Дремлющая Бездна

После блокировки двустороннего канала, связывавшего реального Троблума с Говардом, видимость и ощущение красивых тел вокруг постепенно рассеялись. Он принял душ, распыливший вокруг него споры, очищающие и освежающие кожу, и вышел в гостиную, залитую теплым бронзовым светом. Юз–дубль доложил, что сообщений от адмирала Казимира еще не было, и Троблум счел это добрым знаком. Задержка означала, что он еще мог на что–то рассчитывать. Он представлял себе уровень бюрократизма на флоте и догадывался, что аналитическая группа еще даже не приступила к рассмотрению проблемы. Все–таки гипотеза Троблума шла вразрез со многими аспектами устоявшегося мнения. Он мог бы связаться с адмиралом лично и поторопить его, но протокольная программа не советовала этого делать.
Троблум накинул один из плащ–костюмов и, воспользовавшись лифтом, спустился в вестибюль. Его любимое кафе, стоявшее на берегу спокойной реки, располагалось совсем недалеко. Здание было построено из белого дерева таким образом, что по форме напоминало фолгайла, птицу еще более величавую, чем земной лебедь. Троблум уселся за свой обычный столик под аркой крыла. Свой заказ он отправил в обслуживающую систему, и вскоре робот уже подал ему свежевыжатый сок из яблок и брусники. Шеф–повар Роури несколько дней в неделю проводил в кафе и лично готовил для постоянных клиентов–гурманов. Для цивилизации, гордившейся своей приверженностью к равноправию, в некоторых вопросах Высшие могли быть настоящими снобами. Это относилось к отдельным традициям, ремеслам и в первую очередь к «настоящей» еде. В Дароке было всего несколько ресторанов и кафе, признанных образцами гастрономического искусства.
Первым поданным ему блюдом оказалась овсяная каша с фруктами и йогуртом. Все компоненты были выращены естественным образом — этим занимались энтузиасты натурального сельского хозяйства — и привезены с разных планет. Троблум приступил к завтраку. Роури, составляя пропорции, превзошел самого себя, добившись мягкого, но отчетливого вкуса. Троблум пожалел, что не может заказать еще тарелку, ведь за исключением тостов из обычного хлеба, количество подаваемой еды здесь было строго ограничено. Если кто–то рассчитывал на добавку или гигантскую порцию, ему следовало воспользоваться автоматической закусочной.
Троблум доел кашу и принялся было за чай, как вдруг за его столик сел посторонний человек. Троблум недовольно поднял голову. Кафе уже заполнилось посетителями — как и всегда в это время, что, впрочем, не оправдывало столь бестактное поведение. Но упрек не успел сорваться с губ.
— Надеюсь, ты не возражаешь, — сказал Марий, устраиваясь в кресле. За его черным плащ–костюмом тянулись темные полосы, словно в режиме замедленной съемки. — Я слышал об этом месте много хороших отзывов.
— Не церемонься, — ворчливо ответил Троблум.
Он понимал, что не должен так явно проявлять свое неудовольствие в присутствии Мария, поскольку его фракция жертвовала на частные проекты Троблума такие объемы РМЭ, какие могла себе позволить только крупная компания. Но его раздражали обязательства, которые приходилось принимать в обмен на средства. Не то чтобы эти задачи были слишком сложными, но они всегда требовали массы времени.
— Да ты и так не церемонишься.
Робот–официант принес еще одну фарфоровую чашку для Мария.
— Как дела, Троблум?
— Прекрасно. Как тебе наверняка известно.
Его датчики зарегистрировали легкий экран вокруг стола, замкнувшийся на Марии. Ничего экстраординарного, но вполне достаточно, чтобы никто не смог подслушать их разговор. Троблум всегда недолюбливал представителя фракции АНС и никак не ожидал личной встречи. Его неожиданное заявление встревожило Троблума. Случилось нечто важное для них.
Марий отпил глоток чая.
— Превосходно. Ассам?
— Вроде того.
— Те, кто остался на Земле, очень гордятся своими древними традициями. Впрочем, я сомневаюсь, чтобы они сами поднимались в горы и с ли листочки. Как ты считаешь?
— Мне на это наплевать.
— Ты ведь не обращаешь внимания на многие вещи, не так ли, дружище?
— Чего ты хочешь?
В зеленых глазах Мария, в упор смотревших ему в лицо, мелькнул а тень неприязни.
— Ну да, в прямоте тебе не откажешь. Ладно. Доклад, касающийся Пары Дайсона, который ты представил флоту.
— А в чем дело?
— Это очень интересная гипотеза.
— Это не гипотеза, — раздраженно бросил Троблум. — Это должно стать разгадкой происхождения Темной Крепости.
— Чего–чего?
— Темной Крепости. Так изначально называли генератор поля вокруг Альфы Дайсона. Я полагаю, его так назвал Жан Дювуа, участник первой исследовательской миссии «Второго шанса». Поначалу название имело иронический смысл, но после того как началась война, о нем забыли, а уж после операции «Огненный вал» люди и вовсе…
— Троблум!
— Да?
— Мне это не интересно.
— Если хочешь, я могу предоставить тебе оригинальные копии бортовых журналов «Второго шанса», они хранятся в моем персональном терминале.
— Не надо. Но я тебе верю.
— О, ради Озз…
— Послушай, — прервал его Марий. — Я действительно верю тебе. Ты привел неопровержимые доводы. Адмирал внимательно выслушал твой доклад, а он не из тех, кого легко убедить. Они отнеслись к этой идее со всей серьезностью.
— И это отлично, не так ли?
— Это великолепно, я уверен в успехе. Но тебе надо подумать о том, откуда у тебя такие подробности о Темной Крепости.
— Ох. — Троблум встревожился не на шутку. — Я никогда не упоминал о том, что был там.
— Это я знаю. Дело в том, что нам бы очень не хотелось, чтобы правление АНС узнало о детальном исследовании Темной Крепости, проведенном тобой и твоей командой. Сейчас это было бы совсем некстати. Понимаешь?
— Да. — Троблум даже опустил голову. Как ни странно, но в данный момент он ощутил раскаяние. Вероятно, он должен был бы заранее догадаться, что доклад привлечет излишнее внимание к его особе. — Ты думаешь, флот начнет меня проверять?
— Нет. Сейчас у них для этого нет никакого повода. Ты обычный ученый, добивающийся дополнительного финансирования. Случай нередкий. И так должно оставаться и впредь.
— Я понимаю.
— Вот и хорошо. Если аналитическая группа посоветует адмиралу не предпринимать никаких дальнейших действий, тебе не стоит лезть из кожи.
— А если они решат провести тщательное исследование?
— Мы уверены, что этого не случится.
Троблум откинулся назад, стараясь разобраться в ситуации. Ему было трудно понять мотивацию и психологию других людей.
— Но если вы имеете влияние на флот, о чем беспокоиться?
— Мы не можем повлиять непосредственно на флот, пока им командует адмирал Казимир. Но аналитическая группа, занимающаяся твоими рекомендациями, — это уже другая организация. Кое–кто из ее членов нам сочувствует, как и ты.
— Да, конечно. — Отчаяние начало затуманивать его сознание. — А могу я вернуться к этой идее после паломничества?
— Посмотрим. Возможно.
Не слишком определенное обещание, но все же лучше, чем категорический отказ.
— А мой проект двигателя?
— Ты можешь продолжать его разработку при условии, что не станешь разглашать результаты. — Марий ободряюще улыбнулся, но улыбка получилась неестественной. — Троблум, мы высоко ценим твою помощь и хотим, чтобы наши отношения были взаимовыгодными. Просто сейчас ситуация приближается к критической стадии.
— Я знаю.
— Благодарю. А теперь я ухожу, чтобы ты смог без помех наслаждаться едой.
Марий ушел, и только после этого появился подозрительно задержавшийся робот–официант. Троблум уставился в стоящую перед ним тарелку: горка облитых маслом оладий, между которыми проглядывали полоски бекона, сыр из молока йока, омлет из яиц гарфоула и черный пудинг, украшенный клубникой. Кленовый сироп и афтонский соус стекали, словно лавовые потоки. По краям тарелки были артистично разложены миниатюрные драники, запеченные в вине салфады и поджаренные золотистые ломтики томатов.