Надгробие для живых (СИ)

— Это не выглядело как простая миграция. Лунатики, Райан. Десятки лунатиков прямо в городе.
— Их что, охрана впустила?
— Тебя там не было. Потому так и говоришь.
— Пожалуй…
Отца изгнали из Гринмана когда мне было тринадцать. С этого момента прошло, кажется, пара лет, а на деле все девять. И всё же, он ни капли не изменился: те же серебристые волосы, густая щетина, серые глаза и такое выражение лица, будто всё в этом мире неважно. Мы с ним никогда не были близки: всё же, он был скаутом, и ненадолго оставался в городе. Тем более, мне и самому было некогда. После начала обучения ремеслу охотника сил на семейные нежности попросту не оставалось. В каком-то плане отец был мне опекуном, давал жильё, дарил всякие полезные штуки, когда возвращался, и с ним же иногда можно было обсудить поведение против животных. Даже сейчас я не могу вспомнить, чтобы мы обсуждали хоть что-нибудь, как отец и сын. Он опытен, но скорее по части выживания в лесу, а не воспитания, отчего, думаю, и пошёл сюда после изгнания. Странно конечно, что осел он именно в этом лесу. Может, не хотел пересечься с кем-то из старых знакомых?
— А ты, Кас, до сих пор с этой винтовкой таскаешься?
— Как будто ты удивлён.
— Любой другой уже давно бы выкинул.
— Она мне жизнь спасала чаще, чем все лазерные винтовки вместе взятые. И не мне, кстати, тоже, — Кас кивнул в мою сторону.
— Вы вместе на охоту ходите?
— Мне повезло с наставником.
— Повезло?! Как я помню, Кас новичков не щадил. С тобой же какое-то время никто из выпускников ходить не хотел, верно?
— Думаешь, я его меньше гонял? Просто он в отличие от многих не задаёт лишних вопросов, и не нуждается в повторении теории: встретил пятихвоста — запомнил пятихвоста.
— А в тоннели вы как упали?
— Я упал, — признался я. — А они за мной.
— Не столько за тобой, сколько ради выживания, — пробубнил Джон.
— Кто там был-то?
— Легче сказать, кого там не было, — ответил Кас. — А не было там, может, только егеря. И то не факт.
— К вечеру в лесу становится опасно: живность просыпается… — отец вдруг оживился. — Погоди, уже свечерело?!
— Ну, да.
— Вот с-с-сука.
Он рванул к двери, но она раскрылась раньше и в проёме показался лунатик ростом под потолок, с лысой черепушкой, обтянутой серо-синей кожей, ужасно сшитым плащом и тушкой убитого животного. Увидев нас, его взгляд выразил смесь удивления и интереса, и он прошептал что-то вроде «отличный вопрос, молодой человек».
— Райан, ложись! — Кас отпрыгнул с места к винтовке.
— Стой! — отец загородил собой лунатика, пытавшегося удрать в другую комнату, но отец поставил ногу на его плащ, отчего он с ужасным грохотом упал на пол.
— Этот вопрос давно решила наука! — провыл он.
— Райан, это что за хрень?
— Опусти оружие, Кас.
— Не опущу, пока не объяснишь, что тут делает лунатик.
— Он не лунатик!
— Да ну? А у меня другое мнение!
— Человечество в безопасности!
— Да что он там мямлит?!
— Кас, пушку опусти, ты его пугаешь.
— Ах, я его пугаю?!
— Отвечать не страшно, молодой человек! — в голосе лунатика и правда слышался страх.
— Клянусь, Райан, или ты сейчас всё объясняешь, или я его пристрелю!
— Кас… Нет, все. Позвольте представить вам профессора Армстронга, — он помог лунатику встать. — Ведущего астрофизика последних лет Новой Истории и работы всех этих лет моего изгнания.
— Приветствую, уважаемые студенты.
— Что значит «работа»?
— Помнишь, за что выперли, Кас? Ты же помнишь?
— Все помнят.
— Вот! В том рейде на нас напали неизвестные до этого животные, сейчас вполне может быть уже исследованные, а я как раз тогда был в этом доме, под которым мы сейчас и находимся. Когда я понял, что творится снаружи, то ввалился в подвал, где умирал… он. Причём от голода, что для лунатиков явно не частая история. Его слабость позволила мне не только совладать с ним, но и исследовать, как новоисторическое создание. Я пришёл к занятной мысли: старые люди, обратившиеся в лунатиков, обладают меньшей агрессивностью и проще поддаются внушению, в отличие от их молодых собратьев. Можно сказать, я вернул профессора обратно! Правда, удалось мне это только частично: он научился распознавать людей, понимает, что есть их нельзя, а ещё умеет рисовать на простейшем уровне. Профессор Армстронг сначала превратился из человека в животное, а затем стал древним человеком!
— И что тогда в руках твоей подопытной зверюшки делает эта тушка?
— Армстронг, как мне удалось узнать, ещё до заката Новой Истории любил пострелять. Старик занимался охотой в качестве хобби, а сейчас это его работа. Я же больше занят по хозяйству: разделка, готовка, уборка и слежка за тем, чтобы соседи не пролезли. Профессор не переносит роевиков.
Кас даже немного успокоился, когда услышал про охоту, хотя и явно верил с трудом. Хотя Джон, кажется, всё ещё ждал от лунатика чего-то недоброго.
— Не волнуйтесь, он ночью здесь не появляется. Больше гуляет.
— Сунется — пристрелю.
— Нельзя же так агрессивно к нему. Он просто жертва.
— Твоя жертва могла сожрать парочку людей до тебя.
— Но ведь это в прошлом! — отец повернулся к Армстронгу. — Положи пока здесь, я позже разделаю… так о чём это я?
Лунатик метнул тушу куда-то в угол и медленно скрылся в темноте.
— О том, что это всё плохо пахнет.
— Если бы я пытался одомашнить егеря, то прислушался к твоим словам. Кас, он был человеком! Может, сейчас мало на нас похож, но ведь был! И я его возвращаю обратно. Да ты понимаешь, что это может значить! Я могу быть на пороге самого большого успеха человечества за последние сотни лет!
— Ты ведь сам говорил: он стар и слаб, чтобы сопротивляться.
— Он был слаб, пока я его не выходил. Сейчас это среднестатистический по силе лунатик, не убивающий людей.
— Ладно, не моё это дело, по какому поводу ты здесь с ума сходишь. Я вообще был уверен, что ты давно мёртв, — Кас положил винтовку к своим вещам, предварительно убедившись, что лунатик не вернётся.
— Кхм… надеюсь, от свежего мяса никто не откажется.
— Смотря что под этим подразумевается, — хмыкнул Джон.
— Шутник нашёлся. Значит, ты мне и поможешь с разделкой.
— Да как два пальца!
— Ну, тогда и я помогу. Засиделась я что-то.
— Премного благодарен, мисс… нас, кажется, не представили.
— Сара. Просто Сара. Без всяких мисс. Иначе я чувствую себя старухой.
— Вот она: проблема современного мира. Любой акт вежливости приравнивается к оскорблению. Сэм, поможешь?
— Три человека на одно животное и то много, а вам четвёртый нужен?
— И то верно. Ладно, сидите.
***
Комнат в бункере было шесть: гостиная, две спальни, кухня, а остальные заварены. Между спальней отца и профессора ощущался заметный контраст: наспех обставленная и чистая настолько, насколько позволяли условия жизни под землёй: комната с допотопным шкафом, запертым сейфом и даже парой выцветших картин около кровати. У Армстронга же это было чем-то вроде кладовки, погрязшей в пыли и паутине: лунатик стаскивал по углам какие-то электроприборы, пожелтевшие от времени тетради и книги, потёртые фотографии, разное тряпье и видимо всё, что было древними вещами. Логической серединой служил матрас от двуспальной кровати, на котором человек не согласился бы спать даже под страхом смерти. Наличие света обеспечивало водяное колесо, установленное на течении подземной реки, за одной из заваренных дверей вроде как должна была быть генераторная. Вторая дверь, по догадкам отца, ведёт в санузел. Что вообще должно случиться, чтобы пришлось заваривать туалет?
Уйти мы собирались завтра на рассвете, пополнив провизию и как следует отдохнув, без дежурств и прочего, но мне упорно не хотелось спать. Сначала будто не хватало воздуха, и я тщетно искал место, где его больше, потом подушки, найденные в шкафу, оказались сборниками вековой пыли, а в конце концов мне вовсе показалось, что к горлу подступает тошнота и я сбежал туда, где никто не спал — на кухню. Однако эта мысль пришла не одному мне: Сара смотрела на меня уставшим взглядом. Я молча сел и запрокинул голову к стене, непроизвольно уставившись на лампочку посреди растрескавшегося потолка.