Broken and Found (СИ)
Альфа неотрывно смотрел в лицо парню, только сейчас понимая, что тому нужно прикупить одежды. А ведь малец молчит и ничего не говорит. Те шмотки, что ему выдали в отеле социальные работники, насчитывали в себе лишь пару штанов, несколько футболок и комплект нижнего белья с носками. Глупый старик, даже не вспомнил о таких вещах…
Ника как током прошибло от этого легкого касания, но он не подал виду. Послушно сидел дальше, в тщетной попытке предугадать, как альфа поступит дальше. Впрочем, вопреки всем ожиданиям, Лем лишь тихо говорил с ним и больше не трогал, что тоже поразило мальчика.
— Я… - он порывался сказать что-то в ответ на просьбы мужчины подсказать, как ему с ним поступать, но умолк, стушевавшись от следующих услышанных слов. Рерих открыто говорил о том, что может его отпустить. Но почему-то даже мысль о такой возможности причиняла дискомфорт. Вайт не хотел возвращаться в большой и опасный мир, не хотел быть вынужденным общаться с кем-то новым. Он отчасти привык к этому месту и его хозяину, и променять это на пугающую неизвестность мог бы только дурак.
— Я не знаю, чего я хочу и что… что тебе со мной делать, - он неровно вздохнул, робко глянув на альфу. — Знаю только то, что не хочу отсюда уходить. Не гони меня, пожалуйста…
Он снова почувствовал себя так же, как в самом начале, еще в больнице. Снова умоляющие нотки в голосе и просящий взгляд. Только теперь его что-то привязало к мужчине, удерживало рядом, из-за чего юноша не желал его покидать. Правда, названия этому чувству он дать никак не мог. Потому, что просто не понимал, что с ним твориться.
— Я не понимаю, что со мной. Мне хочется избавиться от того, что болит… вот тут, - омега прижал кулак к своей груди, жалобно глянув на Лема. Он впервые говорил о том, что испытывает. — Когда ты бил было легче, когда обнимал… тоже. Но это так страшно, я не понимаю…
Ник совсем затих, став в одночасье казаться еще более маленьким и беззащитным, чем был. Склонив голову, он понял, что не может сказать ничего больше. Хотелось плакать и кричать, но он молчал. Глаза были сухими, а горло словно не пропустило бы и звука в ближайшие минуты. Так он и замер, не зная, что дальше делать и как выкрутиться.
Зато знал альфа. Он нежно обвил худощавое тельце руками, прижимая его к себе. Это был тот вид объятий, когда тебя держат крепко, очень крепко, но не причиняя дискомфорта. Когда ты начинаешь ощущать себя защищенным, даже если это случиться посреди оживленной улицы или в эпицентре какой-нибудь катастрофы.
— Тебе нечего бояться, - альфа снова заглянул в глаза мальчишке, начиная его поглаживать по спине и затылку, как уже делал когда-то. Сейчас в его движениях не было никакого умысла, никакого сексуального подтекста, только тепло и искренняя забота.
— Если не захочешь — никуда отсюда не уедешь. Не захочешь и никто тебя не тронет. Но ты должен позволить мне показать тебе эти чувства. Конечно же, новые для тебя… Не будь ты сиротой, - Лем прижал омегу сильнее к своей груди, заставляя того лечь на себя, — прости, что напоминаю. Но испытай ты это в детстве, сейчас было бы легче. Я не хочу тебя напугать. Я хочу лишь показать, что твое тело способно принимать и ласку. И ты достоин этой ласки не меньше остальных, если не больше. Может сейчас тебе это кажется бессмысленным, но ты вырастешь. Ты окрепнешь. И эта школа станет лишь давним страшным сном. Все, что тебе нужно сделать это довериться мне. И выбора у нас два: или ты медленно привыкаешь, или мне приходиться идти на крайние меры, заставив тебя себе раскрыться.
Впервые омеге не хотелось сбежать. Он с опаской позволял себе принять объятия мужчины и с удивлением обнаружил, что это ощущалось не так и плохо. Тело все еще было напряжено, как струна, но мальчик честно старался прочувствовать все, притихнув и слушая голос альфы.
Ему вдруг стало мучительно стыдно. Этот мужчина был честен и открыт в своих намерениях и правда желал помочь, а омега только и делал, что все портил и толкал его прочь от себя. Ник отвел глаза, но уже не от испуга, а от уверенности, что его щеки пылают от этого позора. Он был так ужасен и ему все равно пытались сделать добро. Как он мог вообще думать о Леме плохое!
— Я доверяю тебе, - с этой минуты не было пути назад. Вайт потратил некоторое время на размышления, однако, в конце концов сделал свой выбор. Ему хотелось довериться, хотелось поддаться этим ласковым рукам, что обещали ему так много… И Ник шагнул в эту пропасть, сам спрашивая, какие именно «крайние меры» Рерих может применить к нему, и как это может помочь.
— Сделай то, что нужно, - прошептал юноша, робко потянувшись к мужчине, и осторожно потершись щекой о его плечо. Он волновался, но готов был хотя бы попытаться.
Лем улыбнулся, ощущая, как тело омеги медленно расслабляется. Конечно, одно неверное слово или действие — и Ник снова станет похожим на кактус, но мужчина должен был продолжить. Какое-то время он просто держал парня в своих руках, грея собой. Они молчали. Альфа поглаживал спину, покрытую шрамами, обнимал и снова поглаживал. А затем вдруг встал вместе с Ником на руках, словно тот ничего не весил, и отравился вместе с ним в дом.
========== Глава 3 ==========
Все, что было дальше, казалось юноше сном. Впрочем, было ли это спокойной фантазией, — словно тихая гавань посреди шторма, — или же кошмаром еще предстояло узнать.
Вайт не говорил и не дергался, позволяя альфе взять ситуацию в свои руки, как, собственно, и его самого. Лем шел не спеша, но достаточно уверенно, чтобы через пару минут оказаться в комнате Ника, опуская его на ноги лишь в ванной, где стояла большая душевая кабина.
— Раздевайся, — Альфа не был строг, но говорил четко, хоть и тихо. И пока юноша соображал, что происходит и на что он вообще подписался, мужчина уже включил душ, настраивая воду.
— Давай… Ты должен понять, что контролируешь ситуацию.
Альфа взглянул на омегу и вновь улыбнулся, дожидаясь, пока тот скинет последнюю вещь и встанет на середину кабинки. Теплые струи коснулись худощавого тела, а спустя мгновение на кожу опустилась большая рука Рериха. Он оглаживал юное тело осторожно, обводя пальцами каждый шрам, что встречался на пути. Их было не мало, но мужчина не остановился, пока не обвел каждый. После чего взял мыло и неспешно стал водить им по бледной коже.
— В одном из племен дальних стран, где цивилизация еще не успела коснуться жизни и быта людей, осталась одна традиция. Омегу, после неудачного брака, смерти супруга, к примеру, омывают водой, — мужчина принялся намыливать Ника двумя руками, доводя мыло до состояния пены.
— Ох, — нервные подергивания парень контролировать не мог — слишком был запуган до этого чужими руками. Но Рерих был другим и вел себя иначе, поэтому Ник стоял как по стойке смирно, вслушиваясь в его тихий рассказ. Что это, посвящение в новую жизнь?
— Они используют сотни масел и трав, суют омегу под водопад и держат там целый день…
Руки Лема теперь были везде. Они гладили плоский живот, переходили на спину, опускались к ягодицам и вновь поднимались к шее. Они ласкали мошонку и спящую плоть, опускались вдоль ног, заставляя и самого альфу оказаться внизу. Он тщательно оглаживал ступни и икры, после вновь поднимался к бедрам, но не вставал сам, смотря на юношу снизу вверх, пытаясь разгадать его реакцию.
Вайту казалось, проворные пальцы были везде. Ни один участок кожи и ни одна старая рана не остались без внимания. Блондин снова ощущал бессилие и невозможность защититься от новых эмоций. Что-то внутри него расходилось, заполняло душу, а он и сделать ничего не мог. Только как-то беспомощно смотрел на мужчину сверху вниз и часто дышал.