Цветик-2 . Обычные судьбы (СИ)
-Как здорово, я будто в средневековый фильм попала.
-Зачем в фильму, дарагая. У нас все в живую здэс! На здаровье! - хозяин поставил на стол графин с рубиновым вином, большую миску с зеленью и два высоких стакана.
-Наливай, дарагой, сичас будэт хачапури, нэ хачапури, а мэчта, потом мясо, лично для вас сам сдэлаю, всэ занют у Гиёргия самая лючая кухня. Ай харашё, што зашли! - он поцеловал собранные в щепотку кончики пальцев.
Вино с названием 'Букет Абхазии' изумило Наташку. Она, по натуре своей не любительница выпить, с огромным удовольствием пила глоточками холодное, с привкусом какой-то ягоды, земляники что ли, вино.
-Вань, какое вино...
-Нравится? Это из Изабеллы, виноград такой, местный, о, вот и хачапури.
И Наташка пропала, она сначала долго рассматривала лодочку с растопленным сыром и яйцом посредине, посыпанную сверху рубленной зеленью, а уж когда попробовала...
-Вань, я ща язык проглочу... вкууусно!!
А затем был шашлык и аджика... и влюбилась с тех пор Натаха в такие вот небольшие, насквозь пропахшие запахами жареного мяса и специй кафешки.
Расслабленные, наевшиеся до отвала, Чертовы сидели и молча любовались друг другом.
-Прасти, дарагой, скажи, ти недавно жинился?
-Да, - кивнул Ванька, - вчера!
Вай, Манана, иди сюда скорэй. Ти пасматры на етого маладова мужа. Он вчэра жинился! Манана, неси нашу чачу, надо випить за здаровэ маладих!
И были цветистые тосты, которых во множестве знал Георгий. А узнав, что у Ваньки отец был тоже Георгий категорично сказал:
-Ти мэнэ тэпэр родня! Захади в любой врэмя, ви всегда жиланные гости!
И шли Чертовы в гостиницу с полным пакетом, который Манана, худенькая, шумная женщина просто всучила Ваньке, - "тут фрукты и бутилочка 'Лыхны' - не возьмеш-абидиш!"
Наташка, совсем обалдевшая от такого шумного гостеприимства, удивленно смотрела на всю суету и повторяла:
-Спасибо, спасибо большое вам!
В нумерах они долго сидели обнявшись, потом Наташка шевельнулась:
-Вань, тебе небось неудобно сидеть с твоей ногой, раз хромаешь, значит, сильно ранен был? Только не ври.
-Да, не буду, видишь ли, - он как-то осторожно подбирал слова, - с нами... мы втроем уходили от горящей вертушки, Юрку ты видела, он вертолетчик, такой мужик надежный, настоящий, а вот третий, что был с нами... там хуже. В общем, у меня рана-то была пустяковая. По касательной пуля задела, перевязать нечем, оторвал кусок майки своей, а штаны-то с дыркой, приходилось лезть в таких местечках... - он замолчал. - Ну мы с Юркой друг другу раны спиртом промывали, было немного во фляжке, чтоб заразу не занести. У него плечо, не всегда зацеплялся им, я-то бедром больше... А этот, третий, спёр у нас спирт и выжрал, ему показалось, что он заболевает... - Ванька выматерился, -прости, нет слов. Ну, вот и попала какая-то бяка в рану, а шли, ползли ещё два дня. Вот эта гадость и воспалилась. Я смутно помню как дошли, температура уже была приличная. Юрка меня, можно сказать, на себе волок, я ноги, правда, переставлял. Помню только, он матерился на меня и орал в ухо:"Ванька, не падай. Ванька, мы вышли, ещё чуть-чуть, вон наши бегут!!" Ну а потом понеслось, все эти больнички... но, как видишь, живой.
-Вань, прости, а этот третий?
- А что третий? Когда нас первым бортом отправляли, я уже где-то плавал в тумане, а Юрка видел, как он ломанул к вертушке, отталкивая носилки со мной и вопя, что ему срочно надо отчитаться за груз и чё-то там ещё. А майор, командир точки, заорал: "Молчать!" - и двинул ему по морде. Не все, Наташ, герои там, не все, что на фронте тогда, что сейчас. В таких ситуациях натура человеческая и проявляется - если гниль есть, она вылазит. Раз уж пошёл такой разговор... я боялся. Я так сильно боялся не дойти, тебя больше не увидеть, не успеть родить детишек, абсолютно все равно кого, но оставить после себя. Матерился, что не успел, жалел, что не случилось у меня с тобой всего, вот и пёр злой, как чёрт, сам на себя. Но если б не Юрка... наверное, не вышли бы. Он-то летал над этим районом, и кой какие ориентиры запомнил, вот по ним и перли. Ладно, это всё фигня. Самое главное - ты вот она, и локти свои не выставляешь, могу целовать спокойно и наконец-то труселя в поцелуйчиках увидеть, а?
-Вань, я... мне...
-Иди сюда, коза-дереза, я все понимаю, мы спешить не будем, у нас с тобой целая жизнь впереди, надеюсь.
Долго-долго и мучительно нежно Ванька нацеловывал свою козу, полюбовался на неё, одетую уже лишь в один комплект:
-Красивошно, но ручки шаловливые хотят большего, - он опять зацеловал свою жену, которая сначала робко, а потом полностью расслабившись, начала откликаться на его ласки.
Она обнимала его, погладила по широкой груди.
-Так давно хотелось потрогать, - пробормотала она.
-Как давно, конопушечка?
-Ммм, не мешай, - она нежно-нежно едва касаясь, гладила мускулистое тело.
-Коза?
-Ну ещё тогда, когда ты Шарипова с ребятами на поле раскидал, я залю...бовалась... твоими мускулами...
-А, значит, дяденька тебе понравился тогда?
-Не, совсем нет, ты был как куст репейный, но тело, да. Повернись, - осмелевшая Наташка аккуратно и бережно гладила млеющего Ивана, дойдя до шрама на бедре, замерла, потом прикоснулась к нему: - Ох, как жалко!
-Иди сюда, жалельщица! - потянул на её себя муж. - Я не железный. Взорвусь ведь. Мы сейчас немного тебе больно сделаем, а потом уже все будет хорошо.