Сокровище для дракона (СИ)

— Как думаешь, эта у него на долго? — спросил тот, что постарше, нет ну надо же, а я считала, что в свите Цесса априори не могут быть глупцы, но видимо я слишком много на себя взяла. В конце концов его Величество мог ценить людей за другие положительные качества и наличие ума было не обязательным критерием при выборе стражи.
— А Жнец её знает, она же смогла подвинуть Фрессу, хотя за какие такие заслуги не понятно. Графиня еще надеется на объяснения, хотя он никогда ими себя не утруждал, но все-таки она у него была дольше всех, — ответил второй, видимо в уме прикидывая мои постельные подвиги.
Очень интересная информация, думаю реальной, а не фиктивной фаворитке было дюже как интересно послушать о возможной сопернице, я же лишь зевала и надеялась на скорый привал. Хотелось размять, затекшие под седлом ягодицы, которые, впрочем, тоже не остались без внимания словоохотливых сопровождающих. Достигнув удобной полянки с кострищем, видимо ей многие пользовались и услышав долгожданное "привал", я уже подняла ногу, чтобы спешиться, как Дрэго оказался предо мной и протянув руки, снял меня с лошади. Гул голосов мгновенно стих, и казалось даже лошади прониклись моментом и перестали перебирать копытами и бренчать уздечками. Цесс кивнул мне в сторону от импровизированного лагеря, и я последовала за ним, удивляясь, что могло ему понадобиться. Мы прошли довольно глубоко в лес, но двигались по узкой натоптанной тропке, которая привела нас к роднику, и я наконец-то смогла понять причину, по которой Себастьян уводил меня так далеко.
— Я прошу прощение за поведение и слова моих людей, я четко не обозначил ваш статус и теперь вам приходится расплачиваться за это репутацией, а титул или богатство не могут защитить вас от глупых наветов. — В принципе, мне понятно было, почему он не стал вдаваться в подробности того, для чего ему я. Кто бы захотел прилюдно, а тем более монарх, признаться в своей слабости. Да и по большому счету их слова не стали для меня каким-то откровением, пока я была новенькой среди медсестёр, меня то и дело подкладывали то под одного врача, то под другого. Мне долго удавалось скрывать своё родство с командующим полка, которому был подчинен госпиталь, и когда правда всплыла, многие сплетники захлебнулись собственным ядом. Здесь же ситуация была в корне другой, и мне, и Его Величеству, даже выгодно было, чтобы им думалось, что я очередная фаворитка. Ему по вышеизложенным причинам, а мне из чувства самосохранения, ведь если кто-то узнает, что я воздействую так на главу государства, мною легко пожертвуют словно пешкой при гамбите. Пусть я нашлась в достаточно уединенном имении, но все же газеты туда попадали регулярно и без опоздания, благодаря маленькой портальной шкатулке для корреспонденции в библиотеке Ардуино Бруно, более того он всячески поощрял моё желание читать периодику в надежде, что какая-либо новость меня натолкнет на утерянные воспоминания.
В общем и целом, проведя несколько дней подробно изучая политическую и экономическую ситуации в стране я могла бы охарактеризовать одной фразой — «Всё гнило в Датском королевстве»**. Не все были рады вступлению на престол темной лошадки Себастьяна Виверна, он больше времени проводил в учебе, странствиях за рубежом и с дипломатическими миссиями, чем наводя мосты с парламентом и лебезя перед группой министров, поэтому они не знали, чего от него ожидать, и заочно опасались. Бруно же, единственный раз высказался по поводу правления отца Себастьяна, и больше на моё желание его разговорить на эту тему ни разу не поддался. Но даже мягкий в суждениях Арду чётко обозначил свою позицию — перемены назрели, но старый монарх не желал прислушиваться к новаторским идеям и слыл ретроградом*** и закостенелым в своих убеждениях правителем.
— Не нужно за меня беспокоиться, Дрэго, я прекрасно отдавала себе отчет, что обо мне могут подумать, когда решилась исполнить вашу, скажем так, просьбу. Не сочтите за дерзость, но как-то не похожи эти люди на ваших верных соратников, — обратилась к нему я. Ожидая ответа я присела на корточки и наполнила флягу ледяной водой, сделала несколько жадных глотков, и когда заболело горло и заломило зубы, опустила её. Еще раз набрав я предложила её Величеству, и пока мыла руки и брызгала чистой водой на лицо, Себастьян тоже утолил жажду.
— Ты удивительно прозорлива, Тьяна, — его все время швыряло с «ты» на «вы», и честно говоря, мне бы уже хотелось, чтобы он остановился на любом из двух вариантов, — те двое болтунов, что были замыкающими из отцовской стражи, остальные мои.
— И вы доверили свою спину, — не говоря о моей, — людям которым не доверяете? — удивилась я, и тут же, по немного виноватому выражению лица и по тому как Виверн вел себя все время, в буквальном смысле контролируя ситуацию с любых точек, а это было бы понятно любому, кто знал его чуть больше, чем эти двое я поняла… — Это провокация, да? Вы специально сделали вид, что открылись? Ждете нападения?
— Тьяна, мне… — я не дала ему даже озвучить марающую меня ложь.
— Значит так, Вашество, простите, что у меня нет должного пиетета, я не падаю ниц и не посыпаю голову пеплом, стоит вашим глазам загореться красным, но я категорически отказываюсь продолжать оказывать вам свое посильное содействие, если вы намерены использовать меня втёмную. Я вам не деревянный троянский конь. — Я проигнорировала его «что за лошадь» и продолжила. — Я доверила вам свою жизнь и дала клятву, так что, либо все карты на стол, либо барахтайтесь сами в вашем плодородном гумусе, а я умываю руки. По большому счету мне нечего терять, я, как никто другой понимаю на сколько низко ценится власть имущими человеческая жизнь, да, мы шестеренки в механизме, но вполне себе заменяемые и нечего роптать по этому поводу, будь благодарен и служи Отчизне. — Поэтому если Его Величество намеревается продолжать свои закулисные игры и вслепую двигать фигуры на шахматном поле, я, пожалуй, пойду, умереть я могу и где-нибудь в другом месте, и даже чаю не так скоро, как здесь.
Он долго и задумчиво смотрел на меня, внимательно изучая реакцию и осмысливая сказанные в праведном гневе слова. Я попала сюда, я выжила, я смогла, и я не собиралась сложить голову ради пусть хорошего монарха, но по большому счету совсем мне чужого человека. Я не стражница и не присягала ему на верность. И я не блефовала. И он это понял.
— Хорошо, — решившись сказал Дрэго, — я расскажу тебе всё, что знаю сам. Сегодня вечером мы остановимся в таверне на ночлег, я зайду к тебе около одиннадцати.
Я кивнула, вновь наполнила флягу и не оглядываясь пошла к импровизированному лагерю. Не знаю, что подумали оставшиеся в нем мужчины, точнее догадываюсь, а наверняка знать не желаю, но при моем приближении все голоса вновь смолкли. На огне попыхивала мясным духом каша, рядом закипал котелок с водой, и я набрала в свою железную кружку кипятка, пока туда не забросили молотого тая, и покидав засушенных травок из мешочка, что дал мне с собой Арду, отставила кружку, давая отвару настоятся. Аромат мелисы и яблок поплыл над лагерем, перебивая такие привычные запахи конского пота, прелой листвы и цветочного разнотравья, расстелившегося под нашими ногами. Я добавила немного сахара и стала осторожно цедить горячий напиток. Спустя треть часа на поляне появился Его Величество, он нес две тушки уже освежёванных кроликов, и я удивилась тому как он смог их раздобыть. К левой икре кожаными ремнями был пристегнут небольшой кинжал с инкрустированной рукоятью, а вот перевязь с мечом, пистоли или любое другое оружие, если оно есть, было пресёдлано к сбруе вороного.
Мы дружно поели и стали выдвигаться, стараясь быстрее попасть в гостиницу, и подгоняя лошадей, тучи сгустились, нахмурились, небо почернело, то здесь, то там слышались раскаты грома, но пока нам везло и если дождь и шёл, то где-то в стороне от нашей тропы. Всё произошло так быстро, что я ничего не успела понять, а может моё несовершенное человеческое зрение не дало мне увидеть. Не понятно откуда взявшиеся люди в черных балахонах окружили наш отряд, в абсолютно гробовой тишине они стали закидывать нас огненными заклинаниями и похоже арбалетными болтами. Я интуитивно пригнулась и задевая выбившиеся из прически волосы, надо мной просвистел яркий пульсар, уверена второй бы залп попал бы точно в цель, но тот усач, которого я назначила главой отряда, заслонил меня собой, бросившись на траекторию полета смертельного светляка. Он упал на меня, окончательно и бесповоротно мертвый, погребая под своей тяжестью и роняя меня с лошади. Как-то мне удалось схватиться за сумку, и падая я забрала ее с собой. Лошади разбежались, моя и покойника, благо, не побив меня копытами и я, лежа под остывающим телом, живого еще несколько мгновений назад человека, не могла даже повернуть голову, чтобы посмотреть, что происходит. Коса, отрежу её ко всем чертям, если переживу этот день, прочно запуталась за кольчугу спасшего меня своей жизнью охранника, и я стараясь не делать резких движений и не привлекая к себе внимание, вырывала по тонкой прядке, желая освободиться.