Али (СИ)
Грагенор откинулся на подушки, тяжело дыша. Луанда лежала у него на груди и ее тонкие пальчики перебирали его волосы. Глаза ее были закрыты и на губах играла безмятежная улыбка. Горячая омега, точно знающая, что нужно мужчине. Она ублажала нескольких альф, он чувствовал их запах, но особенно остро выделялся Дорл. Дважды…
— Спасибо Лу, ты лучшая, — прошептал он, гладя ее одной рукой по голове и спине, а вторую запуская под подушку и нащупывая холодный металл. — Жаль, что Дорлу ты больше не нужна.
Через минуту он встал и потянулся — бугристые мышцы перекатывались под кожей — налил себе вина и сделал глоток. Черные волосы омеги, оставшейся без движения лежать на кровати, разметались по подушке, прикрывая кровавое пятно на изумрудной шелковой ткани.
Дорл
Он злился и никто не решался к нему даже приблизиться, чтобы не попасть под горячую руку. Маленькая омега путала его мысли, вносила хаос в его отлаженную жизнь, где он привык считать себя хозяином положения. Сейчас им владели непонятные эмоции, которые он не мог контролировать, как не пытался, и это вызывало в нем непомерное раздражение. Ему нужно было подумать об армии, о кланах, о новых людях, о планах на будущее, но вместо этого перед глазами упорно стояло ее лицо, не желающее исчезать. Он чувствовал ее запах, доносившийся откуда-то из-за спины, и это будило в нем желание, рисовало в его голове горячие фантазии, вытесняя все остальное. И если это еще как-то можно было объяснить — естественный зов его мужского начала, то странное чувство беспокойства было непривычным, иррациональным.
Он несколько раз разворачивал ворга и возвращался назад, туда, где запряженные лошадьми ехали повозки, просто чтобы удостовериться, что Али никуда не делась. Это было глупо, колонну со всех сторон окружает армия, и двигающееся посередине люди в безопасности, а экипаж Талы и вовсе окружен кольцом персональной охраны… Но он все равно возвращался, издалека скользил по Али взглядом — вот она о чем-то разговаривает с Талой, вот уплетает какие-то ягоды, задумчиво смотрит по сторонам или просто спит, укрывшись чуть ли не с головой — затем, успокоенный, вновь уходил во главу колоны, чтобы через некоторое время, не выдержав, опять вернуться немного назад. Это новое, необоснованное чувство опасения завладело им целиком, и избавиться от него никак не получалось даже приложив усилия.
Дорл дернул плечами, пытаясь собраться. Это все из-за того, что он не получил того, что полагается ему по праву. Али — его пара и его естественно тянет к ней. Вот только это жалкое существо, по странной прихоти природы являющееся его омегой, оказалось слабо здоровьем и целительница считает, что пара синяков, которые он оставил, представляют угрозу для ее жизни. Он бы не стал слушать эту чушь, но… увидев будто бы избитое тело жены, в нем смутно шевельнулось что-то вроде сожаления — еще одно странное, непривычное чувство.
— Возможно, стоит усилить охрану твоей супруги, — произнес Улан, до этого всю дорогу не проронивший ни слова.
Дорл повернул голову влево и посмотрел на брата. Улан был старшим и, наверное, единственным, кто мог давать советы Верховному даже когда тот о них не просил. По хорошему, ему бы следовало отрезать язык… но прагматичный Улан говорил редко и всегда по делу. Дорл уважал его ум, и хотя никогда не подавал вида, в самых серьезных обсуждениях всегда ждал, когда именно самый старший из братьев выскажет свое мнение.
— Не вижу пока опасности, — ответил Верховный, будто не он без конца возвращался назад, чтобы посмотреть на Али.
— Опасность может возникнуть в любой момент.
— С юга? — полуутвердительно произнес Дорл.
Улан возглавлял клан, находившийся на границе с их южными, а заодно наиболее сильными соседями. В случае войны, именно этот клан примет на себя первый удар — и поэтому Дорл отдал эти земли под руководство своему самому старшему брату. Немногословный, вечно хмурый Улан умел просчитывать все на несколько ходов вперед, всегда распознавал угрозу и мог ее ликвидировать. И сейчас он безусловно острее остальных чувствовал, какую ехавшая за их спинами омега представляет опасность.
— Ты не слишком ей рад, верно? — хмыкнул Дорл.
— Я рад за тебя, но я не могу радоваться за наш народ.
Заявление казалось слишком дерзким, но Дорл понимал, что его брат хотел этим сказать.
— Рассказы о последствиях потери своей пары преувеличены, — ответил он.
На этот раз Улан промолчал, но на его лице было написано несогласие.
Они ехали весь день почти не делая остановок. Воздух все еще был холодным, но леса уже не выглядели такими густыми и черными. До маленькой, неглубокой речушки, которую все местные называли почему-то по разному, они добрались только под вечер. И хотя рядом не было никакого поселения, где можно было запастись провиантом, это место стало очередной недолгой остановкой. Здесь пути кланов расходились в разные стороны. Юмо уводил своих людей в северную столицу — Джиено, находившуюся чуть восточней. Дорл решил не делать крюк и не заезжать в этот город на обратном пути, хотя ехать до него было совсем недолго. Зоуг же поворачивал на запад, в свои скалистые земли со множеством пронзительно синих озер. Верховный давно там не был и ему хотелось отправиться туда… но людям нужен отдых и следует как можно скорей добраться до дома.
Долго прощаться он не любил, да в этом и не было смысла. Среди людей было шумно, в воздухе витала уникальная смесь грусти и веселья, как это всегда бывает при расставании. Кто-то смеялся, кто-то обнимался на прощание, кто-то с кем-то пил на брудершафт. Удивительно, как вдали от дома люди за короткий срок способны сближаться, становиться друг другу практически родными. Впрочем, кто-то действительно прощался с близкими. Семеро альф молча сидели в круг, как того требовала традиция, и один кубок с вином переходил из рук в руки. Последним взял вино Дорл и допил его до дна. Затем, поднявшись на ноги и дав сначала своим самым младшим братьям попрощаться с остальными, обнял Зоуга, а потом Юмо.
— Увидимся скоро, — пообещал он.
— Легкой дороги, брат, — учтиво произнес Зоуг, немного склонив голову.
— И приятных ночей, — улыбнулся Юмо. Самый младший часто улыбался и даже казался слишком мягким для альфы. Дорл долгое время думал, что всеобщий любимец Юмо не сможет в одиночку возглавить большой клан и вести его, но тот доказал обратное — в нем было много лояльности и простоты, и люди сами тянулись к нему.
Больше они не сказали друг другу ни слова. Ни к чему сантименты. Юмо и Зоуг оседлали воргов и направились к своим кланам, где старшие беты уже подгоняли всех остальных. Дорл наблюдал, как от основной массы людей отделяются два клана и расходятся в противоположные стороны. Было в этом зрелище что-то завораживающее, особенно если смотреть с возвышенности: как будто большая широкая река разбивалась на ручейки.
Проводив две вереницы глазами до того момента, как они окончательно оторвутся от основной колоны, Дорл подал знак подниматься остальным и выдвигаться в путь. Снова поднялась утихшая было суета — сопровождающие рассаживались по местам, армия немного меняла построение с учетом того, что теперь людей стало меньше.
Верховный вскочил на ворга после того, как его внутренние часы, отсчитывающие время с точностью до секунды, отмерили ровно двадцать минут. Он считал, что этого более чем достаточно. Если бы речь шла только об армии, он не дал бы и пяти минут. Четверо его братьев, все еще находившихся рядом, последовали его примеру. Альфы, как всегда во главе колоны, двинулись вперед, пересекая мелкую речушку. За ними пришли в движение запряженные лошадьми повозки… Но армия осталась стоять на месте, как вкопанная. Ворги рычали и скребли по земле когтями, желая наконец размять лапы, но их наездники не спешили трогаться. Повозки, прокатившись несколько метров, тоже остановились.
— В чем дело? — рявкнул Дорл, обернувшись. В его голосе отчетливо звучала угроза и в глазах засверкали молнии.
— Сейчас разберемся, — откликнулся Ваар и направил ворга навстречу трем бетам, уже спешившим к ним с объяснениями.