Эона. Последняя заклинательница драконов
– Она не безумна. – Дела потянулась к кошелю на своем поясе. – Лишь утомлена скорбью и тяготами путешествия. Вот, держи за неудобства. – Она всучила трактирщику монету и наконец увидела нас с Хаддо. – Лейтенант, полагаю, вы тоже помогли моей жене. Благодарю и прошу прощения за беспокойство.
Дела вежливо поклонилась, но по тому, как она была напряжена, стало ясно: Дела в гневе. И я подозревала, что это не часть представления.
Хаддо отвесил ответный поклон:
– Никакого беспокойства, господин. И хоть ваша жена не пострадала, лучше не оставлять ее одну какое-то время.
Дела крепко сжала мою руку:
– Идем, жена. Позволь сопроводить тебя в нашу комнату. – И, потянув меня к двери, кивнула лейтенанту: – Еще раз спасибо.
Вида ждала в передней, держа сверток с моими мечами и компасом.
– Ты когда-нибудь думаешь о ком-нибудь, кроме себя? – прошипела она, пихнув сверток мне в руки. – Ты всех нас поставила под удар.
Я на секунду зажмурилась, сквозь ткань вбирая волну знакомой злой энергии Кинры. Я понимала, что острым языком Виды движут горе и страх, но несправедливые обвинения все равно жалили. Она ведь ничего не знала о намерениях Хаддо. Кто она такая, чтобы осуждать мои действия? Я сжала пальцы, представляя, как посылаю кулак ей в лицо. И, пораженная силой своего негодования, резко крутанулась на пятках и последовала за Делой по лестнице.
Наверху Дела обернулась к Виде и прошептала:
– Останься здесь и дай знать, если кто-то войдет в дом спереди или сзади.
Та коротко кивнула и прижалась к стене:
– Я умею выполнять приказы.
С трудом волоча ноги, я прошла в комнату и приготовилась… Дела задвинула за нами створку. Благодаря мужской одежде острые черты ее худощавого лица наполнились некой новой, суровой красотой, однако сейчас они исказились от гнева.
Два шага – и она уже подле меня.
– Наивысшее безрассудство. – Каждое слово как плевок мне в ухо. – Я думала, в тебе есть хоть капля здравого смысла. И все же ты подвергла себя, да и всех нас опасности!
Я обняла мечи Кинры, чувствуя, как внутри вскипает ярость.
– Хаддо собирался пойти за тобой. Я должна была что-то сделать. Или ты бы предпочла, чтоб я сидела сложа руки и он нашел…
Я осмотрительно умолкла, чем и Делу привела в чувство. Наши голоса стали слишком громкими.
Она глубоко вдохнула и прошептала:
– Пойти за мной? Зачем?
– Хотел предложить сопровождение до следующей деревни.
Дела покачала головой:
– Плохо.
Я кивнула.
– Ну хотя бы наш друг успел уйти, так ведь?
– Да.
– Он в порядке?
– Он не «в порядке» с самого рыбацкого поселка. – Голос Делы звучал низко и резко. Она прижала ладони к глазам. – Прости, я устала. С ним все хорошо. И он уже в дороге. – Усилием воли она взяла себя в руки. – Ты должна пообещать, что отныне не станешь так рисковать. Мы не можем тебя потерять.
– Я должна была…
– Нет, Эона, это наша забота, и мы справляемся. – Дела смотрела на меня до тех пор, пока я не отвела взгляд. – Так или иначе, твое притворное безумие – отличный повод остаться здесь, пока Хаддо и его люди не уйдут. Если все сложится удачно, то уже завтра днем мы узнаем, не напрасным ли был наш путь.
– Хозяин, – позвала из коридора Вида, – тут горничная с ужином. Впустить?
Оставив нашу трапезу на столике, служанка ушла и увела с собой Виду, чтобы и та отужинала на кухне. Я опустилась на колени на пыльную подушку напротив Делы и обвела глазами скудный набор из овощей, риса, соленьев и крошечной чашки чая, чтобы все это запить. Превосходная еда для паломников. Ужинали в молчании – опасно что-либо обсуждать, раз Вида на кухне, а Солли в повозке и никто не следит за входом. В любом случае, Дела явно не желала говорить. Ее беспокойство за Рико стало третьим гостем за столом.
Вскоре служанка унесла тарелки, и в комнату, зевая, вернулась Вида, настолько уставшая, что ее враждебность ограничилась рублеными фразами и косыми взглядами. Все мы утомились и издергались, но я единственная еще держалась на ногах, так что вызвалась караулить первой.
Обе, и Вида, и Дела, уснули, едва успев прилечь, полностью одетые. Я же развернула мечи Кинры и осторожно положила их на пол, не обращая внимания на исходящие от стали волны гневы. Компас был привязан к рукояти. Я взяла кожаный кисет и вытянула на ладонь золотой диск, разделенный на двадцать четыре концентрических круга, с огромным рубином в центре и красными камнями поменьше, что отмечали стороны света на внешнем кольце. На остальных кольцах были выгравированы изображения небесных животных и изящные символы женского алфавита. Компас создан, чтобы направлять энергию Зеркального дракона и черпать силу из линий лей, но пока я не научилась использовать собственные способности и читать иероглифы – это не более чем красивая безделушка. Я вернула его в кисет и пристроила рядом с мечами.
Затем быстро развязала поясной кошель и положила туда же. И наконец, с радостью освободилась от траурного одеяния, оставшись в тонкой рубахе, да так и сидела, прислушиваясь к слабому пению и смеху солдат во дворе.
Когда мое дежурство подходило к концу, я еще раз обдумала свое решение не дать Хаддо добраться до конюшни. Дела назвала его безрассудным. Согласна, риск имел место, но угроза обнаружения Рико была куда явственней. Я не могла сидеть в стороне, пока над ним довлела опасность, – это не в моем характере. Говорят, что лишь под ударами молота судьбы закаляется человеческая сталь. И еще несколько часов назад я бы сказала, что пять лет в образе мальчика вбили в меня только беспрестанный страх и чрезмерную осторожность. Но теперь поняла, что все наоборот. Они превратили меня в ту, что шагнет вперед и в любом случае получит желаемое. Для меня слишком поздно прятать руки за спину и ждать как послушная женщина.
Наконец вдалеке пробил полуночный колокол, и я потрясла Делу за плечо. Она резко села, нащупывая нож.
– Время, – прошептала я. – Ничего не произошло.
На лице Делы мелькнула усталая улыбка.
– Я будто всего две минуты как прилегла.
– Четыре. – Я улыбнулась в ответ, радуясь, что отдых смягчил ее гнев и беспокойство.
Я опустилась на свою раскрученную постель, а Дела пошла за ширму к ночной вазе. Медленно мой разум поплыл вдаль, погружаясь в сон и выныривая в реальность снова и снова, пока все вокруг не стихло.
Безошибочно узнаваемый звук столкновения клинков заставил меня, все еще полусонную, вскочить на колени. Комнату заливал серый предутренний свет. С трудом поднявшись на ноги, я прислушалась.
Внизу, во внутреннем дворе…
Звук шагов по коридору не оставил и следа от моего замешательства. Вида пригнулась с ножом в руке. Дела скатилась с тюфяка, напряженная, готовая к бою. Я нащупала мечи, вбирая пламя их древней энергии.
Дверная заслонка сломалась.
Мы замерли, уставившись на фигуру в проеме.
Рико.
В слабом свете из окна его лицо и грудь влажно блестели. Кровь. Много крови.
Глава 4
Островитянин ввалился в комнату, грудь его ходила ходуном от судорожных вдохов. Он выронил меч и согнулся пополам.
Дела ринулась вперед:
– Ты ранен!
– Нет. – Рико поймал ее протянутую руку и удержал на расстоянии от себя. – Это неважно. – Он шумно выдохнул. – Жемчужный император внизу.
– Здесь? – ужаснулась Вида. – Но как?
Лицо Рико казалось застывшим в лунном свете.
– Добравшись до его величества, я сказал, что Сетон убил его мать и брата. Он обезумел. Впал в неистовство. Убил двоих из своей же гвардии, а потом отправился сюда в поисках людей Сетона. Он рубит всех, кто попадается на глаза. Всех!
– Если его убьют, все пропало, – прошептала Вида.
Я уставилась на лунный камень и нефриты на зажатых в моих ладонях рукоятях.
Их бледное свечение напомнило об императорской жемчужине, вшитой в основание шеи Киго. Я тряхнула головой, пытаясь отогнать образ. Он исчез, но в затылке прочно обосновался тихий гул.