Чёрное сердце: Ненависти вопреки (СИ)

Непроизвольно усмехаюсь, но тут же беру себя в руки — прокашливаюсь. Кошусь на пару в другом конце зала: блондинку с тренером. Парень серьёзен, тычет в манекен, что-то приглушенно говорит. Девушка уже не улыбается — внимательно слушает, всё также рьяно кивает.
— Надеюсь, — чуть медлит Зепар. Смущённо краснею — Влацлович смотрит в упор: — хоть что-то запомните из того, что сказал.
— Постараюсь, — на силу выныриваю из прострации. — Здравомыслие, людные места, уничтожить вожака, — бормочу вяло, — лак для волос, не теряться, кричать: «Пожар!». И быстро… очень быстро бегать…
Андрей Влацлович щурится, плотно сжимает губы в узкую линию. Умолкаю — опять сказала что-то не то? Опускаю глаза. Молчание затягивается. Тишина режет по ушам — даже наши соседи уже закончили. От внимательного взгляда ищу спасения, но сдвинуться с места не могу — словно удерживает невидимая нить. На руках появляется гусиная кожа. Чёрт возьми! Что со мной? Я не из робкого десятка, привыкла командовать и подчинять, а рядом с Зепаром размякаю — ощущаю себя неразумным ребёнком. От него исходит жар. Вблизи, будто в парилке… только огонь внутри. Дыхание подводит, сердце замирает, в животе… треклятое щекотание.
— Как-то так, но говорил куда больше и красочней, — наконец нарушает безмолвие Андрей Влацлович. Ответить нет сил, пожимаю плечами. Зепар неопределенно кивает и вновь льётся бархатный голос, погружая в другую реальность: — Расскажу про основные приёмы самообороны, частично покажу, а практику начнёте завтра со Стасом. Итак, — с лёгкостью, будто соломенное чучело, подтягивает одноногий манекен и указывает на пластиковое мужское полу-тело. — Удары в пах. Захват мошонки, — демонстрирует несколько простых комбинаций: кулаком, коленом, локтем. — Такие удары — лучший способ заставить мужчину отпустить. Он рефлекторно дёрнется, защитить свои детородные органы. Такие приёмы способны лишить противника сознания и даже убить! — понижает многозначительно голос. — Впрочем, следует принять во внимание, что в случае неудачи, противник придёт в ярость. Так что, освободившись от захвата, надо бежать… и быстро, — умолкает на миг. — Удар в солнечное сплетение наносится спереди, — показывает на манекене Зепар и оборачивается: — Собьёт дыхание противника или лишит сознания. Удар по ушам, — глухо хлопает ладонями голову манекена, точно оркестровыми тарелками. — Оглушит и выведет противника из равновесия. Удар в нос, — нехотя вырываюсь из транса убаюкивающего тембра Зепара. Перед глазами мелькает «ковш» директора. Ага! Таким кулаком — убить можно, у меня-то такого нет. Резкий выпад огромной ладони приходится точно в лицо болванки — она, возмущенно скрипнув, как неваляшка, отклоняется и возвращается обратно. Невольно вздрагиваю, отступаю, но наткнувшись на осуждающий взгляд Влацловича, шагаю ближе. — Прямой и сильный удар в нос способен «уронить» противника или временно лишить равновесия. Удар апперкотом, — кулачище инструктора со свистом прорезает воздух и звучно врезается в подбородок манекену — он снова, жалобно проскрипев, покачивается пару раз и останавливается, будто напрашиваясь на новую атаку. Сжимаю кулак и имитирую удар, как демонстрировал Зепар. Не успеваю порадоваться, мелькнувшему одобрению на лице директора, как он вновь ударяет манекену в горло, только теперь ребром ладони с глухим шлепком — в этот раз болванка встречает атаку устойчивей: — Такой удар надолго отправит противника в нокаут или заставит потерять сознание. Также эффективно надавливание. Резкий удар сверху по подъёму стопы или по пальцам приведёт к временному параличу ноги противника. Удар будет эффективнее, если наносить его пяткой. Кстати, не лишним в такой момент окажется каблук. Я бы сказал, прибавит острых ощущений, — приправляет рассказ забавными примечаниями Зепар. Безучастно смотрю, изредка киваю, хотя в голове уже полная каша. Всё смешалось! Вроде как что-то помню, но если применить на практике — вряд ли повторю. Кхм… Мне кажется, или Влацлович специально затягивает тренировку? Бред… Зачем ему это? Где-то в комплексе его ждёт красотка, желающая ублажить… Глупые мысли вылетают от вида звучного избиение манекена, толком ничего не понимаю, но нет-нет, да и улавливаю слова: — Удар в колено, — вещает инструктор, с упоением и старательностью разжёвывая: — Суставы — одно из слабых, уязвимых мест человеческого тела. Подсечка ногой с обратной стороны колена лишает противника равновесия, а направленный удар сбоку коленного сустава, — очередной смачный удар по манекену и тот будто пошатунчик качается из стороны в сторону, — может привести к перелому ноги противника… Удар ногой в голень наносится спереди… Тычок в глаза гарантированно выйдет противника из строя на несколько минут… Пока противник дышит, шевелится — нельзя терять бдительность!.. Даже к нокаутированному, неспособному подняться с земли врагу нельзя поворачиваться спиной!
Боже! Спасите мой мозг! Идиоту понятно, что обучение нужно мне, но в таком количестве принять сложно даже самую простую информацию.
— Вы должны понять, — вкрадчиво поясняет Андрей Влацлович, будто услышав мои мысли, — нам придётся работать ускоренным темпом. Каждая минута важна. Никто не знает, когда маньяк решится на нападение и решится ли вообще. Так или иначе, вы должны быть готовы в кратчайшие сроки, и готовы ко всему. Захотите жить — впрягайтесь.
Спешно киваю, но перед глазами ванная, доверху заполненная пеной. Хочу в тёплую воду, ароматические свечи, бокал шампанского… и помокнуть с часик. Последние дни суматошные, насыщенные как приятными, так и неприятными моментами. Я заслуживаю блаженство в тишине и покое.
— Вижу, — голос директора нарушает мирный порядок сладостных грёз, — вы уже в другом месте. Что ж. На сегодня хватит, — Зепар останавливается рядом — непроизвольно замираю, задрав голову и глупо переводя взгляд с зелёных глаз Андрея, на его губы. Почему-то привлекают внимание — ума не приложу, но очень чувственные и твёрдо очерченные. — До завтра уйма времени, — толкует вкрадчиво. — Попытайтесь вспомнить, что рассказывал, показывал. На худой конец, прочитайте статьи по самообороне в инете. Важное должно отложиться вот здесь, — пальцем касается моего виска. Чуть не теряю сознание — будто током прошибает. Глоток воздуха застревает в пересохшем горле. Выдохнуть не решаюсь — точно рухну на пол и тогда сгорю от стыда, позора не переживу. — Зазубривать — бессмысленно, — удивительно мягок Зепар. — Спасают только инстинкты, а вот их при желании можно натренировать.
— Помню, — отзываюсь не своим голосом. — Они у меня отдыхают!..
Влацлович на миг прищуривается, один уголок губ чуть поднимается.
— Радует, — на секунду демонстрирует белоснежные зубы Андрей Влацлович, — что хоть это запомнили. Значит, не так безнадежны, как показалось вначале. Всего доброго, — ни разу не оглянувшись, выходит из опустевшего зала. Сиротливо ёжусь, обхватываю себя за плечи. Остаюсь один на один с правдой… Чудовищной и непонятной для здравого смысла — Зепар мне нравится. Почему? Зацепил! Но чем? Необъяснимым образом, вне понимания, наперекор разумному. Бред! Нужно держаться от директора подальше. Так будет лучше для всех… Меня! Совести! Души…
  
Глава 8
 
Глава 8
Утренняя кутерьма, — дел невпроворот, вся погрязаю в документах, счетах, — плавно переходит в дневную суматоху — не забыть бы о тренировке. Вклинить её в ежедневное расписание — сложная задача, но я умудряюсь. Вычёркиваю пару походов в салон красоты, переношу незначительные встречи, мелкую работу перепоручаю сотрудникам. Уже настраиваюсь на быстрый лёгкий обед и скорое прибытие в спортзал, как неожиданно удивляет Вадим. Заезжает в офис и везёт в ресторан. Радость смешивается с нервозностью. Муж выглядит отлично. Румянец на щеках, в глазах живой блеск, на губах, не сходящая улыбка. Давненько так не сиял, столько не говорил, не смеялся, не шутил, возбужденно не жестикулировал. Но у меня проблема… И это проблема с молодости! Люблю, когда всё распланировано «от» и «до». Пункты вне графика раздражают и, зачастую, их отсеиваю, не задумываясь.