Время кенгуру. Книга 2 (СИ)

Снежный человек вопросительно рыкнул, на что граф Орловский любезно сообщил:
— Прошу прощения за беспокойство, это просто визит вежливости. Не соблаговолите указать мне дорогу в долину?
Снежный человек снова рыкнул: он явно не понимал по-русски.
Граф Орловский перешел на французский, затем на английский, но снежный человек по-прежнему не понимал. Видимо, он был совершенно диким, далеким от цивилизации. Вместе с тем снежный человек не был лишен некоторой доли гостеприимства и благородства. Граф Орловский сделал это заключение на том основании, что снежный человек резким движением выволок на середину помещения разделываемую тушу и приветственно зарычал, указывая на нее. Орловский понял, что существо приглашает присоединиться к трапезе.
Животное напоминало козу. Шкурами именно этого животного было отделано все жилище.
Граф Орловский присел над тушей на корточки, вытащил из-за пояса нож и отрезал себе огромный кусок сырого мяса. При виде ножа снежный человек с любопытством зарычал, но сразу же доброжелательно закивал, показывая, что гость на верном пути. Орловский отрезал полоску сырого мяса и положил себе в рот. Снежный человек, выдвинув из руки длинные когти, оторвал от туши огромный кусок и тоже положил в рот.
Они принялись задумчиво жевать, поглядывая друг на друга. Прожевав, оба закивали, всем своим видом показывая, что пища достойна всяческого одобрения.
Затем снежный человек заинтересовался ножом графа Орловского и, указывая на нож, учтиво рыкнул. Граф с поклоном передал снежному человеку нож, который буквально утонул в огромной мохнатой руке.
Снежный человек выдвинул когти и сравнил с ножом. Острие ножа размером было подобно когтю, не больше и не меньше. Орловский заметил, что одного когтя на руке снежного человека не хватает: видимо, коготь был обломан. Нож интересовал хозяина пещеры с этой точки зрения.
Снежный человек примерился и воткнул рукоять ножа себе в палец — туда, откуда должен был выходить обломанный коготь. После этого убрал все когти в подушечки. Лезвие ножа зашло в подушечку вместе с когтями. Затем снежный человек выдвинул когти: вместе с остальными когтями выдвинулось лезвие ножа.
Снежный человек удовлетворенно заурчал и обратил умоляющий взгляд на гостя. Граф Орловский дал понять, что хозяин пещеры может оставить ножик себе, на усмотрение. Снежный человек в свою очередь сделал широкий жест лапой, предлагая в обмен на ножик забрать из пещеры, что душа пожелает. Орловский выбрал несколько шкур и пару деревяшек, также отрезал от туши еще один кусок мяса, предполагая угостить ожидающих его товарищей. Снежный человек не возражал и предлагал взять что-нибудь еще, но Орловский отказался. Не стоило злоупотреблять гостеприимством хозяина.
Они распрощались перед пещерой, и Орловский заспешил вниз. Когда граф обернулся, снежный человек держал поврежденную лапу на весу и то втягивал в подушечки, то вытягивал из них ножевое лезвие.
Нет ничего приятней, чем вернуть утерянное. По всей видимости, снежный человек отчаялся вернуть обломанный коготь, но теперь, неожиданно получив искомое, готов был заплатить за него высокую цену.
Я, сразу после
Граф Орловский вернулся довольный, с несколькими шкурами и огромным куском мяса.
— Ты его убил? — спросил я.
Женщины, подозревая новую опасность, прислушивались к нашему разговору.
— Убил? — переспросил Григорий и захохотал.
— Хочешь сказать, что это не человечина?
— Что-то вроде козлятины, — сообщил Григорий. — Подарок от их стола нашему столу. В обмен пришлось пожертвовать ножом. Теперь, когда свалимся в пропасть, нечем будет перерезать веревку. Придется, как Иван Платонович, ее перекусывать.
Слыша это, Иван Платонович злобно нахмурил переносицу, но промолчал. Я пожалел, что рассказал графу об этой истории, но было поздно.
Пока Орловский отсутствовал, мы отдохнули и готовы были продолжить нелегкий путь. Однако, нам не суждено было его продолжить.
Где-то высоко в горах загромыхало.
— Гром? — предположил я.
— Лавина, — поправил тесть.
Громыхало как раз над нами. Я задрал голову и увидел, как на вершине, по склону которой мы спускались, образовалось снежное облако. Оно на глазах увеличивалось, причем в длину. Многотонные массы снега устремились с горы в нашем направлении, увлекая за собой не только все новые и новые снежные пласты, но встречающиеся на пути камни и целые каменные глыбы.
— Бежим! — крикнул я.
Куда бежать? Путь лавины заранее неизвестен, а и был бы известен, как убежать от смерти, несущейся на тебя с жутким ревом?!
— Туда!
Граф Орловский указал на скалу, темнеющую от нас в нескольких десятков метров. Скала был изогнута, образуя над своим основанием некий условный навес. Я моментально понял и целиком одобрил замысел графа. Встать под навес скалы, чтобы снежный поток промчался над нами и ушел вниз. Пожалуй, Орловский прав: это единственный шанс выжить.
Мы не были связаны веревкой, поэтому порознь кинулись к указанной графом скале. Я ухватил под руки Люську с Катькой и бежал вместе с ними, таща женщин на буксире, когда они отставали. Иван Платонович и Натали бежали поодиночке: видимо, аристократическое воспитание не позволяло тестю прийти на помощь горничной. Граф Орловский, нагруженный наплечным саквояжем, также принесенными шкурами и досками, бежал последним.
Я бросил взгляд на склон. Снежное облако, продолжающее расширяться по мере скатывания со склона, приближалось со скоростью экспресса. Нужно успеть, иначе мы окажется раздавлены и погребены под километровой снежной толщей!
Мы подбежали к скале и прижались к ней спинами. Последним добрался до скалы граф Орловский — добрался, и сейчас же сверху хлынул стремительный поток снега. Солнечный свет пропал, его место заняла движущаяся черная пелена. Через некоторое время движение лавины ослабло и вовсе прекратилось.
Мы находились в полной темноте. Ощущалось лишь движение взвихренных снежинок, но вскоре осели и они.
Я зажег фонарик от айфона. Подзарядки давно уже не было, но недешевый аппарат еще работал. Снег, легший от основания скалы до ее верха, оставлял нам узкий проход шириной не более двух метров. По нему можно было передвигаться, но можно ли выбраться наружу? Очевидно, что лавина сошла — нам необходимо выбираться на свежий воздух как можно скорее. Запасы воздуха здесь ограничены: скоро мы начнем задыхаться, и тогда пиши пропало, человечество может на нас не рассчитывать.
Орловский взял принесенную с собой палку и проткнул снежную стену. Снег не был слежавшимся, но какое расстояние отделяет нас от свободы? Хорошо, если пару метров, а если пара сотен метров? Такой длинный лаз нам не прокопать, тем более что снег осыпается. Иначе говоря, придется копать не только лаз, но и пытаться сгрести с пути всю снежную массу, находящуюся выше. Совершенно нереально.
Чтобы оценить размеры нашей снежной тюрьмы, мы с графом Орловским прошли вдоль основания скалы. Скала тянулась довольно далеко, метров на двести, в середине изгибаясь. Увы, лавина захватила ее полностью: проход вдоль скального основания имелся, но выход наружу отсутствовал.
— Что будет делать? — спросил я графа.
— Копать.
Вероятно, Орловский сам не верил в благополучный исход копательного мероприятия, поэтому был неразговорчив и мрачен.
Мы вернулись к товарищам.
— Иван Платонович, вы человек с государственным мышлением. Можете предложить путь к спасению, за исключением малопродуктивного способа копать снег палками?
— Что же еще предложить, кроме этого? Будь у нас динамит, можно было бы взорвать снежный занос, наподобие того, как это делают горнопроходчики. Но динамита у нас нет, насколько понимаю.
Виноватый вид Орловского подтвердил, что захватить в прошлое динамит граф не догадался.
И тут у меня возникла идея. Динамит не динамит, но нечто куда более впечатляющее я наблюдал с месяц назад, на пути из Сыромятино на Урал. И виной этому был… неисправный первертор. Для уничтожения неисправного первертора кенгуру потребовалось произвести небольшой ядерный взрыв. Ядерного взрыва с гаком хватило бы для очистки горного склона от снега. Разумеется, применение ядерных технологий в мирных целях требует предельной осмотрительности и соблюдения техники безопасности, но где наша не пропадала! На кону спасение человечества, а если мы в ближайшие часы задохнемся от недостатка воздуха в этой снежной пустотелости, спасать человечество окажется некому.