Печать Соломона (книга вторая) (СИ)

Комментарий к Глава 6 / Вагант
¹ Чжираль (кор. 지랄) — херня.
² Сэки (кор. 새끼) — уебок.
========== Глава 7 / Рок ==========
Те, кто любит бороться за правое дело,
правдой, как правило, не злоупотребляют.
Уильям Хэзлитт
Следующие два дня прошли, на взгляд Уриила, более чем бездарно. Конечно, он успел как следует присмотреться к проживающим в общежитии студентам и выучил на всякий случай планировку здания, но этим все его успехи и ограничились. Новых нападений не происходило, никто из учащихся или сотрудников института ничего подозрительного не совершал. Хуже того, пришлось ходить на лекции, дабы не быть раскрытым и не вызвать лишних подозрений, чего ангел уж никак не планировал. А первоначальная идея тайком пробраться в опечатанную комнату наталкивалась на вездесущую троицу друзей Йена, решившую взять на себя обязанность по погружению новичка в студенческие реалии и оттого постоянно путающуюся под ногами. Кто-нибудь из них в любое время дня и ночи терся поблизости, готовый прийти на помощь, подсказать дорогу, если вдруг ангел забредет куда-то не туда, и отправить прямиком на занятия, посещение которых и Уриила, и Йена волновало в последнюю очередь.
Кореец уже практически дошёл до белого каления, метая громы и молнии на все реплики в его сторону, но сделать, как и Уриил, ничего не мог. Наконец и без того чахлому ангельскому терпению Ури пришёл конец, и он решил разобраться со всем сегодняшней же ночью. В конце концов, если дичь не бежит на охотника, пора было начинать шуршать по кустам и принуждать ее к активным действиям. Определив таким образом очертания своей стратегии, ангел мимоходом глянул на настенные часы и, убедившись, что надежно проспал первую пару вплоть до её окончания, встал с кровати и отправился искать своего будущего подельника.
Йен нашёлся на выходе из лектория, куда его, по всей видимости, затолкали их непрошеные сердоболы. Рядом как раз крутился Валя, пытаясь втолковать что-то крайне, по его мнению, важное, хмурому и невыспавшемуся хакеру. Увидев свою вторую любимую жертву, парень возбуждено ойкнул и ринулся к ангелу, на ходу доставая что-то из толстенной пачки бумаг, которую до того держал в руках наподобие щита.
— Юр, привет! Тебя чего не было-то? Йен сказал, что ты вчера перегулял. Я для тебя домашнее задание взял, а за пропуск горгоне придётся тест сдавать. Иначе к экзамену не допустит! Вот, держи!
Ангелу вручили пачку каких-то ксерокопий, каковые, по идее, должны были помочь ему сдать долг преподавателю пропущенной им лекции по информатике, которого все студенты именовали не иначе как горгоном. Уж точно не за природную доброту и кротость нрава. С чем связана подобная кличка, Уриил не знал, да и самого профессора не видел пока что ни разу. Слышал только, что тому уже как следует за девяносто, и одному лишь богу известно, каким образом он умудряется преподавать предмет, который каждый год меняется до неузнаваемости, а во времена молодости профессора ограничивался перфокартами, а то и, чего доброго, наскальной живописью.
Усвоив высыпавшиеся ему на голову упрёки, наставления и ценные указания, Уриил решил притормозить этот дурной поток, пока для этого ещё была возможность.
— Так, Валь, тормози! Я уже все понял, осознал и буквально-таки всем телом лежу на пути исправления в районе нулевого меридиана. А теперь одолжи-ка мне Йена на минутку. У меня к нему длинный разговор о килте кельта и культе кольта.
— Э-э-э, чего? — Лицо студента вытянулось в попытке воспринять обрушенный на него поток плохо структурированной информации.
— Трусы в микроволновке сушит, говорю! Буду перевоспитывать! — Уриил порадовался виду деморализованного бурсака и, предвидя грядущие возмущения, поспешил заверить: — А с профессором твоим я и так разберусь, не бойся. И в камень он меня не превратит, потому что уже лысый и плохо видящий.
Как известно, первое, что породил большой взрыв, была вовсе не материя и не энтропия, а ирония. Которая теперь, как считают некоторые ученые, несется чуть впереди всего остального, периодически интересуясь у отстающих, уверены ли они в том, что оно им надо. Впрочем, если ученые ничего такого и не думают, то им определенно следовало бы, поскольку, когда за спиной ангела раздалось тихое сухое покашливание, он даже не посчитал нужным удивиться.
Обернувшись на звук и найдя взглядом сухонького старичка, стоящего в приоткрытом проеме аудитории, и старательно игнорируя насмешливую рожу Йена, Уриил напустил скорбную мину, добавил позе смирения и ринулся в атаку:
— О, здравствуйте, профессор! А мы тут как раз совсем не про вас говорили, а тут вы! Удивительное несовпадение, правда?
— Да уж, молодой человек… — Голос профессора звучал так, будто он все ещё удерживается в списках ныне живущих исключительно силой собственного упрямства или забывчивости. — Зайдите-ка ко мне на минутку.
Закатив глаза и на ходу подав Йену знак, чтобы не вздумал свалить и дождался его, ангел последовал за преподавателем, на ходу костеря этот исторический курьёз за излишнюю живучесть и настырность. Попав в лекционный зал, Уриил попытался определить, с каких масштабов проблемой он имеет дело. Конечно, лектории не были закреплены за конкретными профессорами и по их внешнему виду нельзя было делать выводы о характере владельцев, но вот разложенные на трибуне в строгой последовательности ручки, указка и стопка пронумерованных листочков с лекциями, древний, как и его владелец, кожаный портфель и без единой складки пиджак, аккуратно расположившийся на спинке стула перед экраном проектора, давали понять, что ангел столкнулся с пунктуальным, строгим и упертым геморроем размером с Юпитер.
— Ну что ж, юноша, давайте посмотрим, что нам с вами делать… — Почтенное светило зарылся в своих бумажках, ища нужный ему список. — Напомните-ка мне ваше имя!
— Юра. — Спохватившись, ангел решил дополнить: — Юрий Лившиц, третий курс, вторая группа. Кажется…
— Кажется! — Профессор раздражённо цыкнул зубом. — Молодой человек, вам не стыдно? Только перевелись к нам, и уже такое отношение! Вы ведь тот самый новенький, я правильно припоминаю?
— Абсолютно! — Уриил радостно закивал, на ходу прикидывая, как бы половчее отцепить от себя ученую мумию, вздумавшую читать ему нотации о преимуществе усердной учёбы над стратегическим раздолбайством. Что-то подсказывало ангелу, что даже в свои юные годы он на подобные нравоучения прицельно плевал с высокой башни. Кроме этого — и это было гораздо важнее — Уриил чувствовал в воздухе что-то странное и едва уловимое. Ощущение казалось знакомым, и ангел старательно пытался восстановить в памяти обстоятельства, при которых уже испытывал подобные чувства.
— Тогда сразу отрекомендуюсь, поскольку даже представить себе не могу, что вы потрудились узнать и запомнить моё имя. Станинский Вячеслав Всеволодович. А вы у нас, значит, из Казани? И чему же вас там учили?
— Да так, тому-сему… — Уриил осознавал, что его ответ звучит по меньшей мере неубедительно, но прямо сейчас он был готов придушить назойливую помеху, чтобы не мешала ему думать.
— Ну конечно! — Слова ангела вызвали предсказуемо бурную реакцию. — Тому-сему! А потом по всей стране ракеты летать будут кое-как и кое-куда! Вы хоть понимаете, что вам лекции вообще пропускать нельзя? И запомните, — Станинский на пару мгновений даже стал выше ростом, взгромоздившись на подставку из собственного справедливого негодования. — У меня вы с таким подходом ни одного экзамена не сдадите!
— Точно! — Уриил радостно хлопнул себя по лбу, но остановился, сообразив по виду профессора, что его вопль оказался не совсем к месту. Впрочем, сейчас ему было на это начхать. Он только что получил в руки козырь размером с хорошее чугунное ядро и собирался выпалить им из всех орудий: — Скажите-ка, ваша учёная светлость, а давно вы сделку заключили?
— Ч-что, простите? — Станинский заметно побледнел, но позиции сдавать не торопился.
— Я спрашиваю, как давно вы душу продали?