Хроники Звёзд #1 (СИ)

И пусть их королевский Альмагест, Лев, уступал Ориону, а армия была существенно слабее, в конфликте Констелла занимала наименее выгодную позицию, так как на стороне Артийцев должен был выступить род королей Ша`Сти, носящие знаки Геркулеса. А уж они Дарфайя в силе практически не уступали…
Добавь сюда волнения, зачинщиками которых будет недовольная жизнью знать из рядов ярых противников королевы Эстильды, и станет чётко видна глубина той дыры, в которой они оказались.
В какой-то момент Элиот почувствовал дрожь, пробежавшую по его заклятью, и предусмотрительно отошёл от Тюрьмы, а спустя несколько та лопнула, осыпавшись на землю ворохом тающих в воздухе осколков.
— Элиот! Ты…! — Маленький золотой ураган, вылетевший из облака тьмы, набросился на парня и крепко его обнял. В ответ Элиот натянуто улыбнулся и принялся молча поглаживать густые шелковистые волосы принцессы, слабо себе представляя, как сообщить Астерии о том, что её отец мёртв. — Как ты выжил?!
— Королева меня исцелила, воспользовавшись Дарфайи. — Услышавшая это принцесса начала взволнованно подпрыгивать на месте от радости, и это искреннее счастье задачу только осложняло. Как мог он сказать сейчас, что Фребберг погиб? Что, быть может, именно из-за него королева не успела или не смогла помочь мужу? — Астерия…
У Элиота хватило духа выдавить из себя только лишь имя девушки, но не то, что он хотел сказать после.
— Что?
— Понимаешь… Твой отец, он…
Дзон-н-н~! Дзон-н-н~! Дзон-н-н~!
Звон колокола центральной церкви подхватило множество других, чуть поменьше, и секунду спустя воздух дрожал от этого звука.
— … он погиб, принцесса.
Элиот не знал, откуда он взял храбрости для того, чтобы сказать это, но понимал, насколько тяжело сейчас должно быть замершей в его объятиях Астерии. Ещё мгновение назад она лучилась счастьем, а сейчас по её щекам уже катятся слёзы. Сначала Чарльз, теперь — Фребберг… Совершенно себе не представляя, как надо вести себя в таких ситуациях, Элиот, словно робот, продолжал гладить девушку по голове и нашептывать слова утешения, зачастую повторяющиеся. Он сам уже терял родных — и потому понимал, что от сковывающей сердце печали не спасут никакие, даже самые искренние и желанные, слова. Но просто стоять и смотреть, как Астерия беззвучно рыдает, юноша тоже не мог.
«Планировал ли ты это с самого начала, или мои поступки всему виной? Почему это началось так рано, властитель Преисподней?»
Опасные приключения, растущая как на дрожжах сила, а теперь — неизбежный конфликт. Всё это не походило на череду случайностей, напоминая спланированную одним рогатым, трёхглазым существом акцию. Но было ли это так на самом деле? Или всему виной стали его, Элиота, решения и поступки? Могла ли столь незначительная фигура, как он сам, стать первопричиной всех бед, что уже обрушились и ещё обрушатся на его родное королевство?
— Элиот, пожалуйста, отведи меня к маме. Она… — Девушка заплаканными глазами покосилась на запястье. — В своих покоях, кажется.
— Хорошо, принцесса. — Парень подхватил Астерию на руки. — Пообещай только, что не будешь делать никаких глупостей.
Ответом на просьбу стал слабый, едва заметный кивок…
  
Глава 13. Далёкий север
 
Сильный мороз и обильный снегопад, накрывший весь континент разом, впервые за много лет вызвал на душе принцессы не огорчение, а ничем не замутнённую радость. Ведь всего спустя три дня после того, как с небосвода не землю рухнули облака, во дворец пришла весточка о том, что покинувшая столицу два с половиной месяца назад, в начале октября, королева направилась домой — вместе с частью армии пережидать лютую зиму и последующую за ней беспутицу, из-за которой всякие военные действия вести стало невозможно.
И вполне естественно, что столь радостной новостью Астерия спешила поделиться с другом, к которому в комнату прямо сейчас и ломилась. Глухо щёлкнул замок, скрипнули петли — и на принцессу, в холода отдающую предпочтение тёплому платью и не менее тёплым колготкам, уставилась пара красных от недосыпа глаз её верного, официально признанного защитника.
— Элиот! Смотри!
— Ещё одна жалоба? Теперь и тебе пишут?
— Нет! Весточка от мамы! Она возвращается во дворец на зимовку! — Счастье в глазах девушки резко сменилось на подозрение. — А что за жалобы?
— От тех, кто не хочет хорошо делать свою работу и считает, что его за это должны любить, лелеять и снабжать казёнными деньгами. — Вздохнул юноша, после чего пошире открыл дверь и отошёл в сторону, приглашающе шевельнув рукой. — Проходи, не стой на пороге.
Принцесса кивнула благодарно, зашла в комнату и, сняв лёгкие сапожки, устремилась вглубь помещения, которое Элиот гордо называл гостиной. Всего пара секунд ей понадобилась для того, чтобы с ногами забраться на расположенный перед небольшим камином диван — и завернуться в брошенное тут же одеяло.
— Расскажешь, почему они пишут жалобы на тебя, а не на кого-то ещё?
— Я пользуюсь своим положением и сую нос, куда не надо, вычисляя перешедших все границы чиновников. Казнокрады, воры, крупные взяточники — моими стараниями уже двадцать два человека были вынуждены переехать из своих домов в тюремные камеры.
Астерия ненадолго зависла, явно размышляя над тем, что только что услышала. В её голове не укладывалась мысль о том, что её сверстник мог провернуть что-то подобное, даже не покидая стен дворца.
— Ты ведь не шутишь, верно? Как?
— Раз в неделю я выборочно забираю у по самое горло заваленных работой специалистов некоторые бумаги, ими уже просмотренные, после чего тщательно разбираю содержимое. Всё, что кажется подозрительным, пересылается в соответствующий орган, и уже там встаёт в очередь на внеочередную проверку. Частенько расхождения в документах являются следствием разгильдяйского отношения чиновников к своей работе, но преступники нет-нет, да попадаются… — Элиот размял затёкшую шею. — От одних только тренировок крыша едет, так что я решил разбавить их умственной деятельностью, полезной для государства.
— И откуда они узнают, кто виноват в произошедшем с ними?
— Не имею о том ни малейшего представления, принцесса. В моей голове просто не остаётся места, чтобы задаваться такими вопросами. — Элиот, только сейчас заперший дверь, устроился на противоположном углу дивана и расслабленно по нему растёкся, сквозь зуба пробормотав: — Всякая падаль в отсутствии королевы растаскивает нашу страну по кусочкам…
— Мама говорила, что нам ещё слишком рано наживать себе врагов. Нам нужны политические союзники и…
— Астерия… — Элиот серьезно посмотрел на подругу. — Тебе не нужны враги. Тебе нужны политические союзники. Ты принцесса, а кто я? Твой щит, меч и опора. Сейчас я делаю то, что считаю нужным — в меру своих сил и возможностей подчищаю медленно, но верно загнивающий бюрократический аппарат. Не забываю и о тренировках, без которых от меня, как от защитника, не будет никакой пользы. Ты же действуешь в другой плоскости, учась политике и налаживая связи с влиятельными аристократами, представителями гильдий и лидерами коммун.
— Но ведь ты тоже можешь заняться тем же, чем занимаюсь я…!
— Нет. Потому что для аристократов, для народа, для всех вокруг я — не более, чем защитник. Даже ввяжись я в большую политику, то смотреть на меня будут как на твоего представителя, Астерия. Так есть сейчас, так будет потом. — Произнося свою небольшую речь Элиот вытянул руку в сторону, и несколько тонких, изящных потоков серо-чёрного пламени подхватили поднос с парой чашек и небольшим чайничком, явно оставленным здесь с вечера. Последний, впрочем, был тут же охвачен пламенем, и к моменту, когда поднос коснулся рук юноши, чай уже начинал закипать. — Тебе наливать?
Задумавшаяся над словами Элиота принцесса не ответила, но горячую чашку взяла и напиток пригубила, спустя минуту ошарашив друга сделанным выводом:
— Знаешь, Элиот, мне кажется, что ты или перетрудился, или уже очень к этому близок… — И, не дав ему вставить ни слова, продолжила. — Сегодня идём в город! И это не обсуждается!