Вечная зима (СИ)

— Отец как-то говорил мне о питании волколаков, — отвечал Акамир. — Их нужда в пище очень мала, но, завидев жертву, они без раздумий набросятся на неё, не оставив и косточки. Этому нет объяснения, даже у мудрецов. Однако количество пищи влияет на их силы и бодрость. Чем больше пищи, тем скорее волколак ощутит слабость и уснет прямо посреди трапезы. Поэтому даже если мы все падем, наше мясо задержит зверя как минимум до утра.
— Это ведь знание! — возникло в толпе. — Знание мудрецов! Они ведь запретные. Ты ведь говорил нам держаться от знаний подальше, если мы не хотим беды, дорогой Акамир! Как же так?!
— Если бы не это знание, вы бы погрязли в сомнениях о верности моего решения, что не позволило бы вам сражаться в полную силу, — грозно ответил Акамир. — Будьте уверены, мы задержим волколаков! Так или иначе! И поверьте, наша смерть задержит их подольше, чем жизнь.
И мужи призадумались. Акамир ощутил, как его слова поколебали их боевой дух. Акамир злобно зыркнул в сторону Ингварра, который как-то странно рассматривал его. Ингварр молча отвернулся и намеренно вглядывался вдаль, лишь бы вновь не встречаться глазами с Акамиром.
— Это правильное решение, — сказал Добромир. — Ты пояснил свое решение вывести людей отсюда, а не последовать с ними. Это правильно.
— И теперь они считают меня лжецом. Я всю свою жизнь твердил о вреде знаний, а теперь эти самые знания помогли нам.
— И все же ты верил в пророчество, а все остальные не верили. И ты оказался прав.
— Чего же толку с моей правды? Селения по-прежнему разрозненны, а этот палисад не защитит нас. Да никакой палисад не защитит. Если только крепости норманнов.
Ночь ныне была очень темной. Свет луны был крайне блеклым из-за тонкой облачной пелены. Звериный вой верно приближался к нам, насылая на менее опытных воинов трепет и ужас. "Мужайтесь, защитники", — пробасил взошедший на стену Добромир и вставил факел в углубление на стене. Акамир ободряюще похлопал его по плечу и одарил его благодарной улыбкой. Стоящий в стороне Ингварр наблюдал за ними не без завистливой искры в черных глазах.
Помимо волчьего воя где-то вдалеке слышалось неистовство ветра. Со стены открывался прекрасный вид на последовательно исчезающие силуэты деревьев в надвигающейся буре. Может, именно её приход погнал стаю волколаков в сторону нашего поселения. Неожиданный вой раздался совсем рядом, практически у самых стен. Лучники засуетились. Акамир и Добромир осторожно шагнули вперед, устремив очи к лесной чаще, где затих последний отзвук прошедшего воя. Зловещее дыхание зверя. Оно здесь, оно нависло над крепостью. Акамир велел всем быть наготове и поджечь наконечники стрел. Добромир внимательно вглядывался в мрачную глушь, зрительно обследуя каждую шелохнувшуюся ветвь. Ингварр затесался меж лучников. Его пальцы, удерживающие тетиву, страшно дрожали. Напряженное затишье.
Еловые ветки подозрительно зашевелились, как вдруг из поросших зарослей мгновенно вылетел волколак и, запрыгнув на палисад, впился острыми зубами в шею обескураженного лучника. Через частокол перемахнули ещё несколько зверей, сбив растерянных лучников вниз. Стремительная атака застала защитников врасплох. Но не всех. Акамир издал воинствующий клич и, увернувшись от лап зверя, крепко толкнул его плечом и повалил на заточенный кол. Добромир рассек оголенный живот врага, уклонился от последующей атаки и, точно вонзив острие в горло, сбросил волколака вниз. Стрела Ингварра удачно попала в открытую пасть, пробив его шею изнутри. Немного оклемавшись, воины на стенах дали стае отпор, хотя часть из них уже проникла на улицы. Горящие стрелы беспорядочно метались вокруг крепости, словно крупные искры. И несмотря на вездесущий снег в крепости появились очаги возгорания. "Угли! Угли!", — кричал Акамир, высыпая наполненный ими чан на головы пробивающих палисад зверей. Вылетевший из хвойных зарослей волколак набросил на Акамира, и они оба, в обнимку, полетели в одну хижину, насквозь пробив её крышу. Напор стаи усиливался, отчего многие стражники бежали в крепость. В их числе был и Ингварр. Приказы Добромира оставаться на своих местах они воспринимали не иначе, как вопли безумца, жаждущего геройской смерти. Кое-где стена уже полыхала, раскрашивая пламенными кистями всю остальную крепость. В конце концов, последним защитникам пришлось отступить. Добромир забежал в хижину с пробитой крышей, где Акамир боролся уже с третьим по счету волколаком. Два предыдущих врага лежали порознь: один со сломанной шеей, другой с вспоротым животом. Добромир кинулся на помощь, прежде чем с крыши на него набросился другой волколак. Добромир с трудом сдерживал его, уклоняясь от выпадов хорошо работающей зубастой челюсти. Ударив неуемного волколака ножом в челюсть, он вскинул бревно и с размаху оглушил по голове второго, зажавшего Акамира в углу. Глава крепости подобрал меч и разодрал его шею. Залитые как своей, так и животной кровью воины оглядели друг друга и, выбравшись наружу, переулками бежали к своим, обороняющимся где-то в центре крепости. На самом деле столкновения людей с волколаками встречались почти на всей территории поселения, только вот многие из них быстро заканчивались в пользу последних. Акамир и Добромир помогали всем и каждому, кого им доводилось повстречать на своем пути, однако не все помогали в ответ. "Я не могу…не могу…простите меня, но нет", — повторял юноша, забивший в углу избы. Акамир никого не уговаривал. "Трус — слабый воин и уж лучше его не будет в его армии, чем наоборот" — так он считал.
Стая полностью прорвалась в крепость, где и развернулся второй этап битвы. Волколаки заполонили улицы. Гонимые страхом юноши бежали вглубь крепости, где наглухо заперлись в случайных постройках, наивно пологая переждать нападение. Более старшие воины обвиняли их в трусости и предательском отношении к своему народу. Они вышвыривали юношей из укрытий и гнали в бой. Молодые воины сопротивлялись, что порождало дополнительные и совершенно глупые стычки, которые отвлекали воинов от общего врага. Старики, в свою очередь, стояли насмерть, отринув всякое чувство страха. Смело. Но смелость эта безрассудна. Немногие успевали вступить в схватку со зверем. Один размашистый удар массивной лапы разносил лицо трухлявого противника. Бывало и так, что невыносимое горе, вызванное картиной волколака, с упоением пожирающего погибшего родственника, наносило критический удар по сердцу.
Большая часть крепости уже погрязла в огне. Призывы о помощи, пробирающие вопли, треск костей, песнь бьющихся о мясо и когти клинков. О, какая великая скорбь овладела душой Акамира. С помощью своих подчиненных, он одолел очередного волколака, но армия его редела очень быстро. Он уже не слышал ни рычание волколаков, ни голоса своих воинов, ни звона мечей. Печаль оглушила его. Глядя на растерзанные тела падших, он уже не мог сдержать слез. Он упал на колени и склонил голову перед останками. В опечаленных глазах Акамира отразилось в ужасе перекошенное лицо мертвеца. Сколько ему удавалось ободрять кого-либо, но ободрить самого себя у него категорически не получалось. Дух его трещал и сыпался пылью. Подняв очи, как он думал, в последний раз, его взору предстали Добромир, Ингварр и ещё около дюжины воинов, имена которых уже не столь существенны. Они не сдавались. Да, поражение неизбежно, но они как можно дальше оттягивали его свершение. С помощью яростного крика они выдавливали из себя остатки сил и смелости, ненадолго продлевающие их жизни. Не волколаки вгрызались в человеческую плоть, но воины грызли плоть звериную. Этот последний рывок стал яркой вспышкой некой жажды жизни. К сожалению, появилась она так же быстро, как и погасла. Добромир пронзил живот одного зверя, но второй рассек его грудь, пробив Камырную кирасу, полоснув тело. От погибели его спас другой воин, смертельно ранивший зверя в шею. Ингварр затерялся где-то среди прочих воинов, уже не вступая в открытое столкновение со зверьем. Защитники пятились к Акамиру, создавая вокруг него плотный заслон. И Акамир вдруг очнулся. Он вскочил на ноги и, отбросив меч, с неистовым криком побежал на ближайшего волколака. Он запрыгнул на его спину, повалил наземь и вогнал нож в толстую шею. Следующий зверь Акамир задушил, а ещё одного волколака он погубил с особой жестокостью, порвав пасть. Глядя на своего предводителя, Добромир разразился боевым кличем и окунулся в самое пекло, с ходу сразив двух волколаков ударами по морде. Третий зверь впился зубами в его левую руку и принялся разжёвывать, уверенно обращая её в месиво. Добромир повалил его на землю, а подоспевший Ингварр прошил горло острием меча. Выжившие разбежались по нетронутым огнем хижинам. Ингварр оттащил раненого Добромира в уцелевшую избу и закрыл дверь на засов. Снежная буря махом заволокла селение.