Огненный остров

Пядь приволжской земли, где сражались рабочие завода «Баррикады» и воины дивизии, обозначена ныне памятниками. Солдатское спасибо за это от тех, кто воевал, кто насмерть стоял на позициях «Баррикад». И все-таки жаль, что нет блиндажа-штольни…
Недавно, собирая материал для этой книги, я еще раз побывал на том месте, где был командный пункт дивизии и весь участок обороны, и зримо представляю этот блиндаж. Здесь же, на берегу Денежной Воложки, и старая заводская водокачка — свидетель былых сражений, а там вот и блиндаж нашего «Ролика», о котором я еще расскажу. В блиндаже-штольне бывал командующий фронтом и сюда же прибегал солдат с переправы, чтобы согреться и просушить обмерзшее обмундирование.
…Старший лейтенант Владимир Коноваленко, сопровождавший меня, остановился перед одной из комнат блиндажа:
— Здесь Военный совет 62-й армии, сюда прибыл командующий фронтом генерал-полковник Еременко, с ним еще один генерал-лейтенант.
— Ну, хорошо, я пойду представиться командарму, а вы начинайте облюбовывать местечко, где нам расположиться, и немедленно связывайтесь с полками.
Попросил разрешения войти к командующему армией в комнату штольни.
В комнате за столом над картой сидели командующий Сталинградским фронтом генерал-полковник А. И. Еременко, заместитель командующего фронтом генерал-лейтенант М. М. Попов, командующий 62-й армией генерал-лейтенант В. И. Чуйков, член Военного совета 62-й армии дивизионный комиссар К. А. Гуров, начальник штаба армии генерал-майор Н. И. Крылов. В ответ на мой рапорт: «Товарищ генерал-полковник, командир 138-й стрелковой дивизии полковник Людников прибыл в распоряжение командующего 62-й армией», несколько секунд длилось абсолютное молчание. Мне показалось, что я вошел некстати. В это время, видимо, делались выводы из создавшейся очень сложной обстановки, и мне представилось, что все эти большие начальники думали о том, как лучше ответить на поставленный обстановкой вопрос.
Генерал-полковник Еременко наконец сказал:
— Товарищ Людников, переправившись в Сталинград, вы должны сразу же понять, что противник здесь сосредоточил большие силы и не считается с огромными потерями в живой силе и технике для того, чтобы сбросить нас в Волгу. Но наши доблестные воины героически сражаются за каждый метр родной земли. Вашей дивизии надо драться так, чтобы не сдать город.
— Задача понятна, товарищ генерал-полковник!
Николай Иванович Крылов предложил идти за ним, чтобы познакомить меня с обстановкой в полосе армии. Тут же мне был вручен приказ Военного совета 62-й армии — 138-й стрелковой дивизии на оборону.
Первый приказ Военного совета 62-й армии гласил:
«Штаб 62, 16 октября 42 года 23.00.
1. Противник занял Сталинградский тракторный завод, развивает удар от СТЗ к югу вдоль железной дороги и стремится захватить завод „Баррикады“.
2. 62-я армия продолжает удерживать занимаемый рубеж, отбивая яростные атаки противника.
3. 138-й Краснознаменной стрелковой дивизии к 4.00 17.10.42 г. занять и прочно оборонять рубеж: южная окраина Деревенек, Скульптурный (кварталы и парк в верхнем поселке завода „Баррикады“. — И. Л.), не допустить выхода противника в район проспекта Ленина и завода „Баррикады“.
650-му стрелковому полку Печенюка занять территорию завода „Баррикады“, создать в нем сеть опорных пунктов и не допустить проникновения противника на завод.
Командующий 62-й армией генерал-лейтенант В. Чуйков.
Член Военного совета дивизионный комиссар К. Гуров.
Начальник штаба генерал-майор Н. Крылов».
Тут же генерал Крылов объяснил, как осуществить взаимодействие с дивизиями, действующими в этом районе, и организовать связь, предупредил, что командный пункт армии из этой штольни через два-три часа уйдет южнее завода «Красный Октябрь».
— Командный пункт вашей дивизии будет здесь, совместно с командным пунктом 308-й стрелковой дивизии полковника Гуртьева, — закончил Крылов.
Владимир Коноваленко встретил меня и доложил, что подполковник Шуба налаживает управление, но полностью оно будет организовано с уходом штаба армии. Связь с полком Печенюка уже есть.
Полк Печенюка уже сутки в бою, но обстановка вынудила его сражаться не там, где это определялось приказом. Такое бывает нередко, когда смена частей происходит под воздействием атакующего противника.
— Здравствуйте, товарищ Печенюк, как идут дела? — спросил я, связавшись по телефону. — Что нового в обстановке?
Командир полка подробно доложил и коротко высказал свои предположения о том, как могут развиваться события на его участке. Меня интересует, как бьется полк на новом фронте.
— Жарко тут, — слышу голос Печенюка. — Деремся, как на 74-м разъезде.
Этого мне было достаточно, чтобы понять, что полк дерется хорошо. У железнодорожного разъезда 74-й километр, между Котельниково и Сталинградом, 650-й полк показал образец стойкости.
Отдав распоряжения по организации управления и выхода частей на боевые рубежи, я поспешил встретиться с Леонтием Николаевичем Гуртьевым, чтобы лучше понять и усвоить очень сложную обстановку на этом боевом участке. Но меня и другое тянуло к нему.
Шестнадцать лет назад начальник штаба 37-го стрелкового полка Л. Н. Гуртьев подписал мне, командиру 3-й пулеметной роты, предписание убыть во Владикавказское пехотное училище на должность командира взвода курсантов. И вот встреча в бою. На мое — «Прошу разрешения», получил ответ: «Войдите».
Войдя в блиндаж, я на мгновение остановился; над картой при свете «катюши» («катюша» — коптилка из гильзы 45-мм снаряда) сидел, сосредоточившись, полковник, и только когда я представился: «Командир дивизии полковник Людников», Леонтий Николаевич быстро поднялся. Мы обнялись и расцеловались по-дружески, по-боевому тепло и сразу же перешли к разбору сложности создавшейся обстановки.
  Командир 308-й стрелковой дивизии полковник Л. Н. Гуртьев.  
Дивизия Гуртьева пришла из Сибири прямо на Сталинградский фронт. Она упорно ведет бой, но быстро тает. Раненых мало, главным образом, убитые. В ротах осталось очень мало людей.
— Хорошо, что твою дивизию переправили, — говорит Леонтий Николаевич, — и нам будет легче. Я сегодня наблюдал, как сражается полк Печенюка, который сегодня на рассвете вступил в бой. Народ дерется хорошо, чувствуется боевая закалка.
При всей неустроенности в блиндаже, Леонтий Николаевич предложил мне чашку чаю. За чаем вспомнили кое-кого из старых сослуживцев, друзей и товарищей, в частности, командарма И. М. Чистякова, бывшего в свое время командиром пулеметной роты, командира танковой бригады полковника Белого, который здесь же, в Сталинграде, воюет. В нашем полку он был командиром стрелкового взвода.
Наша дивизия закончила переправу к часу ночи 17 октября. Командиры полков Реутский и Гуняга встретились с командирами сменяемых частей, но они не могли сдать свои участки, так как разрозненные группы их частей, находящиеся в строениях, невозможно было найти в темноте, чтобы сменить их. К утру смену полностью закончить не удалось. В сложившейся обстановке части дивизии не успели до наступления дня хорошо организовать систему огня и взаимодействие внутри частей и с соседями, а смененные подразделения 95-й и 308-й стрелковых дивизий к утру не полностью отошли на новые позиции. Таким образом, получилось вынужденное перемешивание частей и подразделений, что всегда создает путаницу, трудности в управлении.
Едва рассвело, авиация противника начала бомбить боевые порядки дивизии, включая огневые позиции артиллерии за Волгой. Вражеские орудия открыли огонь на всю глубину обороны, а также и остров Зайцевский. Противник перешел в наступление, нанося главный удар на завод «Баррикады» с направления тракторного завода 305-й пехотной и 14-й танковой дивизиями, а с запада — через верхний поселок завода «Баррикады» — 94-й пехотной дивизией. В начавшемся сражении полки Гуняги и Печенюка успешно отражали сильные атаки пехоты и танков. К 13 часам 30 минутам противник, не добившись успеха, ввел новые силы. Полк пехоты, поддержанный 12 танками, повел наступление вдоль берега Волги на правый фланг полка Гуняги, а до полка пехоты с 14 танками атаковали полк Печенюка. Вдоль железной дороги со стороны тракторного завода вражеские танки ворвались в боевые порядки полка, пытаясь овладеть заводом «Баррикады».