Приговор: Жить (СИ)

— Могу, рабочий день почти закончился. Скоро буду в нашем кафе.
— Вот я потому и звоню, — погрустнела Лида. — Сегодня не получится встретиться.
— О, — разочаровано выдохнул Николай. — У тебя что-то случилось?
Лида на мгновенье запнулась, так, что ему показалось, будто девушка раздумывает, стоит ли озвучивать причины.
— Ничего плохого не случилось, — сказала она, наконец. — Сегодня вечером возвращается моя подруга. А я совершенно об этом забыла.
— Ах, вот оно что, — расслабился капитан. — Бери ее с собой, погуляем вместе. Посидим где-нибудь на открытой террасе…
— Я так и подумала, что ты будешь не против ее компании, — по голосу было понятно, что девушка улыбается. — Но Ри…
Лида умолкла.
— Погоди, это другая подруга? Я думал, твоя соседка Марго вернулась.
— Она, — замялась девушка. — Просто она не любит, когда я ее так называю при других людях.
— Маргарита не любит, когда ее зовут Рита? — хмыкнул Николай.
— Вот именно! — с облегчением отозвалась Лидочка. — Ты уж не рассказывай ей об этом, когда вы познакомитесь.
— Не расскажу. Только я уже начинаю думать, что и возможности такой у меня никогда не будет, — рассмеялся капитан. — Твоя подружка неуловима, как сибирский снежный человек, и почти так же нелюдима.
— Почему? — возмутилась девушка. — Она хорошая! Очень добрая и весёлая!
— Я шучу, Лидочка. Ты часто упоминаешь Маргариту, но во плоти я ее еще ни разу не видел.
— Я вас познакомлю, и ты увидишь, какая она замечательная! Только не сегодня.
— Значит в другой раз, — покладисто согласился Николай. — Тогда до завтра?
— Ага! — радостно согласилась Лида. — Позвони, когда сможешь.
— Обязательно, — с улыбкой пообещал он.
Разговор с девушкой вернул Николаю утраченное с самого утра душевное равновесие. Впрочем, Лидочка всегда дарила ему заряд позитива, даже мимолетная мысль о ней вызывала улыбку. Он просто не мог хандрить и злиться, вспоминая огромные чуть наивные глаза и вечно растрепанные светлые волосы, как у мальчишки-сорванца.
Капитан неохотно вернулся на рабочее место. Но думать об убийстве Матросова не получалось. Он не понимал, откуда начинать распутывать этот клубок. А тянуть торчащие во все стороны непонятные ниточки было чревато: слишком много важных и влиятельных людей так или иначе оказались замешаны в эту историю. И посоветоваться было не с кем. Макс отсыпался после дежурства, а больше капитан никому так не доверял.
Взглянув на часы и убедившись, что рабочий день давно закончился, Николай махнул рукой. «Будет день — будет пища, — проворчал он, убирая документы в сейф. — Даже операм надо иногда отдыхать».
А Максу в этот момент было не до отдыха. Он уже несколько часов подряд носился по сокурсникам и друзьям убитой китаянки в попытках прояснить хоть какие-то детали. Но ничего интересного ему не рассказывали. Мало того, половина так называемых свидетелей с трудом говорила по-русски, а вторая половина делала это с таким мозгодробильным акцентом, что у оперативника загудела голова уже после третьей «беседы». А девушка, сидевшая сейчас перед ним на потертом диване общежития, была восьмой.
— Серьги? — устало переспросил майор Ребров узкоглазую студентку.
— Да, — с мягким, каким-то мяукающим акцентом подтвердила она. — Линь говорила, что они достались ей от предков.
— Вы уверены? — Макс записал последние слова и посмотрел на соседку убитой вчера китаянки. — Может быть, она просто сняла их или дала кому-то поносить?
— Очень уверена. Линь не снимала их. И никому не давала. Называла талисманом.
— Дорогие?
— Очень дорогие, — русское слово «очень», похоже, пленило восточную девушку. — Линь очень носила талисман. Я говорила: «Очень опасно», но Линь очень не слушала.
— Ваша подруга вела себя очень беспечно, — машинально отозвался майор, думая о прояснившемся, наконец, мотиве убийства. — Я очень прошу…
Тут он спохватился, что подхватил манеру собеседницы изъясняться.
— Извините. Прочитайте и подпишите, пожалуйста, протокол.
  
Глава 6
 
Начало июля. Суббота
Ефим Филиппович в четвертый раз перечитал короткий текст на мониторе своего компьютера и с коротким всеобъемлющим эпитетом смёл ноутбук со стола вместе с телефоном и прочей мелочью.
— Фыонг сюда! — рявкнул он сунувшемуся в двери перепуганному секретарю.
Перекошенная физиономия исчезла, и авторитет нетерпеливо зашагал по кабинету, безжалостно топча попадающиеся под ноги осколки пластмассы. Шесть шагов, камин, разворот. Шесть шагов, столешница, разворот. Обернувшись в очередной раз, он остановился, словно налетев на невидимую преграду: у двери стояла как всегда невозмутимая вьетнамка и наблюдала за его метаниями.
— Иногда я думаю, что ты — привидение, — проворчал он, усаживаясь в кресло. Присутствие девушки действовало на него умиротворяюще.
— Вполне возможно, что Вы правы, — отозвалась она, бесшумно скользнув к камину.
— У нас очередное послание от Светоча, — буркнул Меньшов, оставив ее замечание без комментариев.
Вьетнамка коротко взглянула на разгром, царящий у рабочего стола, и едва заметно кивнула:
— Я догадалась. И чего он хочет теперь?
— Цитирую дословно, — нахмурился авторитет. — Репутация тоже смертна, особенно такая слабая, как Ваша.
— И всё?
— Он лаконичен, как никогда, — буркнул мужчина, стрельнув глазами в сторону столика с напитками, и поднялся.
— Сейчас репутация имеет значение?
— Репутация всегда имеет значение, — фыркнул Гвоздь, наполняя пузатый бокал коньяком.
— О Вашей репутации знают все, кому надо знать, — она слегка пожала плечами. — И это не мешает Вам вести дела.
— Одно дело знать, а другое — актуальный животрепещущий скандал. Вот он-то мне не нужен в данный момент совершенно. Иначе территория военного училища со свистом пролетит мимо меня, как это уже сделала чертова ткацкая фабрика. До сих пор не понимаю, почему банк продал ее Ланскому?! Моя цена была лучше, это мы точно выяснили!
— Что сделано, то сделано, — равнодушно бросила девушка, окончательно повернувшись спиной к взбешенному авторитету. — А вот военное училище Вам упускать нельзя. Когда его переводят за КАД?
— Через шесть недель это будет официально объявлено, еще через шесть месяцев участок выставят на торги.
— Репутация, значит… — невпопад отозвалась вьетнамка. — Открытые торги?
— Разумеется, нет! — фыркнул Меньшов. — Конкурс проектов на благо города, как всегда.
— Олигарх и авторитет спорят, кто больше «блага» желает родному городу, — проговорила Фыонг без тени улыбки. — Забавно.
— Еще ты мне тут поостри! — взорвался Меньшов, швырнув бокал с остатками коньяка в зев камина. Языки пламени радостно взметнулись вверх, отразившись в темных глазах девушки так, что авторитету на мгновенье почудился бушующий в узких щелях огонь. Но на бледном лице вьетнамки не дрогнул ни один мускул.
— Светоч изгаляется, как хочет, а моя служба безопасности буксует на месте, не способная даже внятно объяснить, кто это урод, — гораздо тише продолжил Ефим Филиппович, с трудом взяв себя в руки.
— Вы сами не пожелали, чтобы я вмешивалась в это, — напомнила вьетнамка.
— А теперь желаю обратного, — буркнул он.
— Почему? — так же равнодушно поинтересовалась девушка.
— Потому что СБ села в калошу!
— Нет. Почему раньше Вы не хотели моего вмешательства? — бесстрастно уточнила она свой вопрос.
— Всегда желаешь играть на равных? — прищурился авторитет.
— Всегда играю на равных, и никак иначе, — едва заметно кивнула вьетнамка. — Вам хотелось сделать наше сотрудничество как можно более долгим?
— Да! Черт бы тебя побрал! — неожиданно расхохотался Меньшов. — Прошу прощения, я увлекся и забыл, с кем связываюсь. Довольна?
— Буду довольна, если подобное больше не повторится, — тем же холодным равнодушным тоном проговорила она. — В противном случае я убью Вас.