Приговор: Жить (СИ)

— Супер! Мою возьми…
— Тогда уж сразу чехол от уазика. Что мелочиться то? — расхохотался майор. — Твой китель примерно так на меня и сядет. А брюки подверну, никто и не заметит.
— Так уж и чехол, — Николай с трудом сдержал улыбку. — А зачем тебя в единый понесло? Сейчас же есть этот… Как его?.. Портал госуслуг. Все справки можно заказать через интернет. По-моему, это позволяет…
— Увеличить штат сотрудников вдвое, а хаос раза в три, — перебил Макс, махнув рукой. — А сами услуги можно теперь вообще не оказывать, потому что компьютеры сглючили! Плавали — знаем.
— Тебе виднее, — засмеялся капитан. — Особенно на счет плаванья, судя по твоему виду. Ладно, это детали. У нас тут интересный сюрпризец нарисовался с самого утра. Не понимаю, как к нему относиться.
— Докладывай, товарищ капитан. Я весь внимание, — отозвался Макс, наливая кофе.
Мокрая футболка неприятно холодила кожу. Его ощутимо познабливало, а в горле першило. «Точно простужусь, блин, — подумал он, обнимая ладонями горячую кружку. — Как же не вовремя».
— Приходил Поляков.
— Айтишник Гвоздёвский?
— Он самый. И изменил свои показания до неузнаваемости, прости за тавтологию.
По мере того, как Николай рассказывал про утреннего визитера, лицо Макса вытягивалось от удивления.
— Таким образом, если он не врёт, на Меньшова было покушение, а в нашем деле замазался еще один представитель «богатых и знаменитых», господин Шварц. Хотя, возможно, не он сам, а кто-то из его подчиненных. Но явно не мелкая сошка.
— А если врёт?
— Тогда еще интереснее. Кто и почему заставил мужика соврать? А, главное, зачем? Мы-то не сомневались в правдивости его показаний.
— Гвоздь переводит стрелки на конкурентов? — предположил майор, громко чихнув.
— Возможно, — задумчиво кивнул Николай. — Или не Гвоздь…
— А кто?
— Мне эта Якудза покоя не дает, — признался капитан, потеребив жесткую щетину на подбородке. — Поляков боится именно ее. И говорить согласен о чём угодно, даже о Меньшове, но не о ней. Странная девица.
— Пожалуй, ты прав. Гвоздь вор, конечно, авторитетный, но такие сложные интриги не в его стиле. Вот снайпера на крышу посадить или взрывчатку в машину подсунуть, это по-нашему.
— Думаешь, вьетнамка советует?
— А черт ее знает, — пожал плечами Макс и снова чихнул.
— Знаешь что, друг мой болезный, — Николай достал ключи от машины и перебросил майору на стол. — Бери-ка ты машину и дуй домой. А то завтра будешь ни на что не годен.
— А ты как? Давай, я просто смотаюсь переодеться и вернусь.
— Угу, часам к восьми вечера. Нет, уж. До завтра, товарищ майор, до завтра.
Понимая, что друг прав, Макс поднялся:
— Сморчку что скажем? Ты же говорил, он про меня спрашивал.
— Свидетелей убийства ищешь. Китайцев опрашиваешь. Тоже мне проблема. Опера, как волка, ноги кормят. А вот про сказки Полякова ты на досуге подумай. Завтра обсудим.
— Договорились, — кивнул майор и, прихватив со стула мокрую ветровку, вышел.
— Блин, а про китаянку я и не спросил, — проворчал Николай. — Нашел этот водяной что-нибудь интересное или как? Что в планах писать?
Впрочем, сокрушаться по поводу своей забывчивости капитан не стал. Что-то серьезное Макс озвучил бы с порога, а мелочи можно внести в общий план и позже. Закончив с документацией, Николай взглянул на часы и полез за мобильником. Вечер обещал быть куда приятнее суматошного дня, ведь сегодня его снова ждала в кафе Лидочка.
  
Глава 9
 
Середина июля. Вторник
— Утро можно назвать добрым, или это будет невежливо?
Такими словами капитан Корбов приветствовал друга, с которым столкнулся прямо у входа в управление.
— Это будет похоже на садизм, — прохрипел Макс.
— О… Вчерашний заплыв тебе даром не прошел, — покачал головой Николай.
— Ерунда, — отмахнулся майор и протянул ему ключи от машины. — Держи, а то я потом забуду.
— Твой опель все еще бастует?
— Мой опель приказал долго жить.
— Совсем?
— Похоже, да. То, что когда-то было поршнями, блоком цилиндров и коленчатым валом, превратилось в скульптуру. Восстановление двигателя делать бессмысленно, опелёк свое отбегал.
— Печаль. А с какого перепугу? Масло, что ли, долить забыл?
— Еще один умник на мою голову, — буркнул Макс, открывая дверь кабинета. — Я почти двадцать пять лет за рулём и такие вещи не забываю. Масляный насос подыхал медленно и мучительно, и вот результат: низкое давление масла и монолит вместо двигателя.
— Что делать будем?
— Разберусь, — отмахнулся майор. — Эту проблему я как-нибудь решу. В крайнем случае, общественный транспорт никто не отменял.
— Это-то да. Но у меня всякий раз после поездки на метро утром возникает ощущение, что я провел эти пятнадцать минут в компании сороконожек. Ну, не могут двуногие так часто наступать на ноги…
Макс невольно улыбнулся, представив эту картину:
— А ты когда опять в метро попадешь, громко чихни, а потом себе под нос, но внятно так: «Ну, вот, съездил в Китай, отдохнул, блин…» Посмотришь, как быстро пространство вокруг очистится.
— А ты сам пробовал? — расхохотался Николай.
— Пока нет, — признал майор. — Побоялся, что после такого заявления мне придется вести поезд метро самому.
Когда Макс кое-как унял приступ кашля, в который быстро превратился смех, капитан, слегка посерьезнев, сказал:
— Это всё лирика. А ты, похоже, действительно качественно простудился.
— Прорвёмся, — в очередной раз отмахнулся майор. — Я вчера над словами нашего сказочника думал. Мозг задымился, но ничего лучше, чем идти к этому Шварцу и выяснять, есть ли у него конфликты с Гвоздем, так и не придумал. Скажи мне, что в твою светлую голову пришла идея получше…
— И не надейся, — покачал головой Николай. — Другого выхода я не вижу. Что мы имеем? Только обрывки сведений. Да и те непонятно, насколько достоверны. Якобы в Меньшова стрелял снайпер. Когда, кто, за что — ничего не известно.
— Если гвоздёвские ищейки поймали стрелка, то и не узнаем, — согласился Макс. — Утопили то, что от него осталось, в болоте, и финита. Нет тела — нет дела. А уж Гвоздь точно не будет заявление писать.
— Да, уж… Значит, на гипотетическое покушение пока забили. Давай с другой стороны. Если Меньшов таким заковыристым способом переводит стрелки на конкурентов, то у него должны быть какие-то конфликты со Шварцем.
— Это если Поляков не соврал.
— А какая разница. Даже если он наплёл нам с три короба, не сам же он это придумал. Ты бы его видел… Этот человек был испуган до потери пульса. Нет. Соврал он или признался, но в любом случае сделал это по приказу. И этого командира Поляков очень сильно боится.
— Хорошо, — не стал спорить Макс. — Но что нам даст, если мы узнаем, что у Шварца, как и у Ланского, были проблемы с Гвоздем?
— А чёрт его знает, — нахмурился капитан. — Сначала разберемся, что они не поделили, а там посмотрим.
— Понятно. Но и с покушением что-то надо думать. Показания Полякова — официальная бумага. Следователь с нас спросит обязательно. А за ним и Сморчок. Уж он-то точно не упустит возможность провести кого-нибудь из нас мордой по батарее.
— Меньшов нам об этом точно не расскажет. Значит, надо с господами олигархами эту тему затронуть ненавязчиво. Эта братия всё друг про друга знает. Им по статусу положено. Глядишь, и выплывет что-то на свет божий. К Ланскому поедешь? Вы уже, вроде, как, знакомы.
— Нет, — отказался Макс. — Я лучше к Шварцу. После той идиотской жалобы мне с ним лишний раз встречаться не особо хочется.
— Ну, и хорошо. Заодно и я посмотрю на этого толстосума. А то столько разговоров, а вживую я его до сих пор не видел.
— Насмотришься еще, — фыркнул майор. — Неприятное зрелище, доложу я тебе. Давай звонить, что ли? А то мы тут разговоры разговариваем, планы планируем, а господа Очень Большие Деньги пошлют нас в порядке очереди, и выколачивай потом из следователя официальное приглашение на гербовой бумаге.