал на кухне, он случайно услышал разговор девочек.
— Не забудь сказать ему спасибо, когда он принесет горячий шоколад, — наставляла Рэчел.
— Почему я должна? — возразила Лидди.
— Я очень надеюсь, что он женится на маме.
— Он не может этого сделать!
— Почему это?
— Мама уже замужем. За папой.
— Лидди, они развелись. — повысила голос Рэчел. — Значит, она уже не замужем. Я тебе сто раз говорила об этом.
Кейд несколько раз громко кашлянул и вошел в их комнату с шоколадом. Потом, повинуясь какому-то импульсу, решился:
— Лидди, вот что я хочу тебе сказать. Ты, конечно, любишь своего папу. Но ты также любишь маму, Рэчел и Марвина. И еще одного человека вполне можешь полюбить. Даже не одного, а десяток! Всегда есть место для любви.
Лидди уткнула упрямое личико в кружку. Если бы в детстве Кейду не пришлось так тяжело из-за отца, которого никогда не было рядом, у него вряд ли хватило бы терпения.
— Смотри, какие веселые пузырьки у тебя в кружке!
— Уходи! — взорвалась вдруг Лидди. — Я ненавижу тебя.
Лори, наблюдавшая эту сцену в дверях, попробовала ее остановить.
— Лидди, как ты смеешь так разговаривать с Кейдом!
Лидди с грохотом поставила свою кружку на стол и бросилась на кровать.
— Тебя я тоже ненавижу. Ты выгнала моего папу!
Лори застыла, как будто ее ударили по лицу. Потом взяла себя в руки и попыталась разрядить обстановку, что-то девочке объяснить.
— Твой отец ушел, потому что сам так захотел. Когда ты успокоишься, Лидди, я вернусь и поговорю с тобой. А до этого, пожалуйста, оставайся в своей комнате.
Лори прошла на кухню и села там за стол, закрыв лицо руками.
— Просто не знаю, что делать. Я думала, если мы будем чаще видеться, она привыкнет.
— Так может быть, нам на время перестать встречаться?
— Ты этого хочешь? — вздернула она голову.
— Конечно же, нет! Но я видеть не могу, как ты разрываешься между нами.
— Я не позволю пятилетней девочке решать, как мне жить. В ближайшие выходные расскажу ей, что произошло между мной и Реем. О том, как он себя вел. О Шарлин. Даже о том, как он обманул моего отца в деньгах. Мне надо было раньше это сделать.
— Ты разрушишь ее невинность, — с горечью сказал Кейд.
— Да… добро пожаловать в реальный мир, крошка Лидди, — ответила Лори. — Я чувствую себя во всем виноватой. Если бы я не вышла замуж за этого негодяя, ничего такого не случилось бы.
Внезапно Кейд почувствовал, что с него хватит. Лидди, постоянный, неутолимый голод по Лори…
— Мне пора, — сказал он. — Надо поработать в гараже. Давай пообедаем завтра в кафе?
— Хорошо, — безразлично согласилась Лори. Она не сделала попытки поцеловать его на прощанье, и у него от страха свело низ живота. А если ей придется выбирать между ним и Лидди, кого она предпочтет?
Конечно, Лидди. Она же мать.
Ничего утешительного в этой мысли не было. Кейд пошел в гараж, закрылся там и заставил себя сосредоточиться. Через четыре часа зазвонил телефон. Он поднял трубку, уверенный, что это Лори, поскольку никто больше не знал, что он на работе, но это был незнакомый женский голос.
— Можно попросить Кейда Макинниса?
— Я у телефона.
— Мистер Макиннис, я звоню из больницы. Вы значитесь в списке близких людей Сэмюэля Витрода, которым разрешено посещение.
— А что произошло?
— У мистера Витрода был сердечный приступ, он поступил к нам три часа назад. Сейчас все нормально, но до завтра он останется в палате усиленной терапии. Я рада, что дозвонилась до вас.
— Я сейчас же приеду, — Кейд бросил трубку и побежал к машине.
Лицо Сэма по цвету мало чем отличалось от подушки. Кейд сидел возле его кровати и беззвучно молил Бога помочь, спасти Сэма. Кейд не был религиозен и редко беспокоил Бога просьбами — всегда полагался на себя. Но сейчас, как и в истории с Лидди, помочь мог только Бог.
Кейд сидел здесь уже давно. Медсестры приходили, делали свои дела и уходили, он их почти не замечал. Потерял всякое представление о времени. Вспомнились все годы знакомства с Сэмом. Кейд корил себя за то, что ни разу не сказал Сэму, какие чувства к нему испытывает. Он только здесь понял, как важно и как дорого ему то, что успел сказать Сэм. Какими нужными могут быть слова.
Домой он вернулся около четырех утра, принял душ, перекусил и снова поехал в больницу.
Сэм лежал все такой же неподвижный и бледный. В половине девятого начался врачебный обход, и Кейда попросили покинуть палату. Он позвонил в гараж, сказал Мигелю о том, что произошло. Потом набрал номер Лори.
— Я в больнице, у Сэма вчера вечером был сердечный приступ. Врачи уверяют, что все будет в порядке, но он все еще в палате усиленной терапии.
— Ох, Кейд, и давно ты уже там?
— Точно не помню. Я сегодня не смогу с тобой пообедать, собственно, поэтому и звоню.
— Конечно, я понимаю.
— Ну, я пойду. Если будут новости, позвоню тебе.
Он повесил трубку с некоторым облегчением, ему не терпелось вернуться к Сэму. Сэм лежал с открытыми глазами. Увидев Кейда, он слабым голосом проговорил: