Чёрное сердце: Ненависти вопреки (СИ)

Запах — убойный, будто на мусорку пришла. Неудивительно! Она самая притаилась возле мойки, вернее, от пола до мойки. В проржавевшей раковине гора посуды. У другой стены прямоугольный стол с едой: разбросаны куски хлеба, на краю надкусанный бутерброд, на блюдце порезанный, квёлый помидор и огурец, тарелка с засохшей селедкой и луком в остатках масла. По обеим сторонам обеденного стола табуреты.
Холодильник… Боже! Такие ещё существуют?!. С выцветшей молочной краской и гордым названием «Днепр». Смешно ли, раритет сейчас, конечно, в моде, к тому же в давние времена умели делать на века, но чтобы на такие?!. Ведь стоит агрегат, и даже звуки издает — гудит, вибрирует…
Вдалеке раздаётся приглушенный мужской голос и поспешный топот. Возвращаюсь в коридор. Чуть дальше со стуком отворяется дверь, из комнатки стремительно выходит невысокий, крепкий мужчина в костюме цвета мокрого асфальта и светлой сорочке. Редкие волосы растрепаны, оголяют залысину на макушке. Голову вжимает в плечи, сутулится, благодарно часто-часто кланяется. Маленькие тёмные глаза-бусины встревожено бегают, на лбу выступает испарина. Тонкие губы открываются, но звуков не слышно. Ни разу не оглянувшись, а меня словно и не заметив, мужчина скрывается за порогом квартиры, осторожно затворив за собой дверь.
— Жду! — вспугивает меня чуть хрипловатый мужской голос, знакомый до ужаса и омерзительный до неистового трепетания сердца. Вздрагиваю, оборачиваюсь к таинственной дальней комнате — хозяина до сих пор не видно. Ведьмак цену набивает, страху нагоняет? Не хотелось бы признаваться, но получается. Мурашки, поспевая за гусиной кожей, бегут по телу. Ноги не слушаются, едва переставляю. Чей же это голос?.. Где слышала?.. Мысли прерывает очередной чуть грубоватый рык:
— Сюда ступай!
Напряжение так и витает. Воздух тяжёлый, спёртый. Иду медленно, настороженно всматриваюсь в относительную темноту. Краем глаза замечаю: поспевающая за мной тень разрастается, чуть обгоняет.
От страха потеют ладони. Боязно до писка и до жалобного визга. Осторожно приближаюсь к комнате и, глубоко выдохнув, ступаю внутрь. Странно, раньше не сталкивалась с подобными комнатами людей, обладающих паранормальными силами, а видела множество. Как правило, в дизайне элементы знахарства, ведовства. Разные пучки трав, карты, руны, камни, амулеты, талисманы, свечи и прочая атрибутика, кричащая громче владельца и его деяниях: здесь магия, колдовство!
Хм… Небольшая полупустая комнатка также в полумраке — единственное окно занавешено плотной синеватой шторой. В центре комнаты круглый стол, правда, взгляд задерживается на изогнутых ножках — ручная работа, да, к тому же похоже, на настоящее дерево. По обе стороны стулья — в том же стиле, что и стол. У дальней стены старенький комод с парой свечей, бросающих блики на овальное зеркало в посеребренной оправе, с причудливым рисунком — не то змеями, не то переплетающимися растениями.
— Садись! — командует ведьмак и указывает на стул напротив себя.
Колдун тоже необычный — не старик как ожидала. Лет пятидесяти, или чуть моложе. Довольно высокий, широкоплечий. В мятой выцветшей футболке, спортивных растянутых брюках и прохудившихся домашних тапочках — большие пальцы торчат из лохматых дырок. На голове точно птичье гнездо — коричневые волосы всклочены. Лоб пересекают толстые горизонтальные морщины. Густые, размашистые брови нахмурены с изломом. Маленькие, настолько голубые, что практически белые глаза, следят недобро. Скользят изучающим взглядом с дотошностью собаки-ищейки. Блестят настороженно, подозрительно. Крылья крупного носа широко распахиваются и нервно трепещут — колдун явственно принюхивается. Водружает волосатые руки на стол. Глядит в упор, будто сканирует.
От ужаса, не могу собраться с мыслями, тем более вспомнить, где встречала мужика. Точно зачарованная, судорожно прижимая непослушными пальцами к груди сумочку, сажусь.
— Не трусь! — ухмыляется ведьмак, но глаза остаются такими же суровыми и холодными, словно ледники Антарктиды.
— Здравствуйте, — выдавливаю через силу.
— Пришла мужчину приворожить или бизнес хочется более успешным сделать? — прищуривается, губы искривляются в презрительной усмешке.
О! Дело меняется. Не всё так страшно, как может показаться на первый взгляд. Испуг стремительно испаряется, на место оцепенению приходит спокойствие, и даже небольшое ощущение собственной могущественности. Ведун, а не ведает! Нет, конечно, сложно угадать, зачем пришёл посетитель, но колдун и психолог — как братья близнецы. Прочитать клиента обязаны за секунду. Этот не справляется. Так сказать, проваливается на первой же секунде негласного экзамена. Сажусь удобнее — гордо вскидываю подбородок, опираюсь на спинку стула, закидываю нога на ногу:
— Не совсем… — от неожиданности захлёбываюсь ужасом и чуть не прикусываю язык. Колдун вмиг перегибается через стол, дёргает к себе за руку — в кожу будто сотни игл втыкаются. Тщетно пытаюсь освободиться, но цепкие пальцы лишь стискивают сильнее. Запястье словно в раскалённых тисках, даже жар ощущается, а на горле удавка стягивается — силюсь молить, отпустить, но и звука не издаю — шлёпаю губами как рыба.
— Правда? — шипит разгневанно ведьмак, краснея от натуги. Дикие, совсем побелевшие глаза вылезают из орбит, ноздри яростно подрагивают, звериный оскал леденит кровь. — А я решил, что передумала, и станешь, как все о мелочах суетиться, — едва не брызжет слюной. — С проверкой заявилась? Думаешь, она мне нужна?.. Хочешь узнать о прошлом? О родителях? О звонках и письмах? О будущем? — гогочет как ненормальный: — Плевать я хотел на тебя и твои дела. Мне ничего неинтересно из того, что можешь предложить. Оплата не та…
В голове болтунья из мыслей. Ни черта не понимаю из сказанного, цепляюсь за последнее:
— А какая оплата нужна? — еле разлепляю онемевшие губы.
— Нечто неосязаемо бесценное и неожиданно важное, — отчеканивает в губы ведьмак, подчиняя массивностью. Вжимаюсь в стол, чувствуя уязвимость и беспомощность. Совладать с обуявшим ужасом не могу, всё разумное вылетает из головы и даже инстинкт самосохранения отмирает.
— Вы хоть понимаете, — запинаясь, лепечу, сама не понимая, что, — таким манером всех клиентов отвадите?.. Никто к вам…
Слова опять застревают в онемевшем рту. Колдун перехватывает за шею грубее. От страха парализует, мерзкая ледяная капля неспешно ползёт по позвоночнику. В висках эхом стучит барабанная дробь, лихих ударов очумевшего сердца. По телу разливается оцепенение. Морозец сковывает конечности, кишки, желудок — царапает лёгкие, студит кровь.
Чокнутый колдун! Убьёт… труп выкинет… Кто-нибудь! Спасите!..
— Мои клиенты останутся моими навсегда, — хохочет ведьмак, ужасая холодностью глаз. Прикрывает веки на секунду и мычит: — Твой страх забавляет, питает силой. Удивительно… Непостижимо и… — распахивает глаза — в наливавшихся синевой зрачках читается изумление. Сменяется подозрительностью и даже вернее, цинично-победным расчётом. — Быть не может, — цедит сквозь зубы: — Лакомый кусочек в моих руках, — протягивает ехидно. — Жаль убивать нельзя, но подкрепиться твоей силой никто не запретит.
Впивается адским поцелуем с привкусом металла. Губы саднят, жгут, щипят — от боли стенаю, вырываюсь, но безжалостные оковы перемещаются на плечи, притягивая ближе. Хрустят кости, жилы натягиваются — я не гимнастка, не балетная, так не гнусь. Как же больно! Вырваться не могу — из меня точно высасывают жизнь. Слабею, отбиваюсь всё безвольней, горло першит, язык опухает. Теряю сознание… дыхание перекрывается.
Спасите!..
«Бей!» — сквозь звон в ушах слышу команду знакомого мужского голоса. В меня будто вселяется нечто. Откуда берутся силы — не понимаю. Кусаю ведьмака и что есть сил, ударяю кулаком в нос. Костяшки неприятно хрустят, но взвыть не успеваю — вскакиваю. Колдун чуть потерянно отступает, потряхивает головой, выпучивает глаза, из ноздри юрко струится алый ручеёк. Не мешкая, бегу сломя голову, но на ходу поднимаю сумочку, упавшую возле стола. В коридоре чуть не заваливаюсь — каблуки как назло подворачиваются. Спешно придерживаюсь за стену, скидываю туфли и, задыхаясь от ужаса, мчусь дальше… Позади летят проклятия и угрозы: