Школа заклинателей. Призывающая

— Народ, гуляем! — громко объявила она, и инцидент был благополучно забыт. Всеми, но не мной.
— Не делай так больше, — попросила Бера серьезно. — Ты можешь нажить себе врагов.
— То же относится и к тебе. Не стоило влезать, — сказала я. — Но спасибо. Я ценю твое отношение.
Она сжала мою руку, и на меня накатила теплая волна искренней благодарности.
Мы нашли место, где можно было сесть, и Бера помогла мне включиться в разговор нескольких девушек и лысого крепкого парня с татуировкой на затылке.
— Ты правда видел духа до Мэлвилла? — спросила одна из девушек. — На что он был похож?
— На бумажного змея, — ответил парень. — Он пролетел прямо над моей головой и опалил волосы. С тех пор я не могу их отрастить.
Он улыбнулся и провел ладонью по гладкой лысине. Не знаю, шутка это была или нет, но к нам подошли еще люди, и среди них я увидела Кристиана Гесса. К нему липла невысокая блондинка с кукольным личиком и вульгарным вырезом. Брала под локоть, прижималась грудью, что-то спрашивала вполголоса, но, кажется, не получала желаемого ответа. Кристиан, конечно, не был лишен мужской привлекательности, но поведение блондинки вызвало во мне только брезгливость.
— Я тоже видела, — сказала Айрис. — Вдалеке. Мы с отцом жили у моря, и однажды в шторм из воды поднялось что-то… страшное.
— А ты, Лорна? — спросили у меня. — Ты видела?
— Нет.
— Тогда как ты вообще оказалась в Мэлвилле?
Я помедлила с ответом, и тут кто-то из парней достал тангиту и проверил струны легким движением руки. По комнате пронесся мелодичный звук, и незнакомый мне пока музыкант тут же стал звездой вечера. Хозяйка быстро распорядилась освободить место для танцев, парни убрали стол и сдвинули кровати в один угол. Музыкант снова тронул струны тангиты, а потом заиграл бойкую мелодию. Айрис выглянула в коридор, убедилась, что все спокойно, и дала отмашку. Бера сразу потащила меня в центр комнаты, а мне не понадобилось много времени, чтобы понять, какие танцы здесь в чести. Движения довольно простые, не то что на вечерах столичного бомонда, так что я быстро включилась в веселье.
Стоит отметить, парни наперебой увлекали меня в пару. Не танцевали только Кристиан и еще один парень, по виду которого я сразу определила высокородное происхождение. Только вот его никто не трогал, возможно, его «притирка» к коллективу уже миновала. Я поймала его взгляд, и он кивнул мне как равной, подтверждая мои мысли. Бера сказала, что его зовут Маркус, но больше она ничего не знала.
— Что встала?
Я не успела посторониться, как кто-то толкнул меня в бок. Я обернулась и увидела ту самую вульгарную блондинку, но ответить ей не успела, она подошла к Кристиану и села рядом, так отчаянно флиртуя, что даже мне стало не по себе. Он же, словно почувствовав мой интерес, поднял голову и, что-то сказав девушке, пересел на другое место.
Это был мой шанс.
Освободившись от очередного партнера по танцам, я наконец оказалась перед Кристианом.
— Потанцуем? — спросила я прежде, чем обдумала последствия.
— Танцы — это не мое, — ответил он. — Поищи кого-нибудь другого.
Но я не принимала отказы ни в каком виде. Взяла его за руки и повела за собой. Его ладони были сухими и теплыми, почти горячими, я выпустила их только для того, чтобы переплести наши пальцы, как того требовали правила. Кристиан выглядел настороженным, и мне нравилось видеть на его лице хоть какие-то эмоции. До этого казалось, что он и сам дух — слова не выдавишь. Снова заиграла музыка, сопровождаемая негромким пением, и я сделала шаг вперед одновременно с Гессом. Наши тела почти соприкоснулись, и я тут же отступила. Опасная выходила игра. Мне сразу приглянулся этот парень, но лучше бы мне не отвлекаться на романтические интриги.
Но как же сложно устоять!
— Ты танцуешь лучше, чем я думала, — похвалила я, когда мы снова сошлись, и его дыхание опалило мне лицо. Пожалуй, этот танец был слишком вольным, я к такому не привыкла.
Вместо ответа Кристиан выпустил мои руки, обхватил ладонями за талию, приподнял и вместе со мной крутанулся на месте. Я изумленно выдохнула и только после поняла, что так же сделали и три другие танцующие рядом пары. Кристиан поставил меня на ноги, выпустил, и я пошатнулась от неожиданности.
— Танец окончен, — сказал он и развернулся, чтобы уйти, но врезался в знакомую мне блондинку.
— Ах ты, змея столичная! — взвыла она и без предупреждения бросилась на меня. Я едва успела выставить перед собой руки. — Чтоб тебе провалиться!
Ее кто-то схватил и оттащил назад. Бера подбежала ко мне и обняла за плечи, увлекая в сторону.
— Пусти меня! — визжала эта дура в руках Кристиана. Я поймала на себе его взгляд и почувствовала его осуждение. Но я же ни в чем не виновата!
— Дебора! — рявкнула Айрис и схватила ее за локоть. — Ты в своем уме? Я же сказала, никаких скандалов в моей комнате. Что было непонятного?
— Ты что, защищаешь эту вшивую аристократку? Это из-за таких, как она, мы здесь!
Звук хлесткой пощечины прервал поток ругани, льющейся из хорошенького ротика Деборы.
— Пошла вон, дура, — процедила Айрис.
Дебора ушла, но перед этим бросила на меня такой полный ненависти взгляд, что меня даже замутило. Веселиться сразу перехотелось, да и на меня снова начали нехорошо коситься. Я поискала глазами Гесса, но он уже пробирался к двери с явным намерением оставить этот праздник жизни. Я поспешила за ним.
— Подожди!
Не знаю, как у него получилось так быстро скрыться, но в коридоре уже было пусто, когда я вышла из комнаты. Вопреки разуму, который твердил, что я не сделала ничего предосудительного, на душе было тяжело и неспокойно. Надо бы отыскать Кристиана и извиниться. Может, Дебора его невеста или возлюбленная. Тогда соглашусь, что мой поступок выглядел не очень красиво.
Я пересекла темный коридор, слегка подсвеченный рассеянным сиянием редких светильников, и спустилась по лестнице. Куда мне идти дальше? Дневной замок казался мне запутанным лабиринтом, но ночной просто поражал воображение. Я вступила под своды широкой галереи, и сквозняк зашуршал тяжелыми гобеленами, которые увешивали стены. На них изображены были диковинные твари и люди, которые их укрощали. Духи и заклинатели.
— …возможно, удастся обойтись без него.
— Считаешь это разумным?
— У нас нет выбора и времени мало. Если не поспешить…
Я остановилась, не дойдя до конца галереи всего ничего. Голоса раздавались гулко, издалека, но эхо пустого помещения доносило их до меня через расстояние. Словно догадавшись об этом, говорившие затихли, но я все не могла решить, стоит ли двигаться дальше. Наконец, устав стоять на месте и мерзнуть, я повернула назад.
Возле комнаты Айрис толпился народ, из нашей комнаты вышла Бера и присоединилась ко мне.
— В чем дело? — спросила я.
— Ты очень вовремя ушла. Я только вышла, чтобы узнать, куда ты, как заявился наш куратор.
Она кивнула на высокого молодого мужчину с темной шапкой волнистых волос. Он повернулся ко мне и нахмурил брови.
— Лорна Веласкес?
— Да. Это я.
— Вернитесь в вашу комнату. Вас это тоже касается.
Бера потянула меня назад, но я все еще не понимала, что происходит.
— Почему? — воскликнула Дебора. — Она тоже была с нами!
Мужчина перевел взгляд на Айрис как на главную зачинщицу, но она упрямо хранила молчание. Я могла бы согласиться с Деборой, ведь она была права, но…
Я не смогла.
  
ГЛАВА 2
 
Вы не заклинатели
 
Магия в Брионской империи стала профессией много десятилетий назад. Ее почти приравняли к науке, и людей, практикующих ее, принято называть мастерами. Но ошибочно полагать, что маги обладают неограниченными возможностями и сила магии — безгранична и попирает законы существующего мира. Напротив, магия проистекает из них, и две основополагающие его стороны породили две ветви магии: магию жизни и магию смерти.
Витамаги и некромаги всю историю существования империи вели негласную борьбу, соперничество за главенствующее положение, одни исцеляли, утешали и несли покой, другие — заглядывали за грань, видели правду и несли возмездие. Им покровительствовали Темные боги и Светлые богини, отвечающие за жизнь и смерть. Постепенно светлые и темные мастера стали отличаться друг от друга в толпе лишь знаком гильдии, и былые битвы за власть сошли на нет. Современный мир не терпел черного и белого, прячась за серостью мостовых, тумана, пара и фальшивой терпимости.