По ту сторону памяти (СИ)

— Это только сон, — прошептала я вслух.
Но сказать было гораздо легче, чем поверить. Все казалось до того реальным, что я, не удержавшись, проверила руки. Никаких следов от уколов или связывания. Хотя чего я ожидала? Просто очередные игры подсознания. К тому же мой муж никогда не носил белый халат и не делал уколов. И уж точно никогда не пытался меня убить.
Я посмотрела в окно. На улице — кромешная тьма. Даже звезд не было видно, взгляду не за что зацепиться. Нужно было заставить себя не думать о сне и Кирилле, но не получалось. В памяти все вертелся наш последний разговор — самый неприятный и мерзкий и всех что были. И самый честный.
— Давай попробуем еще раз. Ты ведь меня любишь, — умоляла я тогда. И этим совершила свою самую главную ошибку. Не следовало переступать через себя. Никогда никого не умоляй. Не проси — и тогда не надо будет бояться, что тебе могут отказать.
— Любовь ты выдумала сама, Наташ, — ответил он. — Мне было тебя жаль.
Кирилл не мог ударить больнее, ведь он отлично знал, как я ненавидела жалость по отношению к себе. Девочку, потерявшую родителей, все будут жалеть, называть ее бедняжкой, вздыхать при ее появлении. Вот только никто не спрашивал, а нужна ли ей эта жалость? Вернет ли она родителей? Поможет забыть звонок матери, ее слова, что отца сбила машина, и его больше нет? Сможет ли стереть из памяти то, как медленно и мучительно умирала мама, пытающаяся бороться с болезнью, от которой нет лекарства?
Помню, Аня восхищалась этим моим нежеланием вызывать у всех сочувствие, даже пост в интернете у себя на странице накатала, что гордится такой подругой, которая смогла найти свое счастье даже после таких жизненных невзгод. А мне просто не хотелось быть жалкой. Вот только тогда мы вместе с подругой явно ошиблись по поводу счастья.
Первой проблемы Кириллу хватило для того, чтобы снять маску и открыть истинное лицо. Если после смерти матери я еще как-то пыталась держаться, то потеря ребенка выбила меня из колеи полностью. Когда одно несчастье случается за другим, очень сложно найти в себе силы, особенно когда у тебя нет никакой поддержки. Все привыкли к тому, что я была сильной, все привыкли к тому, что я все стоически переносила. И даже лучшая подруга не поддержала меня в тот момент.
Кирилл же поступил гораздо хуже. Он обвинил меня во всем, бросил в тот момент, когда я в ней нуждалась. И, что самое неприятное, он изменил мне.
Иногда я вспоминаю момент, когда узнала об измене. Кирилл задерживался на работе. Я ждала его дома, готовила ужин, когда позвонила подруга. Настя увидела его в ресторане с другой и быстро определила, что это явно не деловой ужин. Деловых партнеров обычно не целуют. И букеты им не дарят. Я помню, как с гулким звуком упал на пол нож, а с ним — несколько капель крови. Я даже не почувствовала, что порезалась. Боли не было, шок ее полностью вытеснил. Я не хотела в это верить. Это должно было быть ошибкой. Такое не могло произойти со мной. Но, когда все же дождалась мужа с работы, я осознала, что никакой ошибки не было. От Кирилла пахло чужими женскими духами, и он отправился спать, не произнеся ни слова в ответ на мои расспросы.
Я слишком хорошо понимала, что будет дальше, и решила сделать то, чего Кирилл не ожидал: уйти первой.
«Я все знаю. Я от тебя ухожу. Не ищи меня», — отправила я перед полетом, отлично зная, что он будет искать, хотя бы для того, чтобы оформить развод. Без моего согласия это сделать гораздо труднее. Иногда мне даже любопытно, что он чувствовал, когда получил мое сообщение, что он ощутил, когда его ключ не подошел к замку, и о чем он подумал, когда ему позвонила Настя с просьбой забрать свои вещи? Интересно, мог ли он за подобное желать мне смерти? Сложный вопрос, но тогда мне было слишком плевать на свою жизнь, чтобы задаваться им.
* * *
Уснуть у меня все-таки получилось и даже удалось сделать почти невозможное — выспаться.
Это было хорошо, учитывая, что начальство с утра неожиданно решило обо мне вспомнить. Я была слишком редким гостем в кабинете Галины Викторовны, чтобы позволить себе зевать во все горло. Иногда мне казалось, что она и вовсе забыла о моем существовании. Нет, я, конечно, получала огромное количество письменных поручений от нее, но все они были в основном связаны с архивом, ничего интересного и важного мне не доверяли. Особых надежд начальница на меня не возлагала. По совету Виталика я уже подыскивала себе другую работу, поскольку предполагала, что на этой долго не задержусь. Марина меня не понимала и отговаривала. С ее точки зрения, было бы глупо увольняться с места, где хорошо платят — хотя я подозревала, что ей попросту будет без меня скучно.
Услышав просьбу подняться к начальнице в кабинет, я грустно вздохнула. Это было ожидаемо. От работников, которые не приносят пользы, быстро избавляются. Обидно только было, что шанса проявить себя мне так и не дали.
Постучавшись, я вошла в кабинет. Сделала несколько шагов вперед и встала возле ковра. Никогда не понимала, зачем ей ковер в кабинете? Дань уважения старине? Или чтобы в прямом смысле вызывать сотрудников на ковер?
Галина Викторовна молчала, лишь окинула меня оценивающим взглядом с ног до головы. Так обычно смотрят на кусок мяса в магазине, прикидывая, стоит ли его брать.
Я уставилась в пол, словно провинившийся ребенок. Увольняли меня впервые, и мне хотелось, чтобы это побыстрее произошло. Чтобы она уже сказала положенные слова, и я покинула кабинет. Одно дело, когда ты увольняешься сама, а другое — когда тебя «выгоняют». Даже если ты уже давно собирался, это вряд ли изменит гадкое ощущение того, что тебя просто вышвырнули.
— Наташа, завтра ты должна встретиться с важным клиентом для заключения договора, — произнесла она, пока я изучала замысловатый рисунок ковра.
Я удивленно вскинула брови.
— Разве это не работа Маши?
Галина Викторовна недовольно скрестила руки.
— Маша не может. — Она протянула мне толстую красную папку: — Вот, возьми и внимательно изучи. И учти, клиент важный. Завалишь контракт, произведешь плохое впечатление — можешь считать, что ты здесь больше не работаешь.
Интересно, это мне дали шанс перейти из бесполезных работников в перспективные или нашли красивый способ уволить?
— Нам очень нужен этот договор. Твоя задача — уговорить клиента. Любой ценой, — отчетливо выделила она.
Я схватила папку и умчалась к себе в кабинет. Теплыми волнами по телу растекалась радость от того, что мне наконец поручили что-то важное. Но, листая папку и пытаясь разобраться во всех тонкостях, я начинала нервничать. Работа юриста, конечно, связана с общением с людьми, но у меня был опыт только консультирования граждан по бытовым семейным вопросам, а не заключения сделок на крупные суммы.
Я грустно глянула на пустующий стол своей соседки. Маша как всегда отсутствовала на рабочем месте. Ее совет бы мне не помешал. Конечно, можно было позвонить и расспросить по телефону, но я все-таки не решилась просить не знакомого практически человека о помощи.
Пришлось взять себя в руки и продолжить штудировать документы. В конце концов, это же обычный договор на оказание услуг, пусть и с различными дополнениями, пусть и на большую сумму. В университете же я их как орешки щелкала. Главное внимательно читать. А уж с тем как лучше себя вести Галина Викторовна подскажет. Но все равно, несмотря на это я продолжала нервничать.
Зато Марину новость воодушевила.
— Наташ, ты же понимаешь, это твой шанс… — на секунду подруга замолкла, а потом добавила: —…проявить себя.
Но я отлично понимала, что она знала о моем шатком положении на работе — просто предпочитала об этом не говорить. И сказать она явно хотела совсем другое: "Это твой шанс не вылететь с работы".
И первым делом придя с работы, подруга потащила меня к шкафу на ревизию гардероба. Ей это казалось гораздо важнее, чем изучение каких-то бумаг и моей нервозности она не понимала. Поэтому заставила перемерить половину вещей, наконец остановившись на брючном костюме песочного цвета, идеально сидящем по фигуре, а также выбрала обувь с самым высоким каблуком. На мое замечание, что это не самая удобная обувь, она ответила: