Святая Анастасия Сербская. Чудеса и пророчества

Они ни за что не пожелали бы поменяться жизнью с ней, монахиней.
Анна и Неманя теперь для всех из их окружения стали чем-то нереальным, а их намерение не было искренне принято как совет другим сделать так же. Это был кошмар, которого боялись люди, окружающие великого и сильного правителя. Потому что слова Немани не были произнесены всуе. Вот и леденили они разум и души собравшихся за трапезой этого правителя ночью накануне пострига. Собрав и власть имущих, и представителей народа, он им твёрдо сказал, что с этого момента все они ему только братья и сёстры.
В державе Немани, большей, чем все другие, что были тогда у сербов, это событие имело прежде всего значение пророчества о конце света. Все эти волнующие вопросы удивлённых людей хорошо понимали и Неманя, и Анна.
Потому что, будь это не так, Великий жупан не говорил бы в тот самый вечер, когда их собрал во дворце в Расе: братья мои дорогие, сёстры мои милые, я больше вам не господин, и Анна не госпожа. Нас путь ведёт к Богу, к Единому, самому сильному Царю, Творцу и Хозяину всякой жизни. Мы хотим к небесному Отцу, в Его объятия…
Феодора развеяла все сомнения, услышав, как её госпожа Анна тихо говорит, смотря ей прямо в глаза: «Ах, моя Феодора, счастье в жизни кратко, непостоянно, как полёт светлячка во тьме ночной. Оно, вместе со всем земным богатством, по отношению к жизни вечной, подобно времени полёта бабочки. Всё наше земное ещё в нашей жизни принадлежит кому-то другому, поэтому жизнь следует направить на приобретение гораздо более ценного богатства, чем то, за которым люди гоняются, борются, хватают, а затем многие страдают и погибают. А это богатство называется вечная жизнь. Мы отдаём очень мало, а в ответ от Бога получаем много! Поэтому и Неманя больше не Великий жупан, а монах Симеон»..
«Эта твоя сума, которую ты несешь, как и та, что на моём плече, достаточна для удовольствий, которые нам доставит монашеская жизнь?» – спросила Феодора свою спутницу шёпотом, чтобы не слишком быстро отвлечь её от размышлений.
Анастасия впервые во время пешего пути тихо рассмеялась: «Я от всего груза освободилась. Чувствую себя легко, потому что иду уже много часов, и единственный груз у меня эта сума».
«Земные заботы тяжелее любого груза. И, слава Богу и тебе, что меня поддержала в желании принять постриг, а душу освободить от забот, – опять произнесла Феодора. Она немного помолчала, а затем продолжила: – Прости, сестро, я должна тебе сказать, что имя Неманя настолько редкое у сербов и вообще православных, что ты имела такое счастье выйти замуж за героя, которого так крестили. Тебе когда-нибудь в голову приходило, что в имени Неманя был великий крест искушения, который ему Господь определил, что и часть того креста досталась тебе как честь, чтобы нести его с ним вместе».
«Надеюсь, ты имеешь в виду библейского пророка Неемию. Ты права, сестро. Имя это символично. Библейский Неемия по разрешению персидского царя Артаксеркса восстанавливал разрушенные стены Иерусалима, приказав мастерам одной рукой работать, а в другой держать меч, обороняясь от врагов, нападавших на них».
На эти слова Анастасии Феодора ответила: «Так твой и наш прославленный Неманя должен был строить и обороняться в одно и то же время, вплоть до конца своего правления. И было правильно передать этот тяжёлый груз самому способному сыну, а все свои заботы передать Господу, именно так, как Он говорит: придите ко Мне все труждающиеся и обременённые, и Я успокою вас, возьмите иго Мое на себя… ибо иго Мое благо… не беспокойтесь о завтрашнем дне».
«Да, – добавила Анастасия, – Иисус ясно утверждает: В одно и то же время мы не можем быть заняты двумя противоположными заботами, одновременно служить Богу и мамоне. Поэтому, драга моя сестро, и Неманя, и я сделали всё, чтобы в нашей стране даже и беднейшие не чувствовали себя покинутыми. Разве Господь не говорит: Не заботьтесь о завтрашнем дне?»
Монахиня Феодора посмотрела на облачное небо и выразила ещё одно своё умозаключение:
«В мире нет случайностей. Вот смотри: при крещении ты получила имя Анна, а оно, ты знаешь это не хуже меня, на греческом означает милость и благодарность.
И Анастасия означает рождённая на Пасху, что так же убедительно подтверждает твоё решение о воскресении из царской жизни в монашескую. Вот мне и ясно, насколько такое значение вписывается и сливается с тем, что представляет имя Неманя, о котором я тебе недавно говорила. Нам через имена, конечно же данные при крещении, Господь определил направление пути, а в них заложил сущность. Однако это не то место, на котором я смею больше размышлять и говорить».
Они продолжали молча пробираться между кустами, руками раздвигая ветки, согнувшиеся под тяжестью влаги. Руки их отяжелели, но они по крайней мере сохранили лица от неминуемых царапин.
Вдруг Анастасия остановилась. Правой рукой она остановила и Феодору и показала жестом, чтобы та молчала. Глазами указала, чтобы Феодора обратила внимание на дуб, который был прямо на их пути. На нём было большое дупло, в котором слышалось во мраке какое-то шевеление… Они прислушались и услышали звук слабого царапанья, сопровождаемый двумя искрами, которые беспокойно мерцали во тьме. Анастасия храбро шагнула, и в этот миг из дупла выскочила маленькая рыжая белочка, поскользнулась на грибах, которые распространились и вокруг дерева, и по его коре, ловко запрыгнула на соседнее дерево и скрылась среди ветвей. Где она находилась, они могли догадаться только по веткам, которые мягко склонялись, когда белочка прыгала.
«Ты видела, какая она ловкая?» – спросила Феодора.
«Видела, и подтвердилось то, что Бог думал о всяком живом существе, которое создавал. Каждому он дал то, что ему нужно и сколько оно может принять. Вот белочке, такой маленькой и нежной, которая легко может стать добычей зверей, он дал скорость, которую глазом не уследишь, и ловкость, о которой другие могут только мечтать.
Дал он ей и столько ума, чтобы уметь прокормиться, и знать, как спастись. Всё Господь управил. Никто о ней не заботится, никто её не оберегает, а она опять же жива, здорова, сыта и весела. Сама вырастает, сама кормится, сама себя хранит и опять с радостью скачет с ветки на ветку. Не жалуется, не скулит, не подаёт голос».
«Ты права, сестро Анастасия. Только люди не в состоянии молча нести свой крест», – сказала Феодора. «Слушая тебя, я в мыслях помянула Святую Землю, Иерусалим, Божьего избранника Иоанна Крестителя. Ему не было и двух лет, когда он остался жить в пустыне один, без кого бы то ни было близкого.
Убили его отца, первосвященника Захарию у алтаря в поисках новорождённого Мессии, а на сороковое утро упокоилась и его мать, Елисавета, тётка Богоматери Марии. Всё это сделали, ты знаешь лучше меня, воины пресловутого царя Ирода, который в желании своём иметь как можно больше богатства и власти думал жить вечно. А маленькому Иоанну защитой стали песок и камень, теплом сердца – Солнце и Месяц, пищей – растения пустыни, постелью – скалистый край Иудеи и Палестины. Спасением от зверей был ему ветер, а каплями росы лечил он все свои детские болезни. И вырос он, понимая жизнь лучше всех тех, кто о жизни непрестанно говорит и кто в домах своих имеет роскошь в изобилии».
Анастасия посмотрела на небо, которое прояснилось, и добавила:
«Ах, благой Бог, Который может всё и везде. Да, Иоанн, как ты говоришь, является доказательством милости Божией, в которой ему не было отказано, исцеляющей ему раны, полученные от камней и песка, утешающей сердце даже в тяжелейших несчастьях, небесной пищей, душу укрепляющей верой от рождения побеждающей все несчастья. Творящих несправедливость он не ненавидел, но указывал на несправедливость. Звезду Денницу встречал, стоя на коленях на каменистом песке, в молитве, так, как позже и пришествие Иисуса на святую реку Иордан, на крещение. И так он оставался допоздна. До вечерних молитв, которые он заканчивал в полночь, когда взгляд благодарности направлял он в небо, уверившись, что все звёзды полностью утратили свой блеск. Как таковой пророк и святой, Богом данный, он мог Господа крестить на Иордане».