Кому я должен? Часть 1
Необходимо также еще заметить в самом начале этой главы, что в традиционном понимании дружбы большинством людей друзей у меня, наверное, и нет вовсе. Это если смотреть на дружбу именно с большой буквы, веря во все перечисленные выше пословицы и непременно приводя в синонимы слова «дружба» такие слова, как «верность», «неподкупность», «преданность» и т. д. Может, потому что я неудачник и еще не встретил в жизни настоящих друзей. А скорее, потому что в принципе я человек самодостаточный. Я не испытываю потребности в деньгах и других материальных благах (по крайней мере, пока у меня еще не кончились накопления и дивиденды со старых инвестиций), не испытываю потребности в общении в повседневной жизни и способен сто лет просидеть один в запертой комнате (пока не пробовал: это, возможно, будет следующим экспериментом), мне не нужно самоутверждаться, хвалясь своими мнимыми или не мнимыми достижениями, и вдыхать всеми фибрами одобрение, замешанное с завистью. Я вовсе не инертный или замкнутый, просто все свои потребности, а они зачастую далеко не простые или ординарные, я способен удовлетворять самостоятельно или с помощью моей жены (здесь должен стоять подмигивающий смайлик, а через несколько пробелов – смайлик с баяном, который не будет нести смысловой нагрузки, просто он мне нравится). Нет, ну мне, конечно, приятно, что в моей телефонной книге есть номера, набрав которые, я могу попросить толкнуть из снега застрявшую машину (представляю, как озадачились прочитанным жители Москвы и еще нескольких крупных городов, но поверьте: так бывает, что машины, даже полноприводные, застревают в снегу на дороге), или приехать и переставить мебель с места на место, или сделать еще какие-нибудь мелочи, платить за которые деньги рука не поднимается, а самому сделать не под силу.
В общем и целом каждый человек вкладывает свое сокровенное понятие в слово «дружба», а я – свое, и именно таким образом я определил небольшой круг лиц, порывшись в адресной книжке своего телефона. На этом все. Достаточно прелюдий. К делу.
* * *Саша С. был человеком, который, так или иначе, присутствовал на всех этапах моей жизни. Наверное, мы не были друзьями в понимании большинства людей, и, когда жизнь нас разводила в стороны, ни один из нас этому не противился. В детстве он жил домов через пять от моего дома на перпендикулярной улице – в так называемом частном секторе. Сложно отметить что-то необычное из самого детства. Может, забывается за ненужностью, а может, ничего необычного и не было вовсе. Обычные дети из обычных бедных семей обычно убивали время тем, что лазили по помойке. Это была большая помойка, располагавшаяся совсем недалеко от наших домов вдоль маленькой речушки, название которой в детстве мне казалось иностранным, но все называли речку просто «вонючкой». О смысле этого названия я задумался только сейчас, а тогда это была просто речка-вонючка, просто название, сочетание букв. На помойке всегда было интересно, можно было встретить много разных любопытных вещей, а иногда попадались даже старые сломанные игрушки. Верхом везения было найти на помойке солдатика. Но чтобы что-то найти на помойке, нужно было потрудиться и, вооружившись толстой палкой, усердно ковырять мусор. Саша С. еще с детства не был склонен к физическому труду, а потому, когда все дети упорно ковыряли мусор, он – то ли от зависти к найденному, то ли оправдывая собственное безделье, – говорил, что ему такие игрушки купят родители. Но это было только наполовину правдой, а может только наполовину ложью. Потому что иногда ему действительно покупали игрушки, и вроде даже нередко, ведь он был единственным ребенком в семье и казался набалованным. Но ложью это было наполовину потому, что, как я уже писал выше, мы были из бедных семей, что, естественно, ограничивало его воображение о новых игрушках, но вместе с тем не было достаточным стимулом, чтобы ковырять мусор наряду с остальными.
Из этого описания можно подумать о некой его брезгливости не только к физическому труду, но и к помойке в целом. Но это было не так. Еще одним развлечением детства было есть зубную пасту, выдавливая остатки из найденных на помойке тюбиков. Конечно, хоть мы и были из бедных семей, мы отнюдь не голодали, и природу этого явления я объяснить не могу, поскольку и вкус зубных паст тогда был неподдельно противным. Сложностей с поиском выброшенных тюбиков из-под зубной пасты обычно не возникало, посему в этом деле, как мне тогда казалось, Саша С. преуспел гораздо больше остальных. Когда другие дети ковыряли палками мусор в поисках игрушек или просто прикольных вещей, стараясь углубиться как можно дальше, Саша С. ловко скручивал крышки с тюбиков, клал тюбики на землю (или что там было под ногами), нажимал ногой на тюбик или даже прыгал на нем одной ногой, поднимал и слизывал выдавленное.
Позже, через пару лет, свалку мусора там запретили, мусор, наверное, тоже увезли, а может, он сам куда-то делся: речка-вонючка, например, разнесла по просторам нашей необъятной родины (я помню, как еще в детстве старший брат рассказывал мне очередность рек, в которые впадает наша речка-вонючка, и потом в какое-то море), но место наших встреч осталось неизменным. Берег вонючки тянул нас к себе. Мы собирались там каждый день, обязательно жгли костер, курили сухие листья деревьев, неумело закручивая их в газету, пекли вырытую где-нибудь неподалеку – в чужом огороде – картошку. Саша С. был обычным пареньком, разве что иногда приносил из дома короткие отцовские окурки, и тогда мы добавляли в сухие листья деревьев настоящий табак!
Лет в четырнадцать мы уже стали встречаться в каких-то сомнительных компаниях, где курили уже не листья деревьев. Я не был приверженцем подобного времяпровождения, поэтому в этот период мы несколько потеряли друг друга из виду. Не то чтобы я чего-то или кого-то чурался (среда обитания, взрастившая меня, безусловно, оказывала на меня определенное давление, поэтому достаточно рано я попробовал алкоголь и иногда курил дешевые сигареты без фильтра), просто меня удручал сам факт бесцельного просиживания и никчемных разговоров. Алкоголь в компаниях был совсем не всегда, поэтому обычно компании просто сидели на задворках какого-нибудь старого дома или в подъезде дома в холодное время года. Разговоры были совсем не высокоинтеллектуальными и сводились чаще к вымышленным историям о драках или успешных встречах с девушками. Кроме этого, Сашу С., который был на год младше и, соответственно, учился на класс ниже, почему-то выгнали из школы, и он ходил на другой конец города в другую школу. Я толком так и не понял, почему его выгнали, может быть, ему было неинтересно. Поэтому встречались мы все реже, разве что на каких-нибудь масштабных драках район на район, где собирались обычно все подростки.
Несмотря на невзрачную среду обитания, заложенный природой интеллект позволил нам обоим закончить школу, каждый свою, и поступить в университет, который находился в областном центре на расстоянии семидесяти километров от нашего городка. Я, соответственно, уехал на один год раньше, поскольку был старше него, и, пожалуй что, в этот год мы с ним практически не встречались. Университет был достаточно убог и беден даже по тогдашнему моему пониманию, но это был, наверное, единственный на тот момент университет в нашей области, не считая педагогического, а уехать учиться в другую область не позволяло материальное положение.
Ну что сказать, отдаленность, хоть и небольшая, от родительского дома и самостоятельная жизнь первично действовали на всех одинаково: все студенты, покинувши отчий дом, теряли голову и черпали новое вдохновение для жизни. А вот дальше уже шла разница, поскольку вдохновение все черпали из разных источников, как, собственно, и реализовывали свое вдохновение все по-своему. В основной массе все было достаточно банально, мало кто вдохновлялся учебой, особенно на первом курсе, а вдохновение обычно черпалось из спиртного, и в это же спиртное вдохновение возвращалось. Получался некий замкнутый круг, внешне напоминавший беспробудную пьянку. Но только ухищренный особой мудростью мозг мог видеть в этом перерождение вдохновения из одной стадии в другую. Не так часто, но все же проскакивала и тема легких наркотиков. Я далеко не специалист, но, насколько мог ориентироваться в ценах, рядовой студент не мог позволить себе принимать наркотики по материальному положению. Поэтому внешне это выглядело так же, как я в детстве курил листья деревьев: марихуана (или что там было на самом деле) курилась студентами с очень важным видом, потом неумело и театрально имитировался «приход». Эту тему я отверг для себя сразу и навсегда.