Жена по обмену (СИ)

— Подержу на лепешках и воде, глядишь, образумится, — сообщает дочери.
Та важно кивает, сияет от счастья, как звезда на новогодней елке.
— И плащ рейна Хэла забери, — советует Алия и криво улыбается. — Я сама ему отдам.
Вот еще! Мне подарили, а они отобрать? Не-а, не выйдет.
— Не думаю, будто Хэлу понравится, что его даром так своевольно распоряжаются, — замечаю, недобро зыркая на «сестренку». Перевожу взгляд на «добренького дядю». — Может обидеться.
Воинственно вцепляюсь в накидку, высоко поднимаю голову. Не то чтобы так дорожу подарком, скорее вредничаю. Надо сразу показать этим внезапно объявившимся родственничкам, что их магия дала побочный эффект. И вместо затюканной девочки преподнесла эмансипированную меня.
Начинаю понимать, почему настоящая Тамани сбросилась со скалы. Но повторять ее судьбу что-то не хочется. Пока. Будем искать другой выход из ситуации.
— Нельзя на хлеб и воду, — важно замечает лекарь. — Это негативно скажется на внешности и здоровье. Верховный жрец Инке будет недоволен.
Михо бледнеет. Алия прикусывает губу и умолкает. При одном упоминании о верховном жреце в глазах родственничков появляется суеверный страх.
— Идемте, сати Тамани, — лекарь берет меня под руку. Кивает служанке: — Принеси чай с медом и вареное мясо. Комнату мы сами найдем.
Следую за лекарем и с интересом озираюсь по сторонам. Жду, что любой предмет мебели в доме оживет и сделает новую подлянку. Как тот фонтан. Чувствую, мне местная магия противопоказана.
В комнате лекарь указывает на стул, сам садится напротив. Достает из складок мантии плотную записную книжку и длинную палочку. Выводит какие-то знаки.
Забавно, речь я понимаю, а буквы — нет. Не может быть, чтобы Тамани была необразованной. Скорее, это побочный эффект перемещения.
— Расскажи об ощущениях после пробуждения, — предлагает лекарь.
— Эм-м-м… Ну-у-у… — не знаю, с чего начать.
Интересно, если рассказать, что в теле Тамани оказалась женщина из другого мира (иной реальности, вселенной — нужное подчеркнуть), то как он поступит? Подлечит до обратного перемещения или угробит окончательно?
— Ничего не помню, — говорю правду, не указывая главную причину. — Ни дядю, ни этот дом, ни букв. Ни вас. Такое ощущение, что проснулась не в своем теле. Кстати, мне показалось, или вас тут тоже недолюбливают?..
Лекарь отводит взгляд. Кашляет в кулак и прячет худые ладони в широких рукавах мантии.
— Меня зовут Анри, — напоминает смущенно. — Маги и механики враждуют очень давно. Тем не менее, мы вынуждены сотрудничать. И это раздражает больше всего. Без магии не оживут механизмы, не излечатся болезни, не родятся богатые урожаи.
Интересно, что по этому поводу думают механики? Боюсь, свои творения выставят на первый план.
Итак, что мы имеем? Судя по всему, Ферино — механик, и довольно известный. Недаром же так гордится родом. Анри, этот седовласый лекарь с крючковатым носом, явно маг.
А кто, черт подери, я?
— Тебе нечего бояться, — замечает Анри. Мое долгое молчание явно принимает за страх. — Здесь, на территории Великой Матери, нет места вражде. Жрецы строго следят за соблюдением порядка. И подавляют бунты на корню.
Так-так, Хэл тоже что-то упоминал о раздорах. Выходит, воюют маги и механики? Забавно, одни зависят от других и, тем не менее, не могут ужиться в мире и согласии. Как это все знакомо.
— А мы вообще где? — задаю главный вопрос.
То ли я спросила слишком громко, то ли так совпало, в распахнутое окно влетает филин. Садится на стол и таращит на меня желтые глазищи.
— Киро, где ты пропадал так долго? — приветствует его Анри.
— Ничего себе у вас любимцы… — замечаю я.
Филин огромен, размером с половину меня. Когти острые, перья серые, смотрит хищно и как-то надменно. У меня аж мороз по коже. Он, вроде, должен летать только ночью?..
— Киро ― мой верный помощник и друг, — заявляет Анри и чешет загривок филина.
Точнее, пытается — филин уворачивается от ласки. Продолжает пялиться на меня. Чувствую, как волосы поднимаются дыбом, становится труднее дышать. Желтый огонь птичьих глаз прожигает насквозь.
— Отвали! — рекомендую филину.
— Не обижай его, он только хотел проверить, все ли с тобой хорошо, — корит Анри.
— Простите, — смущенно опускаю взгляд. Кто мог подумать, что птица так любима лекарем. — Я сегодня сама не своя…
— Что ж, раз ты ничего не помнишь, придется учить тебя заново, — улыбается Анри. Ссаживает филина со стола на подоконник, дает какой-то орешек.
— Начинайте, — прошу я. — Объясните, что здесь произошло. Как можно подробнее.
— Мы живем в прекрасной Аланте, стране высоких гор, вечноцветущих деревьев и теплых морей, — Анри поэтично описывает свой край. — Ты ― дочь погибшего Ильери Ферино. Он полюбил прекрасную магичку и, спасаясь от рассерженных членов клана, сбежал с ней в горы. Долгое время скрывался под чужим именем. Но был найден магами и предан огню. Вместе с твоей матерью.
Ничего себе новости! Самое то после пробуждения. У них что, лекари не дают клятву Гиппократа или что-то подобное? Разве Анри не должен беречь мою психику?
— А меня, выходит, пощадили? — уточняю и предупреждающе щурюсь на филина. Пусть и не вздумает приближаться.
— Верховный жрец Инке наказал виновных, а тебя отдал на воспитание дяде, — подтверждает догадку Анри. — Я приставлен к тебе с детства, чтобы наблюдать за проявлением магии и дара изобретать механизмы. До тебя дети от двух враждующих сторон не появлялись на свет. Хорошо, что во время нападения магов родители успели спрятать тебя в ущелье.
Ага, значит, я что-то типа дочери местных Ромео и Джульетты. Чудом выжившая и нелюбимая обеими сторонами. И магами, и механиками.
— Прошу тебя, при дяде Михо не показывай магию, он приходит в ярость, — уныло замечает Анри. — Хотя, с наядой ты здорово придумала. Если один из главных жрецов возьмет в жены, никто не посмеет тебя и пальцем тронуть. Сможешь покидать надел Великой Матери, путешествовать — как всегда мечтала.
А если мне замуж не очень хочется?.. Как-то я не готова к союзу со жрецами, да еще и в чужом теле.
— Хэл, Бэл и Виллин — главные жрецы? — уточняю у лекаря.
— Видишь, к тебе возвращается память! — радуется тот. — Вскоре один из них сменит на посту верховного жреца Великой Матери. Делаю ставки на Хэла.
Не разделяю его радости. Хэл показался самым надменным и заносчивым из всех.
Задумавшись, поправляю очки. Точнее, касаюсь переносицы и отдергиваю руку.
Анри и его гигантский филин замечают жест. Смотрят изучающе.
— Чешется, — вру я. — Наверное, побочный эффект пробуждения. А сколько провела без сознания, не подскажете?
— Неделю! — объявляет Анри и многозначительно поднимает вверх указательный палец. — Еще бы день, и уже не вернулась.
Хочу еще порасспрашивать о месте, где оказалась. Но служанка приносит обед. А после является «добренький дядюшка». Уперев кулаки в пухлые бока, заявляет:
— Рейн Хэл решил оказать нам великую четь и прибыть к ужину. Выстирай и высуши его мантию, не забудь упаковать. И чтоб больше без глупостей! К ужину спустишься порядочной сати: причесанной, умытой и смирной. И чтоб никаких экспериментов в одежде! Наследницы Ферино не выставляются напоказ, как дикие магички.
Час от часу не легче. Злой рок, выбирая, куда бы меня закинуть, нашел идеальный вариант. Бесправная племянница, которую держат под замком и постоянным наблюдением лекаря. Еще какой-то отбор на носу.
Три месяца осталось, как рассказал Анри. А за это время три жениха должны ближе познакомиться с «невестами», так сказать, в неформальной обстановке.
— Какое платье вам подать, сати Тамани? — спрашивает Мина, распахивая шкаф.
Там, наряду с шикарными платьями из шелка и бархата, висят несколько, напоминающих монашеские одеяния: черные с белыми кружевными воротниками. Пожалуй, то, что нужно. Больше Хэл не увидит моих прелестей. Прелестей Тамани тоже.