Набери мой номер ночью
– Вам хорошо, Мастер? Я сделала всё, как вы приказали.
Впервые я не была уверена, что на том конце провода кончили – стонов не слышала, никаких рыков или напряженных выдохов. И вдруг меня окатило почти равнодушным:
– Слушай, а ты хороша. Я серьезно. Честное слово, на сто процентов играешь.
Я резко села, пытаясь прийти в себя. И спросила в лоб, хотя такое не приветствуется:
– Мастер… вы успели кончить?
И следующее меня окончательно уничтожило:
– Я за рулем сейчас. Из Серпухова возвращаюсь, дела были. Ты в Москве живешь? Может, все-таки закину еще раз удочку про ужин? Или могу пожелать спокойной ночи. Лично.
– Я… не… встречаюсь… с… клиентами! И не задавай мне больше этот вопрос, как какой-нибудь влюбленный подросток! – конец отповеди почти выкрикнула и отключила вызов, не прощаясь и не обволакивая его напоследок чушью о «новых встречах».
Вот тебе и профессионалка, всё мастерство в унитаз спустила. Он больше не позвонит, клиенты не любят, когда девочки показывают им характер. Клиенты звонят, чтобы обманываться, им даже отказывать надо так, чтобы они ни на секунду не выныривали из своих фантазий. Но я-то что учудила? Точно, пора всерьез задуматься о любовнике, если меня так дешево развели на первый в жизни оргазм. Мишка меня когда-то фригидной обозвал. А вот как оказалось: я вполне способна быстро возбуждаться от самого любимого человека – самой себя.
Глава 3
– Мария, всё в порядке? Почему вы на меня так смотрите?
– Я на вас не смотрю, Кирилл Алексеевич, просто слушаю внимательно, чтобы ни слова не пропустить.
Да, голос у него все-таки приятный – даже такой, когда снова отчитывает. Губы не выглядят особенно жесткими, но мягкими они кажутся еще меньше, верхняя губа немного обветрена, но с расстояния двух шагов краснота уже незаметна. Не улыбается, половину своих недельных улыбок он уже истратил утром, когда поздравлял всех с началом новой рабочей недели. И остается пятьдесят процентов, что это именно он меня развел, как дурочку. Как в этот никчемный разговор вклинить вопрос, не бывал ли он в пятницу в Серпухове? Прозвучит как признание во всех грехах? Да, пятьдесят процентов – это очень много, чтобы так рисковать.
– А-а, – протянул саркастично. – Ну, раз слушаете, то, может, и отвечать начнете?
– Вы о чем? – я с трудом оторвала взгляд от его рта, который говорил то похожим, то совсем непохожим голосом, заставляя меня теряться в сомнениях.
– Вы меня простите, конечно, за неэтичный вопрос, Мария, но вам здоровье точно проверить не надо? Я спросил, вы сможете меня подвезти до их офиса – кажется, они созрели до подписания с нами договора, потому лучше сразу додавить.
Ему бы все давить… Глядите-ка, форменный доминат. На сессию не разведет только ленивая. Но я сейчас не на работе. В смысле, на работе, да не на той. Встрепенулась, осознавая услышанное:
– Я? На своей тарантайке? Да как-то даже неудобно вас в такой машине везти.
– Я свою отдал сотруднику еще утром – там нужно было оборудование перевезти. А вы, смотрю, все равно без дела слоняетесь, так в чем же проблема? Ваша тарантайка не способна ездить?
– Способна, конечно.
Я уже развернулась к коридору, поняв, что не отделаюсь. Мог бы и такси вызвать. Хотя зачем ему такси, если есть целая я – специально принятая на работу с автомобилем, чтобы всегда на колесах. И на ходу начала беспокоиться совсем о другом – сегодня на офисной парковке стояла не всем известная развалюшка, а очень даже новенькая и блестящая Kia. Не самая дорогая модель, но и не самая дешевая. Я все-таки оформила кредит, не смогла удержаться. А сегодня после работы договорились встретиться с Ольгой в кафе; я не могла перед ней не похвастаться – точно так же, как она три месяца назад хвасталась передо мной. Я придумывала, как объясню такую обновку, когда Кирилл Алексеевич вдруг тронул меня за локоть, останавливая.
– Мария, предлагаю сразу кое-что обговорить.
Я замерла в безлюдном коридоре. Нахмурилась, заранее угадав дальнейший ход разговора. Начальник недоволен моим рвением – да, я исполняю все свои функции, но никогда сверх того. И еще иногда опаздываю в офис, потому что после особенно сложных ночей на второй работе просто не слышу звонка будильника: клиенты нередко хотят меня именно ночью. Заодно меня вряд ли можно заподозрить в чувстве коллективизма или лишнем энтузиазме. Но в целом, я же справляюсь! Хотя разговора об увольнении все-таки подсознательно давно опасалась – я не плохая сотрудница, но выгляжу таковой в сравнении с остальными, которые рвут и мечут за каждую похвалу начальства.
– Мария, – повторил он другим тоном и тише. Точно, очень похоже! Почти как «Ева», когда ту надо довести до мурашек. Еще бы немного хрипотцы в тоне… – Я просто скажу это, чтобы никакого недопонимания не осталось. Вы очень красивая девушка, врать не собираюсь. И любой мужчина на моем месте был бы только счастлив. Но я категорически против служебных романов.
– О чем вы, Кирилл Алексеевич? – у меня брови подскочили.
– О вашем очевидном внимании ко мне, конечно, – он глаз не отвел, показывая тем самым, что вовсе не смущается этого разговора.
– О чем?! – я решила, что мне послышалось.
– Вы смотрите на мои губы так, словно едва держитесь, – объяснил он предельно ясно, чтобы вообще сомнений не осталось. – Я обычно игнорирую подобные взгляды, но сегодня это уже не только я заметил, не хочу никаких сплетен среди сотрудников.
– Я?! – едва не расхохоталась от нелепицы. Сказать, что ли, насколько он мне неприятен? Впрочем, не стала себе отказывать и все-таки рассмеялась в сторону. – Нет, Кирилл Алексеевич, вы очень ошибаетесь!
– Я бы не поднял эту тему без уверенности, что не ошибся. Я вообще редко ошибаюсь, Мария. Хотя руку дам на отсечение, что еще неделю назад вы так на меня не смотрели.
– Как?
– Как будто я первый и последний, – он хоть бы улыбнулся, ведь ирония прозвучала!
Я просто покачала головой и отмахнулась, шагая дальше. Оправдания – удел виноватых.
Шеф мою красавицу оценил и присвистнул из-за спины:
– А тарантайка преобразилась. Мария, напомните мне размер своего оклада. Не думал, что и вам плачу столько. Вряд ли заслужили.
Я ему криво улыбнулась, отключая брелоком сигнализацию.
– У меня родители состоятельные, Кирилл Алексеевич, – соврала, не моргнув глазом. – Вот, на день рождения подарок сделали.
– А. Тогда прошу прощения за комментарий. Не за оклад.
Чувство юмора у него точно такое же, как и все остальное, – раздражающее.
Я не успела даже дверь водителя открыть, как меня мягко взяли за плечи и отодвинули в сторону.
– Я поведу, Мария. Если вы не возражаете.
Теперь вместе с бровями на лоб полезли и глаза. Особенно потому, что последняя фраза была произнесена безапелляционным тоном. Вообще-то, я и сама неплохо управляюсь с машиной – не боялся же он мне проекты доверять для развозки. Но это уже просто наглость, если не считать откровенного нарушения личного пространства!
И вот, я дождалась – вторая за сегодня, а значит, внеплановая, улыбка босса. Эту он смог сделать даже виноватой.
– Прошу прощения, считайте это фобией. Не могу сидеть на месте пассажира, – меня такое объяснение не убедило, потому он добавил: – Попал в аварию, теперь не могу расслабиться, если не контролирую ситуацию. Штраф на мне, если ГИБДД остановит.
После такого откровения я не могла не отдать ему ключи. Пусть ведет, а я тем временем и вздремнуть успею. Спасибо, что вообще меня позвал, а то же мог просто машину отобрать, с таким-то «дипломатичным» подходом.
Он вырулил со стоянки на довольно большой скорости, но на центральной улице заметно сбавил. Ведет технично и гладко, не подрезает и не уступает, притом сам заметно расслаблен и выглядит почти разморенным. Итак, любит все контролировать, еще одна мысленная галочка в сводную таблицу. Салон почему-то начал давить. Я заговорила, чтобы отвлечься от мысленных сравнений с телефонным собеседником: