Отпуск Уробороса (СИ)
— Родился я в Москве, правда мало что помню о ней. После смерти родителей меня забрал дядя, он военный, и в основном вместе с ним я жил в военных городках или частях. Потом его перевели под Новосибирск, там он купил квартиру, и мы какое-то время жили вместе. Затем он вновь отправился по командировкам, а я продолжил учёбу. Поступил и отучился на учителя, а сейчас вот, решил переехать в своё жильё. Научится большей самостоятельности. И не иметь зависимости от дяди. Хотя это, наверное, странно звучит, так, как машину подарил мне он. Но вот на дом я заработал сам, точнее только на половину от стоимости, остальное это ипотека.
— Вы работали, когда учились? — Спросила Наталья Николаевна, передавая мужу кусочек мяса, а сама положила себе жаренных овощей.
— Нет, просто, когда учился в университете, на первом же курсе попал в программу обмена опыта между странами. И почти всё время учёбы отучился в Германии. Там было множество возможностей и учиться, и проходить практику. Я смог получить место в одной из элитных поисково-спасательных частей, где и проработал два года. Тратить на что-то деньги необходимости не было, так что просто откладывал. В последний год отучился там в качестве замены одного из учителей в частной школе. И в конце второго семестра этого года приехал обратно в Россию, досрочно защитил диплом и немного пожив в городе, приехал сюда. Меня, наверное, и не помнят в группе или даже куратор. Всё-таки виделись мы только в начале первого курса. Ну, как-то так. — Подытожил он.
— Кру-у-то! — восхищённо произнёс Витя.
— Я тебя не отпущу. — Отрезала, понимая, что он загорелся идеей уехать за границу и жить самостоятельно.
— Да я не про это… — Отмахнулся он, но ничего говорить дальше не стал.
— Точно! Совсем забыл предупредить, — что-то вспомнив сказал директор, — меня же завтра не будет, я с соседом по даче ведь на рыбалку договорился поехать.
— Какая рыбалка!? — Недовольно посмотрела на мужа Наталья. — Ты вообще-то хотел завтра помочь мне убрать лук с грядок. И кстати, нам надо съездить на дачу, наверняка там уже и газон зарос, и флоксы с гортензиями мои отцвели, надо всё убрать.
— Ну Наташа… — Просящим взглядом посмотрел директор сначала на неё, а потом обвёл таким же взгляд всех за столом ища поддержки. И она пришла со стороны нового соседа.
— Наталья Николаевна, скажите, а вы разбираетесь в фруктовых деревья? — Отвлёк он её. — Я просто хотел посадить на своём участке несколько саженцев. Правда не уверен, что не слишком поздно для этого подобрал время.
— Ну что ты Глеб, я тебе всё расскажу. — Сразу став довольной от того что кто-то заинтересовался у неё советом сказала она, на время забыв про мужа.
Глава 4
Утро не бывает добрым… Нет, возможно у кого-то они таки случается, но я не помню ни одного дня в своей жизни с таким хорошим началом, чтобы сказать «доброе утро» или «Ах, какой отличный день». Нет, я не имею в виду то, что мне не нравится кровать или дом, да и с заданием я в принципе смирился. Вот только…
Уже больше трёх лет подряд, каждый день я начинаю с того, что проглатываю кучу обезболивающего, которого со временем становится всё больше и больше в дозировке, а перед сном смешиваю его вместе со снотворным. Иначе, я даже не знаю, что я должен сделать что бы всё закончилось, разве что только пуля в голову. Сначала появляется сильная мигрень, потом начинает холодеть всё тело. Руки от локтей и до кончиков пальцев начинают неметь и трястись, как если бы у меня был многолетний стаж олимпийского рекордсмена по выпивки горячительных напитков на скорость и объём. Сердце начинает стучать как мотор скоростного болида на максимальных оборотах, а воздуха в лёгких становится слишком мало даже если сжатый баллон кислорода, и других необходимых для дыхания газов, подключить напрямую с сердцем. В голове шум как будто я стою возле стреляющей зенитки хорошего калибра прижавшись ухом к дулу. И это только то, что я смог дотерпеть прежде чем принять обезболивающие. Дальше уже я не знаю, что будет, но думаю, что всё логически приведёт либо к остановке сердца, либо к пуле в голове.
Всё началось ещё давно, намного позже трёх лет, когда я отработал в Организации, получив своё индивидуальную метку пару месяцев. После этого, наставник провёл меня куда-то в подземные сооружения, и…
На мне ставили эксперименты, сначала просто проверяли мою реакцию, сообразительность и силу. Потом вводили какие-то препараты и отправляли сидеть в комнате где была только кровать, стол и стул с удобствами в углу. После примерных четырёх месяцев только серых стен и вечного, постоянного распорядка дня, произошли изменения. Теперь меня не только тестировали физически, умственно, и вводили какие-то сыворотки. Теперь появились провалы в памяти, вот я сижу в металлическом кресле перед инъекцией. Вот мне вводят несколько шприцов с противно зелёным цветом препарата и в конце, появляется ещё один, с бесцветным веществом внутри, потом темнота и… я уже лежу у себя в индивидуальной комнате. Ничего не помню, ничего не понимаю, и только сморю в этот до противного серый и самый обычный потолок над кроватью не имеющий в себе даже маленькой трещинки или неровности.
Нет, я понимал, что мне скорее всего вводят наркоз и я вырубаюсь, но тогда я даже не думал, что они делали… они? Да они, три учёных, два мужчины средних лет и молодая девушка, делающая мне инъекции, приносившая еду и просто пока не видят другие немного говорившая со мной. Я так и не узнал её имя тогда.
Через ещё примерно два месяца моей жизни, если я правильно понимал, когда идёт ночь и день, что было трудно из-за абсолютного отсутствия каких-либо часов, окон и даже просто слов как доброе утро, добрый день, или спокойной ночи от других. Я начал чувствовать, что со мной что-то не то. Сначала я просто прекратил спать, абсолютно. Потом перестал чувствовать какую-либо усталость при физических нагрузках, и как финал этих изменений, мне практически не нужно было дышать. Просто в какой-то момент я задумывался над чем-то и забывал, что мне нужно дышать. После этого меня уже в открытую просто отводили в операционную и делали что-то со мной, появилось несколько пост-операционных шрамов возле сердца, четыре на спине и пару возле живота по краям. После каждой такой операции я отлёживался у себя в комнате.
А потом, меня просто отправили наверх по лифту, который и доставил в начале сюда. Поднявшись на нём до первого надземного этажа прошел к небольшому дивану и просто сел. Я ничего не хотел делать, просто сесть и потупить в зелёный кафель противоположной стены, был самым лучшим моментом за последние месяцы. Почему я не сбежал тогда, когда это только только началось? Думаю, просто не знал, что бы я делал дальше.
Не знаю сколько я так сидел, зависнув на кафель, отвлёк меня хлопок по плечу наставника, на который я среагировал стандартно для себя. Схватив его руку, лежавшую на моём плече, он хотел что-то мне уже сказать, вот только не успел. Я сломал ему кисть. Просто взял и сдавил в соединении кисти и предплечья, небольшой хруст, который сразу перешел в повисшую словно плеть недееспособную конечность. И вот он отпрыгнул от меня на несколько метров назад выхватив пистолет из-за спины целой рукой. Тогда он даже не крикнул от боли, вот только посмотрев на меня уже под дулом пистолета, он как-то сбледнул и тяжело вздохнул как будто сожалел о чём-то. А потом я просто продолжил работать на Организацию. Вот только… по прошествии некоторого времени во мне что-то сломалось. И начались эти фантомные боли везде где только можно и нельзя представить. Особенно это начало проявляться около трёх лет назад.
Встряхнувшись направился принять холодный душ, помогает сбросить остатки сна и начало головной боли. Пока стоял в душе посмотрел на себя в ростовом зеркале. Старые шрамы уже выцвели и заметны лишь если приглядеться, правда не все. А вот те, которым меньше пяти лет ещё даже отдают розовым оттенком или выделяющимся на коже рубцом. Сколько я получал ранений, переломов, ожогов? Уже и не помню, сбился на сорока семи ещё давным давно. А считать их на теле… «Мне что заняться больше нечем?» — с такими странными мыслями вышел из душа, оттёрся от воды и отправился обратно в спальню, оделся в удобные джинсы чёрного цвета, подвижного типа туфли и серого цвета водолазку под футболку. Спустился на кухню и вынул из кухонного шкафчика ручную кофемолку и турку. Я страстный любитель кофе, но не люблю его пить, если он приготовлен как-то иначе чем вручную и в турке. Вообще, с утра я терпеть не могу три вещи.