Тайны чёрного спелеолога
– Вот именно, незачем тебе становиться лучшим фрирайдером, – продолжал ехидничать Костя.
– Хочешь – давай скатимся сегодня ночью! – не выдержал Витя.
– Давай!
– Давай!
– Порешили? Сегодня, в час ночи, здесь!
– В час ночи здесь! И посмотрим, у кого кишка тонка! – ответил грубо Витя.
Ребята, насупившись, смотрели друг на друга. Переходить дальше на личности желания не было. Они, не сговариваясь, разошлись в разные стороны.
Витя уже пожалел, что согласился. Как он это проделает? Ведь, действительно, нужно сдать доску и снаряжение. Да и уйти из отеля втихаря – не такая простая задача. Не говоря уже о том, что склон даже днём выглядит пугающе.
Айрат не вмешивался, молча прилаживая крепления. Зульфия же во все глаза смотрела на мальчишек, переводя взгляд с одного на другого. Потом резко развернулась и села на скамейку, всем своим видом выражая неудовольствие.
Молчание затягивалось. Распалённый спором, Костик ходил по краю спуска. В нём бурлили противоречивые чувства. Он тоже понимал, что предложение скатиться ночью было безумием, но его самолюбие было задето, а он никогда не умел вовремя останавливаться. Он чувствовал определённое превосходство над своими друзьями. Во-первых, он был старше. Во-вторых, он был выше их. Он был действительно высокий, как каланча, и мог соперничать в этом вопросе с иными взрослыми. Сухощавый и жилистый, в свободном балахоне от Burton, с размашистыми, как у эстрадного рэпера, движениями, густыми, растрёпанными и выкрашенными в пепельный цвет волосами, он действительно пользовался определённым авторитетом среди детей. Но использовать его не умел, так как об ответственности имел крайне отдалённое представление. В довершение всего Костик был крайне непоследовательным и часто менял своё решение. И это сильно не нравилось Вите, поэтому он периодически закусывался с Костей. К счастью, никаких серьёзных последствий эти ссоры не имели, и всегда кто-нибудь из ребят шёл на попятную.
Немного успокоившись, Костя подошёл к ребятам. Нужно было как-то выходить из ситуации, которую сам и заварил. Он нарочито хитро поглядел на друзей, обернулся к Зульфие и произнёс:
– Махира хита мута бым.
Зульфия тоже посмотрела на него, но недоумённо. Костя незаметно подмигнул ей.
– Хара-мира хырлым бы, – помедлив, ответила она, слегка улыбнувшись.
– Хуката мут? – удивлённо произнёс Костя.
– Карямба, – уверенно ответила Зульфия.
– Что это вы там такое говорите? – пробурчал Витька.
– Я поздоровался и спросил: «Как дела?» – сказал Костя.
– А я сказала, что всё хорошо, – улыбнулась Зульфия.
– Это по-каковски?
– Это тайный код американских спецслужб.
– И что же в нём тайного? Вот я знаю, как будет «как дела?»: махира мумба хара.
– Не. Это ты какую-то ерунду сказал. Повторить слова невозможно. Там каждые пятнадцать секунд меняется шифр, – парировал Костя, радуясь своей выдумке.
– Да ну! Ну-ка, скажи что-нибудь!
– Харабура дым.
– И что он сказал? – обратился Витя к Зульфие.
– Ммм… Он сказал, что совсем не холодно.
Витя недоверчиво посмотрел на ребят.
Айрат захохотал, щёлкнул креплениями и, подхватив снежок, запустил им в Костю.
– Мая, – крикнул он и встал на склон.
– Держись, вурдалак! – выкрикнул Костик. Он, почувствовав, что обстановка разрядилась, и перезарядив руками невидимый винчестер, двинулся за Айратом.
Зульфия тоже засмеялась. Она застегнула ботинки, крикнула Вите: «Догоняй!» – и покатилась вниз. Витька вышел из ступора и радостно полетел следом. Он в два счёта нагнал девочку, но не торопился замаять её. Притормаживая, когда она обходила расставленные на трассе флажки, и выкидывая руки вперёд, он делал вид, что хочет схватить её. Зульфия наклонялась. Они, смеясь, разъезжались. На одном повороте он обошёл её и резко затормозил. Зульфия не удержала равновесие, соскользнула на снег, а Витька обхватил её и плюхнулся рядом. Они тяжело дышали и громко смеялись.
Витя был счастлив. Последний день отдыха прошёл как нельзя лучше. Ребята целый день играли в «Подстрели волка», строили трамплин и просто катались. Вечером они уселись в зале с камином играть в «Верю, не верю». Игра проходила бурно – дети находились под впечатлением активного дня. В комнату зашёл папа и встал рядом с камином, прислушиваясь к крикам ребят и потягивая горячий чай.
– Виктор, как закончите, сходи, сдай сноуборд в прокат, – сказал он.
Витя и Костя переглянулись. Витя вспомнил про уговор, и в его глазах мелькнули испуг и вина.
– Дядя Коля, я попросил Витю не сдавать доску. Мне хочется завтра попробовать покататься на ней. В центре я договорился, что сам сдам, – сказал Костя.
Папа вопросительно посмотрел на Витю.
– Да, пап. У моей доски карв крутой получается, и Костя хотел попробовать. С утра кто-нибудь может её забрать, и она не достанется Косте. Там так можно, мы спрашивали, – выпалил Витька. Витина доска действительно нарезала красивые дуги на снегу, но это не умаляло его откровенного вранья. Руки мальчика вспотели, а кончики ушей покраснели.
– Не верю! – выкрикнул Айрат, и ребята вздрогнули. – У меня три туза!
Он выложил карты на стол и насмешливо посмотрел на ребят, довольный этой шуткой.
– Ладно. Только, пожалуйста, не забудь. Не хочется, чтобы здесь о нас остались негативные впечатления, – сказал папа и направился к столу, за которым сидели взрослые.
– Конечно, конечно! Я даже эсэмэску Витьке скину, как сдам доску! – заверил Витиного папу Костя.
После этого разговора игра перестала клеиться. Витька ходил невпопад. Костя постоянно озирался по сторонам. Зульфия тоже переживала, и по ней было видно, что у неё чешется язык рассказать обо всём взрослым. Видя, что настрой на игру пропал, Айрат перестал сдавать карты. Машинально поболтав о том о сём, ребята очень скоро разбрелись по домам, договорившись встретиться с утра и проводить Витю. Витька собрал вещи и лёг спать пораньше, но допоздна ворочался в кровати. Уснул он уже за полночь.
Проснулся Витя от того, что его трясли. Открыв глаза, он увидел, склонившегося над ним, Костю.
«Тихо! Пошли!» – прошептал тот.
Витя сонно оделся, и мальчишки, стараясь как можно меньше шуметь, вышли из Витиной комнаты. Пока они шли к выходу из номера, половицы предательски скрипели. Витя почти мечтал о том, чтобы этот скрип услышали родители и вышли проверить, что это за шум. Тогда бы можно было закончить эту глупую затею, списав всё на обстоятельства, и они пошли бы спать. Но родители не вышли, и Костик тихонько притворил за ними дверь номера.
«Фух! Чуть не спалились!» – вполголоса проговорил он.
В зале ещё было несколько взрослых, любящих неспешные ночные беседы. На кухне хозяйничала тётя Салифа, по-видимому домывая посуду. Ребята украдкой забрали из сушилки снаряжение и юркнули на улицу.
К ночи похолодало. Дул сильный ветер. Мальчишки добрались до горнолыжного центра и перемахнули через закрытый турникет. Вокруг было безлюдно. На гору пришлось идти пешком. Первые дни на горнолыжке Вите нередко приходилось подниматься пешком, так как он неумело держался за бугель и часто падал. Но днём было светло, вокруг ходили люди, из динамиков на столбах играла весёлая музыка. Сейчас же дорога была мрачной и давалась намного тяжелее: было темно, холодно, и, кроме завывания ветра, ничего не было слышно. К середине подъёма выглянула луна и осветила горы, принеся некоторое оживление. Почти добравшись до вершины, ребята услышали рокот. Он нарастал, и через некоторое время склон осветился фарами. Мальчишки укрылись за уступом. Мимо них проехал вездеход и остановился на самой вершине. Из него вышли два человека в утеплённых робах.
«Порыв… грозотрос… пятая опора… свалить может…» – доносились до ребят обрывки разговора людей. Спустя некоторое время мужчины снова сели в вездеход, и он скрылся из виду на противоположной стороне горы.
«Электрики!» – обернувшись к Вите, высказал догадку Костя.