Пятьсот пять (СИ)

До приюта Лас домчалась быстрее, чем обычно — если могла бы, то бежала вперед экипажа, настолько торопилась. Успела, но первый урок все равно отметили. Потому что нашелся Марти. Затормошенный и не понимающий, отчего такой переполох, мальчик сидел на небольшом диванчике в детской комнате и жевал конфеты.
— Марти! — Ласси кинулась к нему и прижала к себе, успокаивая свое разбушевавшееся сердце. — Как ты?! Что с тобой?! Что-нибудь болит?!
— Болит, — вдруг вздохнул тот. — Зуб болит, госпожа Ласси, шатает мочи нет, — пояснил он в ответ на тревожный вскрик девушки.
— Зуб?! Как зуб?! — непонимающе залепетала Лас, пытаясь что-нибудь рассмотреть и не понимая, что дальше делать.
— Так если дюжину конфет за раз слопать, то у любого зубы заболят, — спокойно заметила находившаяся рядом Фанни. — Ну-ка, дай-ка! — великовозрастная (она была даже старше Эллис, поэтому в приюте выполняла функции экономки) и могучая девица легко отодвинула Ласси и, сжав нижнюю челюсть разом побледневшего мальчишки, заставила того открыть рот. Через мгновение засунула туда вытащенный из кармана блестящий инструмент. Марти слегка вскрикнул. Лас зажмурилась.
— Вот и все, — тем же спокойным тоном проговорила Фанни, показывая крепко зажатый в щипчиках зуб. Марти тут же его выхватил и спрятал в карман.
«Наверное, перед другими мальчишками хвастаться будет» — решила Ласси и, внутреннее собравшись, перешла к главным вопросам.
— Марти, ты помнишь, где ты был? — осторожно спросила она.
— Госпожа Эллис уже спрашивала. Нет, не помню, — покаялся тот. Сидевшая на другом диване Эллис задергала глазами, видимо, пытаясь этим что-то сказать Лас, но та, не обращая внимания, продолжила.
— Ничего страшного, я просто еще раз спросила. А дядю, который тебя привел, помнишь? — почти затаив дыхание, задала девушка следующий вопрос. И Эллис, и Фанни посмотрели на нее удивленно, а Марти вдруг ответил: — Да, чуточку. Я спал, он разбудил меня, и уже был приют.
«Наверное, привез на экипаже» — подумала Лас: — А маска на нем была?
— Нет, госпожа Ласси, — после некоторого раздумья, ответил мальчик. — Костюм такой, коричневый в полоску, ботинки, блестящие, и все.
«Неужели, это был кто-то другой? Или гард намеренно кого-то подослал, чтобы не показываться рядом с приютом?» — вопросов стало только больше. — «Главное, что Марти здесь!» — напомнила она себе.
— Иди-ка ты в класс, — разрешила, наконец, мальчишке Эллис, и того словно ветром сдуло. — Что за мужчина? — спросила она уже Ласси.
— Мне пришлось обратиться за помощью, — призналась девушка, невольно краснея.
— К отцу? — встрепенулась старшая подруга. О договоре между родственниками она знала.
— Нет, — покачала головой Лас. — К одному…. знакомому.
— Это хорошо, ты молодец! Главное, что Марти нашелся, — Эллис повторила вслух мысли девушки.
«Эх, знала бы ты, чем мне за это придется платить!» — подумала про себя Ласси, искоса поглядывая на главу пансиона, которая сидела, закинув ногу на ногу, в очередном брючном костюме, с распущенными против всех приличий волосами. В ответ на опасения Лас та, скорее всего, посоветовала бы постараться получить удовольствие. Идейная руководительница движения за независимость придерживалась очень свободных взглядов в этом вопросе.
— Так Марти рассказал что-нибудь? — Ласси перевела разговор в более безопасное для себя русло.
— Не больше, чем остальные, — с сожалением покачала головой Эллис, а вслед за той и Фанни. — Зачем ушел, не помнит, где был, тоже. Нам сказал, что помнит только, как Марика ему дверь отворила.
— Это еще в семь утра было, — пояснила Фанни. — Та как обомлела, закричала от радости на весь дом, еще и девчонок из второго класса напугала.
— Да, надо бы их переселить, — задумчиво кивнула Эллис. Девочки из второго класса жили в комнате на втором этаже, расположенной как раз над входным крыльцом. Разговор плавно перетек на хозяйственные нужды — с молчаливого согласия всех присутствующих обсуждение странных исчезновений было решено отложить на потом — затем начались-таки уроки, и о договоре с гардом Ласси вспомнила только по пути домой.
«А ведь можно не приходить» — закралась предательская трусливая мысль. — «С отцом как-нибудь договорюсь. К тому же, откуда я знаю, что это был он?»
В костюме, подобном тому, что описал Марти, ходило почти полгорода, тем не менее, каким-то неведомым ранее шестым чувством Ласси догадывалась, что гард все-таки был причастен к розыску мальчика. Правда, если она не придет, то не узнает, где нашли Марти, к тому же тогда о пятьсот пятом гарде и своих мечтах относительно него пришлось бы забыть, а если придет, то…. О том, что было бы тогда, девушка старалась не думать, но не думать не могла. Лас промаялась весь вечер, почти не слушая откровений очередных кандидатов в мужья, которых зачем-то пригласила на чай мстительная бабушка. В прошлый раз Лас не оценила ее подарок — руководство по воспитанию настоящей леди — и теперь та мстила. Кандидаты постоянно пытались перебить друг друга, отчего было совсем не понятно, что они хотели сказать. Впрочем, Ласси и не пыталась. Она думала и кидала то опасливые, то нетерпеливые взгляды на циферблат. Когда бабушка, наконец, одернула неугомонных потенциальных женихов, девушка догадалась объявить, что у нее болит голова и под насмешливым взглядом обнаружившегося в дверном проеме несносного секретаря — тот почему-то слишком часто становился свидетелем ее позора — поднялась к себе.
Стоило Лас оказаться в своей комнате, вопрос «Идти или не идти?» как-то быстро сменился вопросом «Что надеть?». То ли дело было в полумраке, то ли в кресле, при взгляде на которое ей сразу вспоминался гард и его хриплый голос. Чего только не успела она надумать, пока собиралась, но в четверть десятого, выбрав скромное темное платье, туфли на невысоком каблуке — на случай, если пришлось бы бежать — и обязательно густую вуаль (не хватало еще, чтобы ее кто-нибудь узнал!), Ласси спустилась с балкона и привычным уже путем покинула территорию отцовского особняка. Она не представляла, что из себя представляет дом семнадцать по Хант-стрит, но предполагала, что это гостиница, поэтому оторопела, увидев перед входом красные фонари.
«О, боги! Это дом свиданий!» — вполне возможно, что Лас развернулась и дала бы стрекача, если бы ее уже не заметил портье. Совершать трусливый поступок перед этим внимательно на нее смотрящим мужчиной ей почему-то показалось стыдным. — «А идти в дом свиданий не стыдно!» — укорила она саму себя. — «О, боги, о чем я думаю?!» — пронеслось в голове, тем не менее, вслух Ласси четко выговорила: — Мне нужна комната двадцать пять.
— Прошу, — портье поклонился. — Налево, на второй этаж, третья дверь от лестницы.
— Благодарю, — кивнула девушка и, очень сильно стараясь, чтобы ноги не дрожали, стала подниматься по лестнице. Как ей хотелось, чтобы комната двадцать пять находилась не на втором этаже, а на десятом, а лучше еще сотом, но таких этажей не бывало, а второго она достигла уже через пару минут. Еще несколько мгновений, и Лас замерла перед заветной дверью, ожидая чего угодно.
— Войдите! — раздался изнутри хриплый голос еще до того, как Ласси сжала кулачок, чтобы постучать. Внутри царил, уже казалось, вечно сопровождающий гарда полумрак. — Пройдите к кровати! — приказал он. Рядом с кроватью на тумбочке стояла тускло светящая лампа, освещения которой хватало менее чем на половину ложа. Сам же мужчина сидел в кресле в глубине комнаты — об этом девушка могла судить только по голосу, так как из-за лампы ей было ничего не видно за пределами того пятачка, что та освещала.
— Вы пришли, — прохрипел гард. Какой-либо интонации в его голосе — радостной или язвительной — Ласси не уловила.
«Лучше бы не приходила!» — добавила она про себя, но панический настрой немедленно задавила. И так ноги опять начали неподконтрольно трястись.
— Я всегда держу свои обещания, — гордо ответила она. — Где вы нашли Марти? Вы узнали, кто и зачем его похитил? Что с ним было?