История одного солдата (СИ)

— Альхер. Проснулся наконец, — заключил Коргин, взглянув на подопечного.
— А в чем дело, господин старпом?
— Дядька тебе старпом, — отозвался тот, — ефрейтор, запомни уже, Малой. Ты то встаешь как раз в это время вроде. Смотри птички поют да и солнышко блестит.
— Да… птички… — протянул Альхер.
Он огляделся. Солнце только-только встало. Несмотря на разгар лета воздух нельзя было бы назвать морозным, но бодрящим — вполне. Над головой зеленели молодые побеги ржи. Плече болело, а правая отсиженная нога гудела наливаясь кровью. Сам он, как и Коргин, сидел в яме. Вернее не яме. Правильно будет назвать это окопом. Хотя называть эту яму окопом тоже казалось — всерьез ей польстить… Ни о какой правильной форме речи быть не могло, да и глубиной она не блистала. Не говоря уж о том что окопы и не соединялись толком в линию. Вместо этого у каждого отделения имелась своя персональная братская яма на четверых. Правда если учесть насыпь выходило не меньше полутора метров, что вообщем-то не так уж и плохо. Кроме него и Коргина в яме, вернее окопе, сидело еще двоя, Амин, устроившийся в углу, да читавший свою старую книгу в толстом переплете да Ренинс, все еще мирно спавший, обняв свой жезл. Альхер с каким-то садистским удовольствием наблюдал как Коргин, проделывает с товарищем ту же операцию что и пару минут с ним самим. И вправду утро наступило… утро перед битвой.
Но нельзя сказать что предстоящее сражение волновало Альха. Куда сильнее хотелось спать. А еще есть… ведь им не сказали взять с собой хоть какой провиант. Видно забыли. Или решили: чего на покойников то тратится?
— А сколько сейчас времени, господин ефрейтор — спросил Альхер, скорее для того что бы хоть что-то спросить, чем и в правду из искреннего интереса.
— Пять, пятнадцать, — ответил, тот взглянув на карманные часы. Минут пятнадцать назад старшина ходил будил. Сказал что через полчаса наступление начнут, а нам соответственно готовиться. Вот токмо к чему. Что-то не думаю я, что так просто кочевники побегут то. Они ведь упорные. Привыкли до конца драться так, что готовься не готовься, а может мы тут и вовсе зря просидим.
— Вы точно в этом уверены, господин ефрейтор? — с явной радостью в голосе уточнил Амин.
— Да кто их разберет, — неопределенно отозвался Коргин, — ты богам помолись может и поможет. Направит врагов наших на пусть истинный. Прямиком в земли Костлявой. Вот только шлем все ж одень лучше.
Время шло, Альхер удостоверившись что вчера все пирожки кончились, сорвал пучок колосьев да принялся жевать. Конечно назвать это толковой едой язык не повернется: Горько и колюче, больно, но хоть что-то. Лучше чем ничего ж. А вскоре его голодные завистливые мысли поползли, завистливые то мысли летать не обучены, за дорогу, в картофельное поле. Там, если порыться наверняка можно было найти если и не уже сгнившую старую, то уже молодую мелкую картошку.
— Точно чуть не забыл ведь, — постучав себя по шлему, воскликнул Коргин и полез куда-то за пазуху, — амулеты. Так смотрите сюда. По хорошему такие штуки должны вовсе всем раздавать, да только делать их нормально умеют совсем мало народу. Перво наперво вот этот. Драконья кровь.
Старый моряк достал колбочку с ярко-красным наполнителем.
— Этот от ран холодным оружием. Кровь останавливает да рану затягивает. На деле что-то вроде ожога образует да и больно страсть, но все лучше чем кровоточить. Бутылочку следует прижать к ране и раздавить. Только наперво зубы зажать, а лучше укусить ремень что бы язык не откусить. И ни в коем разе не попутать вот с этим.
На этот раз в руках Коргина появился темно синий полупрозрачный камешек по форме как конфета с углублением в середине.
— Этот, вороний глаз, ранам от зарядов помогает. Сама то рана от зеленого огня не сильно опасна, если сразу не убило. Ожог глубокий, но это лечат коль лечить будут. Плохо то, что маноды во все стороны хлещут и даже и после того как сам заряд разошелся, их в ране полным полно остается. И вот они то все проблемы и создают. Из-за них раны от зеленого огня так плохи. Похуже многих ран и от высокой магии. Здесь-то манноды то ли чистые то ли наоборот грязные хвост ослиный их разберет. Так вот вороний глаз как раз маноды из раны и собирает. С ним и вовсе все просто прижать к ране и подержать минуты три а после и выбросить куда подальше.
Это что касается амулетов для ран. А вот эти три, — раздав, по два вороньих глаза да крови дракона, каждому из своих подопечных, извлек связку на кожаном ремешке из трех предметов: темной линзой в серебряной оправе, лесного ореха обернутого вроде бы даже и золотой, хотя скорее все же медной, проволокой, да медальон серебристого цвета, хотя серебром он явно и не был. Ух больно тонкий узор из колец на нем красовался,
— Эти на тот случай ежли с магом напрямую столкнетесь, хоть и не советую никому. Лучше уж сразу бежать чем пытаться с магом в одиночку воевать. Да только слушайте. Моноколь, «глазом ясновидца» его зовут, это на тот случай ежли решили вы, что морок наводит кто-то. С ним все просто. В него правда видна все как есть проверял не раз.
Орех дымный он не только против мага пойдет, а на любого коль явно силен противник да не одолеть. Раздавишь орех и он окутает все метров на десять вокруг тьмой непроглядной, так что можно удрать. Сам к тому прибегал не раз.
А вот что касается последнего то с ним, хвала Ульсане мне дело иметь не приходилось, так что обещать ничего не могу, но человек его верный мастерит. Зерцало души. Амулет этот тончайшим слоем мифрила покрыт так, что штука особенно дорогая и все же своих денег стоит. Если зажать в руке покрепче, когда колдуют на тебя то заклятие должно обернуться против мага. А на тебя не пасть. Вот только оно работает именно с той магией которая на тебя направлена. Если же просто огненные шары кидает куда ни попадя колдун, землю трясет а то и вовсе все выжигает, оно не поможет. Вот только все одно советую лучше орех давить. Так оно надежнее будет. Все уяснили? Вот и молодцы.
Получив все волшебные амулеты, за которые было заплачена, судя по всему уйма денег, да распихав их какие по карманам, какие на шею повесив, Альхер задумался о вещах вообщем-то к текучему моменту отношения не имеющие никакого.
— Господин ефрейтор, расскажите, а когда же все же так хорошо изучили все эти вещи? Ведь понятное дело что они для войны в первую очередь, — наконец спросил солдат.
— В землях новых, — лаконично ответил тот.
— А так может расскажете, господин Коргин?
— Да… пусть уж лучше Святоша почитает, — выкрутился Коргин, — Амин давай вслух что ты там. Токма негромко.
Амин прям просветлел. Понятное дело от такого предложение отказаться он никак не мог. Вот только самого Алхера от чьих от деяний — «того кто следовал воли Богини», потянуло в сон. Пусть первое время он и боролся с дремой выковыривая забившуюся под ногти этой ночью, уже засохшую глину и песок, концом колоска. Да и саму историю нельзя было назвать совсем уж не интересной. Добавь в нее толику юмора пару товарищей да побольше сражений и вышла бы отличная история для кукольного театра, а вся тягостность повествования скорее крылась в стиле изложения, а не самой биографии одного из мэтров старых времен. Но все же он сам не заметил как задремал.
* * *
— О-о… вот кажись и началось, — прорвался сквозь полудрему голос Коргина.
— Что началось? — насторожено спросил Амин, замолчав на половине слова.
— Атака, — пояснил командир, — Не слышишь что ль как палят пушки?
Альхер встрепенулся. И вот и вправду с севера донесся раскат грома, один, второй третий.
— Вроде как поверх бьют-то, — привстав, щурясь да прикрывая рукой глаза от солнца, сказал скорее себе чем подчиненным старый моряк.
— Где, господин ефрейтор? — тут уже Ренинс присоединился к Коргину.