Бегство от одиночества (СИ)

— От джентльмена? — поинтересовалась хозяйка.
— Если бы.
— Жаль. Барни пытался оставить ее мне, но я-то думала, что там что-то интересное и велела ему отдать тебе в руки.
— Завтра желает нанести визит миссис Уилсон, — рассказала Ханна, понимая, что хозяйка Лидию обязательно увидит и, может, даже расскажет мистеру Вуду.
Старушка испытывающе смотрела на нее.
— Думаете, стоит рассказать Саймону? — растерянно, с сомнением спросила мисс Норт.
— Не думаю. Уверена, — пожилая женщина была серьезной. Цепкие, наблюдательные глаза тонко всматривались в постоялицу. — И лучше тебе самой сообщить ему об этом.
— Думаете, это так важно?
— Хочешь испытать неприязнь Уилсона?
— Он так опасен?
Женщина задумалась, а потом нехотя ответила:
— Непредсказуем. Это как сидеть на пороховой бочке. Не знаешь, когда рванет, — потом помолчала и добавила: — Может быть бесчувственным и жестоким.
Вечер прошел в домашних хлопотах. Ханна помогала по дому миссис Грапл. Запекала клубни батата, месила песочное тесто. Для начинки хозяйка не жалела пряностей и темного сахара, поэтому сладкий картофельный пирог получился душевный, пахнущий корицей, ванилью, ромом.
Саймон, соблазненный запахом выпечки, с удовольствием остался на чай. Поглощая с аппетитом угощение, он выглядел довольным.
— Сама решила рассказать или тетушка подсказала? — спросил сытый и расслабленный мистер Вуд, развалившись в кресле.
— Сама, Саймон, сама, — вместо Ханны ответила миссис Грапл, доливая чай.
— А вы, тетушка, совершенно ни при чём и знать не знали о записке? — скептично просил родственник.
— Откуда мне немощной, глухой и слепой старухе, знать-то? — прошамкала хозяйка, изображая старческую немощь.
— Если бы я вас не знал, обязательно поверил. А так выходит, как у Марка Твена, который в пивной писал знакомой леди письмо. За столиком сидел любопытный сосед и бесцеремонно подглядывал. Тогда Твен написал: «Дорогая, я заканчиваю письмо, потому что какая-то свинья все время подглядывает». Сосед обиделся: «Сам ты свинья! Очень мне интересно, что ты там пишешь».
— Бесстыдник! — воскликнула женщина, пытаясь сдержать смех. — Старой тетке намекать. Еще обезьяной назвал бы, ссылаясь на утверждение богохульников, что все люди произошли от них.
— Ну, что вы, тетушка! — совершенно искренними глазами смотрел Саймон. — Хотя если так, уверен, вы точно произошли от самой милой, доброй, заботливой, которая в молодости была страсть какая прехорошенькая…
Слушая их препирательство, Ханна смеялась от души. Давно уже она не ощущала себя такой счастливой, а всего-то для счастья потребовался скромный пирог и хорошее общество.
Миссис Грапл утверждала, что тепло в тёплой компании поддерживается либо увлекательными беседами, либо алкоголем, и чтобы закрепить успех, решила соединить эти два условия. Поэтому «чаепитие» началось около пяти, а закончилось глубоким вечером, когда щеки болели от смеха.
Утром, едва закончили завтракать, раздался нетерпеливый стук. Переглянувшись от удивления, кого могло принести во время дождя, хозяйка поспешила открыть дверь, в то время как Ханна убирала со стола и готовилась мыть посуду. Ей было несложно помочь пожилой хозяйке, чем та великодушно пользовалась, но в то же время, женщина хорошо отзывалась о ней и всем своим знакомым рассказывала, что мисс Норт трудолюбивая, добрая постоялица. Закатав рукава, Ханна начала споласкивать в жестяном тазу посуду, когда послышался окрик миссис Грапл:
— Мисс Норт, к вам пожаловала миссис Уилсон!
Ханна выругалась:
"Ч..рт, дернуло явиться зазнайку раньше на несколько часов. Даже накрапывающий дождь не остановил! Точно от меня что-то надо. Катилась бы со своими проблемами".
— Я освобожусь чуть позже, — ответила Ханна, не собираясь поторапливаться.
«Если Лидии надо, пусть ждет, иначе пусть уходит. Тем более на улице дождь…» — злилась она, намывая посуду и чашки.
— Ханна, — тихо шептала хозяйка. — Лидия сильно не в духе. Считает, что оказала честь, явившись к нам в дом. Какая заносчивая молодая леди!
— Поверьте, миссис Грапл, если бы была не молодая, заносчивости было гораздо больше.
— А ей пока чаю предложу, но если не будет вежливой, вспомню молодость и заварю с листьями ревеня и сенной.
— Вы такая выдумщица, миссис Грапл! — не сдержалась от улыбки Ханна.
— Э-э, ты меня еще в молодости не знала, — развеселилась женщина, поставив чайник на плиту.
Когда Ханна вошла в гостиную, Лидия, недовольная ожиданием, пила чай со вчерашним пирогом, оранжевые куски которого в пасмурное утро походили на ломтики солнца.
— Чем обязана вашему визиту, миссис Уилсон? — сходу поинтересовалась Ханна.
— Мы давно не виделись. Почти две недели.
— Не думаю, что вы по мне скучали.
— Можем поговорить наедине?
— Мне нечего утаивать от миссис Грапл, кроме того, это невежливо, — заметила Ханна.
— Ничего, ничего. Я как раз собралась искать Бандита, — хозяйка встала из-за стола и, выражая полное безразличие к гостье, покинула комнату. Но Ханна могла поклясться, что она стоит за стеной.
— Непривычно видеть тебя столь рано. В родительском доме ты могла потратить больше часа на приведение себя в порядок.
— Теперь я в другом доме, где мне плохо. Я хочу домой! — с жаром произнесла миссис Уилсон.
Когда Ханна увидела ее, настроение от злорадного переменилось к опустошенному, потому что за две недели беззаботная, порхающая Лидия исчезла, и теперь перед ее взором стояла понурая молодая женщина, которая перед ней еще пыталась держаться и показывать гонор.
— Отправь письмо родителям! — попросила Лидия, и появившаяся в душе Ханны жалость тут же растворилась в море раздражения.
— Ты можешь отправить сама.
— Ален не позволяет. Он, его мать и злющая Мэгги постоянно следят за мной. Не дают шагу ступить.
— Напомнить, что благодаря тебе, я тоже сижу в этом городишке и не могу уехать. Это была твоя задумка, ты сама этого хотела, так чего теперь от меня хочешь?
— Я хочу, чтобы ты отправила письмо, — упорно настаивала гостья.
— Нет. С Аленом и родителями разбирайся сама.
— Ты черствая, как сухарь!
— Зато ты, сама доброта и кротость.
Поняв, что грубостью ничего не добьется, Лидия сменила тактику. С печальным, почти трагичным лицом она в отчаянии сжала кулаки, но Ханна опередила ее:
— Заламывание рук и слезы не помогут. Я не твой отец, с которым срабатывали подобные уловки.
— Ну, пожалуйста, Ханна! — жалобно ныла миссис Уилсон.
— Нет. Сама ввязалась, тебе и решать. Нашла смелость сбежать от родителей, сможешь и письмо отправить. Настало время взрослеть.
— Тебе сложно сделать доброе дело? Ты же раньше носила письма!
— За это и поплатилась! Больше не желаю. Разбирайся сама!
— Тогда я расскажу всем в Блумсберге!
— Плевать! Хоть на улице кричи! — со злорадством вспылила мисс Норт. — Думаешь, я поехала с тобой, потому что боялась? Нет. Я хотела уехать, и обстоятельства совпали. Так что с Аленом и его семейкой разбирайся сама. И ты получила то, чего всей душой жаждала. Если это все, что хотела сказать, можешь не терять время.
— Я заплачу, — упрямо предложила гостья.
— Моё честно заработанное жалование жду уже который год! — зло рассмеялась Ханна. — Мне ни от тебя, ни от твоей семьи ничего не надо!
— Но я боюсь его. Ты должна меня понять, — твердила миссис Уилсон, не собираясь отступать.
— И я боюсь его, поэтому еще тут. Ты — равнодушная и эгоистичная, и тебя не волнует, что будет с другими. Общение с Марвелами многому научило меня. А я быстро учусь, поэтому мне нет дела, страшно тебе или нет, потому что тебе до меня тоже не было дела.
— Ты не можешь быть такой черствой!
— Ну, ты же могла! Твоя мать могла! И жили вы спокойно, не мучаясь душевными терзаниями, и я как-нибудь проживу.
— Я всем расскажу, что ты шлюха! — пригрозила Лидия.
- Мозоль на языке не натёрла, рассказывая обо мне гадости? Думаешь, я не знаю, что ты обо мне рассказываешь?