Лисья нора

Нил перешагнул через рассыпанный кофе и встал перед тренером — чуть дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. Этот навык он отработал с детства: ему хватало одного взгляда на руки человека, чтобы определить безопасную для себя дистанцию. Если кулак полетит в его направлении, он наверняка успеет увернуться. Но даже если не успеет, сила удара будет не полной.
— Посмотри на меня, — приказал Ваймак, — сейчас же.
Нил неохотно поднял глаза. Непроницаемое лицо тренера по-прежнему внушало Нилу опасения, однако на этот раз взгляд он не отвел.
— Хочу, чтобы ты кое-что усвоил, — начал Ваймак. — Я вспыльчивый, крикливый тип. Часто ору и швыряюсь чем ни попадя. Но я не распускаю руки и никогда никого не ударю, если только какой-нибудь кретин не сунется ко мне первым. Я ни разу в жизни не бил кого-то без повода и, уж поверь, не собираюсь начинать с тебя. Понял?
Нил не поверил, но кивнул:
— Да, тренер.
— Я говорю с тобой совершенно серьезно. Не смей бояться меня больше, чем Эндрю.
Нил мог бы объяснить, что все дело именно в возрасте тренера, но вряд ли Ваймак обрадовался бы, услышав это. Так что делать было нечего.
— Да, тренер, — повторил он.
— Я уже поел… — Ваймак указал большим пальцем себе за спину и отступил на шаг в сторону. — …Но со стола еще не убирал. Я займусь полом, а ты займись собой.
Нил умял все подчистую. Расправившись с едой, он обнаружил, что Ваймак сидит у себя в кабинете, так что пришлось сразу идти укладываться на диван. Хотелось, конечно, достать сумку и полистать свое личное дело, однако Нил решил не мешать Ваймаку. Он лег и стал смотреть в потолок, пока не уснул.
* * *
Через две недели Нил пришел к выводу, что ожиданий Кевина он никогда не оправдает. Дошло до того, что холодный осуждающий взгляд Кевина Дэя начал мерещиться ему на каждом шагу. Нил либо не понимал, что делает не так, либо понимал, но исправиться не мог. Бегал он быстрее всех, зато остальные были сильнее и техничнее. Кевин знал, что Нилу недостает опыта, однако промахов ему не прощал. Нил не хотел, чтобы его жалели, но отчаянно нуждался в понимании. В какой-то момент он сдался и обратился к Ники за советом, как поладить с Кевином. Хэммик на это лишь улыбнулся: «Я тебя предупреждал».
Издерганного Нила это, ясное дело, не утешило. К счастью, злость на себя и ненависть к снисходительно-презрительной тренерской манере Кевина не оставляли сил и времени на страх. Нил уже две недели тренировался с этой неадекватной командой, а Кевин все еще отказывался его признавать, замечая лишь косяки, число которых, судя по всему, с каждым днем только росло. После двух недель брезгливого недовольства со стороны Кевина терпение Нила, несмотря на всю его решимость, иссякло. Да пусть бы он снова отбил себе руки, только бы Кевин перестал обращаться с ним как с сопливым детсадовцем.
Вся жизнь Нила теперь подчинялась экси, начиная с утренней пробежки до спортзала, после занятий в котором следовала изнурительная тренировка на поле, и заканчивая длинной пробежкой после ужина. По вечерам Нил наматывал круги вокруг кампуса, а кроме того, бегал вверх-вниз по трибунам на стадионе. Однако, несмотря на все старания, он по-прежнему отставал от других членов команды, пускай к ночи и падал замертво от усталости. К началу третьей недели на него вдобавок напала бессонница: он не мог спать, потому что постоянно анализировал допущенные ошибки.
Однажды ночью он сердито отбросил одеяло и вышел из дома. Было что-то около двух часов, и на улице стояла непроглядная темень. Прохладный воздух намекнул, что пижамные штаны стоило бы сменить на что-нибудь потеплее. Впрочем, по пути к университету Пальметто Нил быстро согрелся. В окрестностях дома Ваймака освещение было скудным, но, как только Нил вышел на извилистую Окружную дорогу, огибавшую кампус, фонарей стало больше.
Нил мог добраться до стадиона даже в темноте, даже с закрытыми глазами. На парковке, как обычно, стояло два-три авто; по второй площадке, судя по силуэту, ходил охранник. Нил ввел цифры кода, открыл дверь и собрался щелкнуть выключателем, но его рука замерла в воздухе: свет уже горел.
Нил запоздало осознал, что прошел мимо машины близнецов — слишком уж привык видеть ее у стадиона, когда приходил на тренировку. Он обернулся и нахмурил брови: что, если Ваймак слышал, как он ушел, и послал ребят приглядеть за ним? Отогнав эту мысль, Нил закрыл за собой дверь и направился в раздевалку.
Он заглянул во все углы, но никого не обнаружил. В фойе сделал растяжку, затем толкнул заднюю дверь. До его слуха донесся стук мяча, отскакивающего от стены, но отсюда он не видел, кто играет, потому что обзор по обеим сторонам закрывали высокие трибуны. Уже почти у выхода на поле Нил разглядел Кевина. Стоя в одиночестве на линии первой четверти, тот доставал мячи из ведра и методично посылал их в стену. Нил молча взирал на это странное упражнение и только после дюжины ударов сообразил, что Кевин добивается попадания в одну и ту же точку — отрабатывает меткость ударов правой рукой.
Глядя на то, как он занимается этим, упрямо и истово, посреди глухой ночи, Нил почти простил его. От себя Кевин требовал не меньше, чем от других. Он сам задрал планку, сам тянулся к ней, не жалея сил, и не понимал, почему этого не делают остальные.
Нил продолжал наблюдать за Кевином, но довольно скоро почувствовал, что кто-то смотрит и на него. Оглядываться нужды не было: такой тяжелый, сверлящий взгляд мог принадлежать лишь одному человеку. Нил не стал оглядываться, а просто произнес достаточно громко, чтобы Эндрю его услышал:
— Не сыграешь с ним?
— Нет, — отозвался Миньярд откуда-то слева.
Нил подождал, но продолжения не последовало.
— Ты мог бы ему помочь, — заметил он.
— И?
Нил медленно развернулся, скользнул взглядом вдоль пустой домашней скамейки запасных и по местам позади нее и увидел Эндрю. Тот сидел в проходе, примерно десятью ступеньками выше, подавшись вперед и уложив скрещенные руки на колени. Нила поразил непроницаемый взгляд Эндрю. Последние несколько недель тот постоянно находился под воздействием таблеток, и Нил привык к его возбужденному состоянию.
Он уже хотел снова упрекнуть Эндрю в нарушении судебных предписаний, но потом вспомнил, который час. Очевидно, на ночь Миньярд таблетки не принимал. Впрочем, внимание Нила привлекло не только его спокойное поведение, но и одежда — мешковатая футболка и спортивные штаны. Когда Эндрю забирал Нила из аэропорта, на нем была джерси, а после Нил встречал его только в форме. Теперь, без громоздкой амуниции и вратарских перчаток, Нил наконец увидел неизменный атрибут Эндрю: черные повязки на обеих руках от кисти до локтя. Как утверждала ехидная шутка, по ним-то окружающим и следовало различать близнецов. Зачем Миньярд намотал их посреди ночи, было непонятно.
Спрашивать, однако, не пришлось. Проследив за взглядом Нила, Эндрю сунул два пальца под одну из повязок и извлек оттуда длинное узкое лезвие. В свете прожекторов коротко блеснул металл — Эндрю спрятал нож обратно.
— Это такая растянутая попытка самоубийства или у тебя там реально есть ножны? — поинтересовался Нил.
— Ага, — ответил Эндрю.
— Ты не им собирался порезать Ники. Сколько их у тебя?
— На всех хватит.
— А если судья застукает тебя с оружием во время игры? Вряд ли отделаешься красной карточкой. К гадалке не ходи — тебя арестуют, а команду отстранят от соревнований, пока не убедятся, что мы нормальные. Что тогда?
— Буду горевать до самой смерти, — равнодушно отозвался Эндрю.
— За что ты так ненавидишь экси?
Эндрю вздохнул, точно его утомило столь назойливое любопытство.
— Да положить мне на твое экси. Ненавижу — скажешь тоже. Просто экси — чуть менее тоскливая штука, чем жизнь, поэтому я решил какое-то время в него поиграть.
— Не понимаю.
— Твоя проблема.
— Разве играть тебе не по кайфу?