Тьма уже внутри (СИ)

— Какой он тебе Ян? — зло прошипела я, стиснув зубы и оправив шорты, чтобы коленки прикрыть. — Ян Викторович. Викторович! Бранов-Баранов!
Все. Решение принято.
С воинственным щелкнув замком, я вышла из ванной и тут же едва не расстелилась на полу. Пара домашних тапок, в несколько раз превосходящая истинный размер моей ноги, стояла у самой двери.
Неужели это для меня?
Напялив тапочки, я, будто на лыжах, бойко заскользила в сторону гостиной.
Сейчас подойду и прямо в лоб, мол, не тряситесь вы так, Ян Викторович! Все, что было в… параллельной вселенной, останется в параллельной вселенной. Да! Вот прямо так и скажу. И еще улыбнуться для верности не мешало бы.
В гостиной и впрямь танцевали голубые блики, работал телевизор. Набрав в грудь побольше воздуха, я несмело шагнула в полутьму.
Коротконогий журнальный стол по-прежнему был завален тощими папками с рефератами и листами со студенческим работами. Правда лежали они на сей раз аккуратнее, почти стопочкой. А вот ноутбук из поля зрения исчез, зато появилась пара кружек с чуть остывшим чаем и разделочная доска с бутербродами. Похоже, утруждать себя поиском тарелки аспирант не стал.
Сам же заботливый хозяин лежал на диване, вытянувшись во весь свой немалый рост и закинув босые ноги на подлокотник. Одну руку завел за голову, а другая безвольно свисала, едва касаясь пальцами пола.
Я подошла ближе и поглубже уселась в кресло напротив. Слышала где-то, что рискованная поза и глубокая посадка выдают уверенность собеседника. А уверенности мне сейчас, пусть и искусственно созданной, ох как не хватало.
— Ян Викторович, — несмотря на внутренние перекаты смущения и страха бойко начала я. — Хотела сказать, что тот… то… В общем…
Мифические запасы пороха в не менее мифических пороховницах вдруг с треском выгорели. Я замолчала, а руки сами собой сцепились на груди, защищаясь от возможной насмешки. Однако Бранов на мой бессвязный лепет даже ухом не повел.
Замерев в кресле, я прищурилась. Блики ночных новостей танцевали по его словно вмиг впавшим щекам и длинным, неподвижно замершим ресницам.
Волнение заплескалось, ударилось о грудь, растекаясь кипятком. Осторожно поднявшись, на цыпочках подкралась ближе.
Нет, все в порядке с ним. Дрыхнет просто. Даже рот слегка приоткрыл. Я едва удержалась, чтобы не захохотать от облегчения. Ну и напугал же меня этот Бранище!
Выдохнув нервное напряжение, вновь вернулась в кресло и схватила бутерброд с толстыми кусками колбасы. Голод проснулся зверский. Разве чуть сильнее усталости. Именно он и не давал уснуть прямо как была, сидя.
Чай давно остыл и покрылся странной, будто масляной пленкой. Дожевав бутерброд всухомятку, запить чересчур крепким пойлом так и не решилась.
Чудно, но мне казалось, будто в этот воскресный день умудрились уложиться целые годы жизни! Событий и впрямь чересчур много выдалось, все вокруг с ног на голову перевернулось и теперь неизвестно, как жить дальше. Вот только думать о том, что Хаос теперь ежедневно будет отправлять по мою душу своих гончих, сил не было. Совсем не было. Даже страха как такового уже не чуяла. Моргать и то ленно, но засыпать нельзя. Нужно дождаться, пока стирка закончится, чтобы одежда до утра высохла.
К счастью, от переизбытка страха и приключений мозг отрубил мыслительные центры, поэтому я улеглась в кресло, свернувшись калачиком, и бездумно уставилась в телевизор. Правда взгляд сам собой все возвращался к Бранову. За все время он даже не шевельнулся. Лишь дышал глубоко и мерно.
Ну и досталось ему от Хаоса, похоже. Только бы до завтра оклемался.
Внимательно осмотрев (а когда еще возможность появится?) каждый сантиметр вытянувшегося на диване аспиранта, синяков, ссадин или еще каких-нибудь увечий так и не обнаружила.
Если не брать во внимание все эти его дикие странности: перемещения в книги и Хаосы, он вполне себе обычный парень. У него обычная двухкомнатная хрущёвка, даже и не в центре. Обычная обстановка. Вон, даже носки на полу у дивана лежат. Самые что ни на есть обыкновенные!
Несколько секунд я пялилась на аккуратно скрученный махровый клубок, и улыбка отчего-то вдруг сама собой родилась, заставив зажмуриться и прикрыть рот ладонью.
***
Несколько секунд я неотрывно глядела в темноту. Она была какая-то незнакомая… даже очертания люстры на потолке и прочих предметов вокруг совсем неузнаваемые.
Сердце забилось, разгоняя кровь, а вместе с ней и сон. Где я?
Тараканы на моей маленькой мыслительной фабрике тоже лениво поднимались, потирали рыжие усы, фасеточные глаза и, не спеша, после длительных перекуров-пересудов, принимались за работу. Вскоре и первое воспоминание на конвейере мыслей прикатило.
Я у Бранова дома. Так, а почему?
Таракан, вяло перебирая лапками, волок комок мыслей побольше.
Ага, я здесь, потому что вчера нас унесло в параллельную вселенную придуманного мной мира, и из нее же вынесло. Поспособствовали этому Мишка, его отец и нечеловечески серьезная девица Анюта.
Бранов словно виновато пожал плечами, а Сергей уже успел накрыть мою ладонь своей и пристально глядел в глаза.
— Друг, ты так единственную барышню спугнешь, — хмыкнул он и прихлопнул Бранова по плечу. — Разве ж можно? Девушек надо на обычные свидания водить, а не книжными монстрами пугать.
И в то мгновение, когда его рука основательно устроилась на аспирантской лопатке, в мою ладонь, ту, что все еще покоилась под тяжелой мужской, потекло чудесное тепло. Оно поднималось все выше и выше, к самому сердцу. Разливалось и согревало, попутно будто бы разрушая прочную скорлупу, отделившую меня от мира. Дышать стало в разы проще.
Сама не осознавая, что творю, я протянула свободную руку и коснулась аспирантских пальцев.
На удивление, их обладатель ловко перехватил инициативу. Я и глазом моргнуть не успела, как наши пальцы переплелись, а глуповатая улыбка растеклась по моему лицу, будто блин по сковороде.
— Ой!
Придя в себя, я так рьяно отпрянула, что даже стул опасно накренился.
— Оп! — крякнул Сергей, поддержав меня под спину и предотвратив позорное падение. — Говорю же, совсем запугал! Шарахается, как дикая.
А я никуда, кроме как на аспиранта, смотреть не могла. Отголоски вибрирующих волн все еще бродили по телу, горяча кровь.
— Ян Викторыч! — задохнулась от смущения, убрав ладони от греха подальше под стол. — Я не знаю, как это так… Простите!
Однако сердиться и выговаривать мне аспирант явно намерен не был. Вместо этого он рьяно нахмурился, отрицательно покачал головой и бросил предостерегающе:
— Серёг.
Сердце с прежней силой заколотилось.
Это что, Сергей только что все это устроил? Черт побери, от него точно подальше держаться нужно! Иначе, если он снова со мной подобную штуку провернет, стыда потом перед всем честным народом не оберусь.
— Нет? — тем временем удивлено вскинулся разноглазый и поспешил подобрать свои конечности. — А Маша что скажет?
А что я могла сказать? Только головой отрицательно помотала, поддерживая Брановское «нет». Мысли в комок слиплись, а от смущения лицо пылало как китайский фонарик.
— Ну, на нет и суда нет, — разочарованно выдохнул Сергей. — Ладно, пойдем, Ян, поговорим тогда? Пару минут. Ну и изрешетило тебя… — снова внимательным, чуть отрешенным взглядом оглядел он аспиранта, поднимаясь. — Как ты ходишь-то вообще?
— Да какая разница, — Бранов захлопнул меню. — Пойдем уже. А ты здесь будь, — бросил мне на прощание он и двинулся вслед за все еще сетующим другом.
Едва мужчины скрылись из виду, я приложила ладони к пылающим щекам. Что за дела? Я совсем уже того? Держать себя в руках не в состоянии? Согласна, последние серьезные отношения были у меня… ну, не соврать бы, около года назад. Но разве это оправдание?
Оттянув щеки вниз и наверняка сделавшись похожей на грустного шарпея, со стоном выдохнула. Удивительное чувство открытости и, что самое ужасное, ярое желание обниматься, постепенно пошло на убыль. То ли тому причиной было самоустранение аспиранта из поля зрения, то ли мозги наконец соизволили заработать… Но пару минут спустя, окончательно придя в себя, я смогла оглядеться.