Во благо Ордена Феникса (ЛП)

«Почему он оказался на полу? Ох, святой Мерлин!»
— Мне так жаль! Простите… Простите меня! — слова лились из неё рекой, когда она спустилась с кровати, чтобы встать рядом с ним на колени. Он корчился в агонии, закрывая руками гениталии. Волшебный обряд не был исполнен. Поскольку он кончил на неё, а не вовнутрь, наказание не заставило себя ждать.
«Что он тогда говорил об этом?!»
Болезненное наказание было настолько жестоким, что Cruciatus просто бледнел по сравнению с ним. Положив руку на плечо Снейпа, она наклонилась к нему, от безысходности качая головой.
— Профессор, мне так жаль… Я… Я не хотела…
— Оставьте! — в его голосе прозвучало столько страданий, что у неё на глазах выступили слезы.
— Я могу вам помочь! Пожалуйста… пожалуйста, скажи мне, что я могу сделать!
Он тяжело дышал, лежа на полу, и, кажется, использовал свои последние силы, чтобы поднять голову и посмотреть на неё.
— Убирайтесь! — прорычал Снейп.
Гермиона встала, на дрожащих ногах добралась до своей одежды и попятилась к двери, наблюдая, как профессор продолжал корчиться на полу, затем она отвернулась и попыталась спастись бегством.
========== Глава 8. Возвращение долгов ==========
Добежав до его гостиной так быстро, как только смогла, Гермиона остановилась, восстанавливая дыхание. Волшебный обряд не был исполнен.
«Мерлинова борода, мы его… не выполнили!»
Внезапно её пронзила здравая мысль: «Я не могу просто бросить Снейпа». В конце концов, она сама допустила ошибку. Она так сильно сосредоточилась на том, чтобы остановить себя от оргазма, что отстранилась от профессора в самый последний момент. Это было непреднамеренное, импульсивное действие, но в результате она неумышленно поставила под угрозу жизнь мастера зелий. Фактически, в течение нескольких ближайших часов он может быть казнён из-за этого проступка. «И всё благодаря мне». Девушка почувствовала, как сильно сжалось её сердце от осознания собственной глупости. «Нет… Нет… Я должна всё исправить! Несмотря ни на что, я должна всё исправить!»
Сбросив на пол все свои вещи, кроме волшебной палочки, Гермиона неуверенно двинулась по направлению к спальне. Профессор всё так же не шевелился и лежал на полу. Должно быть проклятие обладало разрушительной мощью, если смогло сразить настолько сильного волшебника, как Снейп. Её затошнило при одной только мысли о том, через что она заставила его пройти.
«Интересно, он в сознании?»
Опустившись рядом с ним на колени, гриффиндорка наклонялась до тех пор, пока не смогла лучше рассмотреть профессора. Несмотря на то, что глаза мастера зелий оставались закрыты, а черты лица больше не искажались от боли, его дыхание всё ещё было затруднено. Разум подсказывал ей, что она должна хотя бы попытаться переложить его в более подходящее место.
— Leviosa, — прошептала девушка, направляя на него свою палочку. Она подняла тело профессора с пола и осторожно опустила его на кровать.
Глаза Снейпа были расфокусированны, но на мгновение открылись, после чего вновь закрылись. Со стороны было заметно, что болевой шок сильно оглушил его и значительно ослабил. Гермиона нервно закусила нижнюю губу, пока рассматривала его обнажённое тело.
«Сможет ли он снова это сделать?»
Даже без учёта огромной порции боли, мужчине потребовалось бы некоторое время, чтобы восстановиться, и только тогда он был бы готов ко второму оргазму. Мысленно вздохнув, Гермиона ощутила собственную беспомощность и поняла, что не имела ни малейшего понятия обо всех этих вещах.
«Святой Мерлин! Я ведь знаю так много всего на разные темы, но секс — явно не одна из них. Может быть, спросить кого-то? Но кого? И как?»
Вероятно, Гарри и Рон рассказали бы ей обо всём, но она скорее сгорела бы со стыда, чем решилась спросить их об этом. И ещё Гермиона действительно не хотела оставлять Снейпа одного в таком состоянии. Она могла бы использовать Исцеляющее зелье, но сомневалась, что оно произведёт сильный эффект. Скорее всего, профессору всё равно потребовалось бы время, чтобы восстановиться. Но, к сожалению, как раз времени у них было катастрофически мало.
Благодаря горящему в спальне камину, в комнате было совсем не холодно, но Снейп всё равно смотрелся так… беззащитно. Не желая снова левитировать его, Гермиона направилась к стоявшему в углу большому шкафу и открыла его. Внутри него с одной стороны висело множество в основном чёрной одежды. На другой половине располагались постельные принадлежности. Она выбрала большое мягкое одеяло, снова подспудно ожидая, что кто-то вроде Снейпа скорее обзавёлся бы чем-то более грубым и колючим. Вернувшись с ним к кровати, девушка встала на колени рядом с профессором и разложила одеяло так, чтобы оно прикрывало его до груди.
«Так-то лучше. Но что дальше?»
Гермионе оставалось только подождать — вероятно, недолго — и позволить ему восстановиться, чтобы сделать всё то, что требовалось правилами обряда. Настороженно присматривая за ним, девушка прилегла на соседнюю подушку. Его глаза оставались закрытыми, благодаря чему Снейп казался почти безмятежным, за исключением постоянно нахмуренных бровей. На самом деле она никогда не рассматривала его так открыто, в большинстве других ситуаций Гермиона предпочитала отводить взгляд в сторону, особенно в случаях, когда профессор снимал баллы с её факультета за рассеянность или неповиновение, или зевоту, или ещё Мерлин знает за какие проступки, которые только он сам мог придумать.
Она отметила, что у Снейпа действительно был большой нос, но не чрезмерно огромный. На самом деле все черты его лица были выразительными и волевыми. Теперь, когда она смогла изучить его должным образом — это показалось ей довольно привлекательным сочетанием. Вероятно, особенности его уникальной внешности также способствовали страху, который мастер зелий внушал ей и любому другому студенту, начиная с самых первых курсов. Снейп всегда казался поразительно суровым, мрачным и… смертельно опасным. Он был самым пугающим человеком и / или существом в Хогвартсе.
Но сейчас, лежа рядом с ним, Гермиона прекрасно понимала, что сама ему навредила. И узнав его за последние недели с другой — более деликатной и… тактичной стороны, она подумала, что, кажется, начала к нему привыкать. Ей стало с ним комфортно. Конечно, иногда он всё ещё огрызался, как делал это буквально недавно, но это скорее напоминало защитный рефлекс, а не настоящую злость. Тем не менее, у неё не было никакой гарантии, что он не попытается снова на неё напасть за то, что Гермиона собиралась сделать. «Это будет очень рискованный эксперимент». И, к сожалению, у неё не было никаких подсказок. Однако девушка уже успела кое-чему научиться, а если было что-то, чем она особенно гордилась, — так это своими способностями к обучению. Она постарается использовать всё: свою интуицию, логику, а также столько гриффиндорской смелости, сколько сможет в себе найти.
Подняв волшебную палочку, Гермиона произнесла заклинание Histomalleus и изменила кожу на локтях. Раньше девушке всегда казалось, что локти — это самая безобидная часть тела, и хотя у неё был соблазн обвинить в недавнем провале свои слабые руки — это явно было не так. Правда заключалась в том, что она вела себя эгоистично и облажалась. Тогда, поддавшись желанию загладить вину, Гермиона решила преобразить ещё и грудь, сначала одну — сделав круговой взмах волшебной палочкой, а затем и другую.
«Неплохо смотрится».
В целом Гермиона всегда была довольна размером своей груди и не хотела больше, но теперь, когда девушка щеголяла увеличенной парой, она была совершенно ими очарована, и даже захотела слегка покачать соблазнительными, пышными формами. Ему нравилось трогать и посасывать её грудь — уж в этом она точно не сомневалась. Её глаза вернулись к окаменевшему лицу профессора. В этот раз определённо не будет никаких ласк, судя по тому, в каком состоянии он находился, но зато Снейп мог бы к ним прикоснуться.
Сделав глубокий вдох, Гермиона настроилась на то, что (как она ожидала) станет одним из самых трудных испытаний в её жизни. Дело в том, что девушка никогда не бралась за что-нибудь, будучи недостаточно подготовленной, поскольку сразу же начинала нервничать и волноваться почти до носового кровотечения. Но на этот раз у гриффиндорки не было выбора. Она собиралась продемонстрировать всю свою позорную неопытность, словно на шоу… и под яркими прожекторами. «Мне будет невыносимо стыдно». И к тому же оставался высокий шанс, что этот способ может даже не сработать… и что ему будет всё равно. Она немедленно пресекла пессимистические размышления. «Ни к чему усложнять и без того серьёзную проблему».