Малышка с секретом (СИ)
И вот так, каждый день: вязание, гибискус и перерыв на обед, а потом опять по кругу, только уже ужин — дома.
Спокойно просидев, всю свою нехитрую, смену, я решила направиться домой. Так, сумка на месте, пальто, шляпка, журнал сдала, можно отправляться. Выходя, из своей будки, заметила открывающуюся дверь подъезда, навстречу мне, по коридору, шла жительница этого дома, такая же старушка, как и я, ну может, чуть моложе, нагруженная пакетами с продуктами. В одном из баулов виднелась бутылка, по-видимому, с оливковым маслом. Моя визави, стала шарить по карманам, в поисках ключей и именно в тот момент, как мы поравнялись, случайно выронила, один из пакетов, в котором и находилась, та самая бутылка, послышался звон разбитого стекла и на полу подъезда образовалась, немаленькая такая лужа, с этим самым, маслом. Следующий свой шаг, я, наверное, никогда не забуду: вот я, ступаю в эту лужу, нога скользит и подворачивается, и я неуклюже, размахивая руками, падаю на пол, слышится отчетливый такой хруст, и я теряю сознание.
Глава 1. Да ладно!
Просыпалась я как- то не правильно. Голова была тяжелая, а веки, ну не в какую, не хотели открываться. Я попыталась поднять руку, чтоб прикоснуться к лицу, но и это оказалось не посильной задачей. Кое-как открыв в итоге глаза, передо мной предстала, какая — то сюрреалистичная картина: потолок. Ну и что в нем необычного скажите вы? Но он был не просто не обычный, а совершенно не такой, какие я привыкла видеть за свою бытность. Таких потолков я не видела с тех пор, как ездила малышкой в деревню к своей бабке, так вот там, мы частенько с сестрами, помогали деду ворошить сено и в сеннике был именно такой потолок, грубо сбитый из необработанных досок, меж щелей торчала солома, кое где в углах, а обзор мне позволял заметить, виднелась паутина.
Сначала я опешила, попыталась вспомнить, что было перед сном последним, но не могла припомнить, чтобы я вообще ложилась в постель… Мысли заметались в голове с бешеной скоростью, в процессе их формулирования, я смогла немного успокоится и вспомнила свое фееричное падение в масляную лужу, и последующий за этим, отчетливый хруст. Ну, если рассуждать из этого, по идее я должна, как минимум, сейчас смотреть на потолок своей родной квартиры, а максимум, потолок в палате какой-нибудь больницы, но не тот, не другой, не соответствовал представлениям о потолке, который был передо мной. Может, я все еще сплю? Может, я под действием обезболивающих препаратов? Тогда не удивительно, что я вижу, этот потолок, поскольку, такой безобидный побочный эффект, не самое страшное, могли ведь и черти какие-нибудь привидеться.
Попытавшись приподняться, я потерпела полнейшее фиаско, тело было как кисель, будто и не мое вовсе. В попытке осмотреться подробнее, с трудом повернув голову в сторону, я уперлась взглядом в стенку, находящуюся примерно, в пяти сантиметрах от моего лица.
Странно… Это была даже не стенка, а бортик, какого-то непонятного приспособления, с перекинутой через него, тканью сероватого оттенка. Попытка повернуть голову в другую сторону, ни чем мне не помогла в разъяснение ситуации, поскольку слева от меня, был такой же бортик, с точно такой же тканью.
Ну ладно, вновь, попытавшись дотронуться до своего лица, я увидела мелькнувшее нечто, перед глазами, присмотревшись повнимательнее, определила, что это рука, но какая- то необычная рука: маленькая, толстенькая, в перетяжках и складочках, точно у младенца. Опять попытавшись поднять свою руку, я увидела, как эта самая, младенческая рука тоже приподнимается. И опять, и снова, и снова. Глупо таращась на сие действо, никак не могла провести параллель: между тем, что вижу и тем что, ощущаю. Какая к черту младенческая ручка и откуда взялась? И почему она поднимается в такт моим мыслям? И наконец, каким — то задним умом, до меня начало доходить, что вот это и есть моя конечность, и она подчиняется моей воле. Следующее, что я сделала, это истошно заорала. Но вместо обычного старушечьего крика, к которому я за много лет успела привыкнуть, услышала младенческий плач и потеряла сознание.
В следующее свое пробуждение, я увидела тот же самый потолок, но на этот раз, от страха, слезы и всхлипывания, не заставили себя ждать и начались сразу же, я просто не как не могла понять, что происходит и почему, этот дурацкий сон никак не хочет, заканчиваться? Может у меня горячечный бред? Поднеся руки к лицу, увидела уже две, детские толстенькие ручки с маленькими пальчиками и вновь, меня накрыла какая-то истерика. Я завывала и тряслась с мыслью, вот сейчас я проснусь, сейчас, и это окажется только сном, всего лишь, страшным сном, какие иногда бывают. Но ничего не происходило и не менялось. Проревела, где-то минут пятнадцать, пока не услышала шаги и тут, в поле моего зрения, появилось лицо какой- то молодой, круглощекой девушки, которая принялась причитать и успокаивать меня.
— Ну тише, тише махонькая, ну чего ты кричишь? Голодная? Сейчас, сейчас, я тебе кашки дам…
Опешив и замолчав, услышала, как тем временем девушка, скорее даже девочка, на вид ей было лет десять — одиннадцать, принялась чем- то греметь, но со своего ракурса, мне было не видно. Скоро шум прекратился и перед моим лицом, вновь, появилась девчушка, она протянула руки и вытащила меня из так называемой, постели. И тут передо мной, предстал не только потолок, но и стены, а также, вся обстановка окружающего меня помещения. Стены из бревенчатого сруба, тоже не сильно обработанного, щели, которого, были заткнуты толи шестью, толи какой- то травой серого цвета, на этих самых стенах — пара полок с посудой, похожей на деревянные миски, а также глиняные крынки, прикрытые тряпочками и обмотанными бечевкой. С права от меня, стояла огромная, дровяная печь, на полу, рядом с печкой лежали дрова, вдоль печи, стояла широкая лавка.
Девочка, не обращая на меня какого — либо внимания, развернулась и присела на другую лавку, стоящую у большого, деревянного стола, так что, я оказалась сидящей у нее на коленях. Передо мной, на столе, стояла деревянная миска, с каким-то содержимым, а рядом с ней — деревянная ложка, с другой стороны стола, успела заметить, точно такую же лавку, как та, на которой сидели мы, а на противоположной стене, размещалось небольшое окно со ставнями, в данный момент открытыми, сквозь которые, проникал дневной свет. Пока я все это бегло оглядела, девчушка что- то намешала в миске, добавив туда молока, взяла ложку и принялась тыкать мне ею в лицо, поскольку от шока рот я не открывала, а она с упорством пыталась меня накормить.
— Ну же Ведка, снедай давай, а то пока с тобой провожусь, все девки на реку без меня убегут. Ну же Ведка, ну ты что, как лебедь сонная?! — потрясла она меня.
Под ее причитания, я открыла рот, и она сунула мне туда ложку какой- то каши, по вкусу похожей на овсянку, только зерна меньше, как будто в кофемолке дробленные.
— Вот благушка моя, вот сразу бы так… давай еще ложечку и еще, ну вот и еще маленько. Ну вот и по трапезничали, давай еще молочка испьем и в зыбку почивать. Напоив меня, из такого же деревянного, как и вся посуда здесь, стакана, она положила меня в люльку, подвешенную под потолком и качнула ее.
Я уставилась, ничего не видящим взглядом, в этот бревенчатый потолок и просто отключилась от реальности, девочка, какое- то время повозилась в избе и вскоре убежала, а я, так и продолжала лежать, находясь в какой — то прострации и единственной мыслью было: — этого не может быть! Ну не может такого быть! Это бред! Бред, да и только!
Как-то неожиданно, на меня навалилась апатия и усталость, будто мраморной плитой придавило и через какое-то время, меня сморил сон. Проснулась, когда начало темнеть, открыв глаза, увидела снова, тот же потолок и беззвучно разревелась, слезы градом текли по щекам, но легче мне не становилось, на улице послышался собачий лай, скрип дерева и топот, похожий на топот копыт, а затем голоса людей:
— Боянка, где ты? Ух, погоди же, получишь ты у меня хворостиной по заду. Гоймир, ты глянь, нет ее, опять на реку сбежала, мытарка. Ну погоди, ж ты мне, так отхожу, сидеть не сможешь, спать стоя будешь.