Пепел Атлантиды

– Да уж, милым я бы своего мужа точно не назвала.
– Бывшего мужа, да, Ливви? – поправил резкий голос из коридора.
Улыбка Ливви угасла, и она отступила, пропуская Квинлина в комнату. Он выглядел именно так, как помнила Софи: темнокожий брюнет с волосами до плеч и с резкими чертами под стать выражению лица. Все такой же невероятно красивый – как и все эльфы. Но выглядел он очень сурово.
– Вообще-то, «бывшим» ты официально так и не стал, – парировала Ливви, откидывая тоненькие косички, вплетенные в волосы. – Не хотелось развязывать драму. Поэтому если не хочешь самостоятельно заполнять документы и признавать нашу партию провальной, по закону ты застрял со мной.
Кажется, они говорили про развод – и Софи никогда не думала, что в Забытых городах он есть. Эльфы полагались на невероятно жесткую систему подбора пар, в которой те, кто отказывался подчиняться, клеймились «дурной партией» и до конца жизни сталкивались с презрением, как и их дети. Это была одна из немногих причин, по которой эльфы сталкивались с предрассудками. Их не волновали деньги и цвет кожи. Но плохие партии – и бесталанные эльфы – считались позором, несмотря на всю нечестность и необоснованность предубеждений.
Квинлин тяжело вздохнул, опуская плечи, и обернулся к Алдену.
– Мне кажется, не стоит впутывать Ливви. Я сам справлюсь…
– Ой, сколько прошло? Тридцать секунд? – перебила Ливви. – А мы уже пришли к «Я сам все сделаю»? Вот и разгадка, почему я от тебя ушла!
– А ты едва продержалась тридцать секунд без споров, – огрызнулся Квинлин. – Теперь ты понимаешь, почему я не пытался тебя вернуть.
Ливви сощурилась.
– Если бы я хотела, чтобы меня вернули, ты бы бегал за мной и молил о прощении.
Алден кашлянул.
– Может, поговорите об этом, когда останетесь наедине?
– Не останемся, – сообщила ему Ливви. – Я буду жить здесь, а он – внизу, и видеться мы будем только в присутствии девочки.
– У нее есть имя, – сказала Софи, хотя не знала, как сестре больше хочется называться – Натали или Эми. – И вот так она будет жить? Сидеть взаперти и слушать, как вы двое ругаетесь?
– Нет, – одновременно заверили Алден, Квинлин и Ливви.
– Прости, – добавила последняя. – Я давно тут не жила, и возвращаться странно. Но мы с Квинлином умеем притворяться, что между нами все хорошо.
– И… пожалуй, с Ливви твоей сестре будет спокойнее, – тихо признал Квинлин. – Она сможет составить ей компанию, пока я работаю.
– И наоборот, – добавила Ливви. – Хотя я буду работать в основном здесь. Собираюсь провести твоей сестре полную детоксикацию и избавить ее тело от человеческих химикатов. Заодно проведу полный осмотр.
– Вы врач? – спросила Софи, вспомнив, что Элвин проделал с ней то же самое, когда она впервые попала в Забытые города. Да и в улыбке Ливви было что-то очень знакомое.
Все встало на свои места, когда Ливви вновь откинула косички и среди густых волос сверкнули драгоценные синие бусинки. Софи ахнула.
– Вы Микстура!
 
Глава 3
 
– Ая все думала, когда до тебя дойдет, – сказала Ливви-Микстура, – похлопав Софи по голове. – Хотя, стоит признать, я не особо скрывалась.
Микстура носила только цветные карнавальные маски, прикрывавшие верхнюю половину лица, – далеко не такая серьезная маскировка, как у остальных членов «Черного лебедя», скрывающихся за разнообразным причудливым камуфляжем. И все же, разглядывая полные губы и мягкий круглый нос Ливви, Софи сомневалась, что узнала бы ее, не привлеки она внимание к своим косичкам.
– Погоди, – вмешался Квинлин. – Что за Микстура?
– Насколько я понимаю, врач, работающий с «Черным лебедем», – сказал Алден, внимательно изучая Ливви.
Квинлин застыл.
– Ты с «Черным лебедем»?
– Сюрприз? – ответила Ливви, и Софи не поняла, гордится та или нервничает.
Воцарилась тишина – настолько продолжительная, что перешла из неловкой в удушающую.
– Да, вот такого поворота событий я точно не ожидал, – наконец сказал Алден. – Но «Черный лебедь» давно доказал свою непредсказуемость. И… ты спасла жизнь моему сыну, Ливви, я перед тобой в неоплатном долгу.
Во время далеко не идеального проникновения в Изгнание грудь Фитца проткнул усик огромной многоножки. Если бы Микстура не остановила кровотечение и не вывела яд из организма Фитца, он бы не выжил.
– Ты ничего не должен, – заверила Ливви. – Это просто моя работа.
– И давно ты этим занимаешься? – резко поинтересовался Квинлин.
Улыбка Ливви угасла, и она расправила плечи.
– Ладно, если ты настаиваешь… Я принесла клятву примерно через год после свадьбы. И вот эта вздувшаяся жилка, – она указала на его лоб, – та самая причина, по которой я ничего не сказала.
– Я имею право злиться, что мне врали… – он посчитал на пальцах, – … почти восемнадцать лет! – закрыв лицо дрожащими руками, он тяжело опустился в кресло. – Восемнадцать лет.
– Мне всегда было интересно, догадывался ли ты, – тихо сказала Ливви. – Видимо, нет.
Квинлин рассмеялся так холодно, что по коже Софи побежали мурашки.
– Восемнадцать лет, – повторил Алден. – Ты, наверное, стояла у самых истоков.
– На самом деле, «Черный лебедь» существует куда дольше, чем вы думаете, – ответила Ливви. – Но Форклу понадобилась помощь с «Лунным жаворонком», и…
– Ты участвовала в проекте «Лунный жаворонок»? – одновременно перебили Алден с Квинлином.
– Ты знала, да? – спросила Ливви у Софи.
– Ну, стоило бы догадаться.
Софи знала, что когда-то Микстура состояла в Коллективе «Черного лебедя». А еще знала, что она помогла им восстановить способности Софи после неудачного прыжка. Один раз Микстура даже проговорилась, что была причастна к появлению таинственной аллергической реакции, которая проявилась у Софи в детстве – но ей до сих пор не было известно, что именно произошло в тот день. Мистер Форкл стер воспоминание, и так его и не вернул.
– Ты правда участвовала в проекте? – пробормотал Квинлин, глядя на Ливви так, будто впервые ее увидел.
– Форклу понадобилась медицинская экспертиза, – пояснила Ливви. – Хотя я слабо разбиралась в генетике. Но над ней он работал в основном с Каллой.
Еще одно имя, выбившее из Софи дух.
Калла была одной из гномов Аллювитерре, и она решила пожертвовать жизнью, чтобы спасти свой народ от смертоносной чумы, которую наслали «Незримые» с ограми. Теперь от Каллы осталось лишь прекрасное дерево – Панейк, растущее на пастбищах Хэвенфилда и покрытое розовато-сине-фиолетовыми цветками, несколько которых сейчас лежали у Софи в кармане. Потеряв мистера Форкла, она постоянно носила с собой пригоршню целебных цветов. Скорее всего, они бы его не спасли, но она будет до конца жизни жалеть, что не было шанса попытаться.
– Я подготавливала эмбрион Софи к пересадке ее человеческой матери, – продолжила Ливви, – и проверяла, точно ли тело матери примет ребенка, как собственного.
Софи съежилась. Ливви говорила так, будто она была каким-то отпрыском инопланетянина.
– Почему вы выбрали моих родителей? – спросила она, вспомнив разговор «Незримых», подслушанный сестрой. – В них было что-то особенное?
– И да, и нет. Они были особенны тем, что в них не было ничего особенного, если ты понимаешь, о чем я. Нам нужно было, чтобы в человеческом мире тебя никто не заметил, поэтому мы искали семью, которая бы не воспользовалась твоими умом и красотой ради собственного блага. И они должны были быть добрыми и любящими, чтобы тебе жилось спокойно и безопасно. А Форклу особенно понравилось недоверие твоей матери к человеческой медицине – так было меньше шансов, что тебя начнут пичкать химией.
– И все? Никаких других причин? – надавила Софи.
– Если они и были, Форкл держал их при себе. А что? – спросила Ливви.
– Похоже, это важно. Кто-нибудь из Коллектива может знать?
– …Возможно.
Софи не упустила заминки.
Но мысли Алдена были заняты куда более важным открытием.