Дневник замужней женщины
одолеть?»«Лежит это грубое животное в двух шагах от меня. Ничего его не волнует, не беспокоит. «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить»? Что хочу, то и ворочу? Хочу пью, курю, хочу… И ведь ничего не предвещало… Развесила уши… Как низко он пал! Гадкий, противный. Сволочь! Ненавижу! Подонок! А еще претендовал на наставничество, учил жить. Думает, завоевал, заставил быть его собственностью, наверное, доволен, что хоть и предосудительным, подлым способом, но добился своего? Нет, промахнулся. Не выйдет!
Для него такое поведение привычно? Разве счастливым насильно можно сделать? Человек способен творить страшные вещи без особой на то причины, не отдавая себе отчета в содеянном? Захотел – и всё? Это что-то звериное?.. Вряд ли тут присутствовало состояние аффекта. Это что-то другое, преднамеренное, продуманное. Да человек ли он, если так безоглядно и кощунственно... Мама спросила бы: «Кому он обязан такому бесчувствию? Семье, улице?» Как бы она поступила на моем месте?.. Ни ей, ни бабушке я не смогу рассказать о своем позоре. Мама на прощание пригрозила Василию то ли в шутку, то ли вполне серьезно: «Ты за Галю в ответе. Случись что, отец посадит тебя, а я голову тебе оторву». Напугала! Они верили, что их ученик не позволит… А он уже три года, как вне школы и другую марку держит, другой ветер «студит ему виски».
В адрес насильника с онемевших губ, сведенных судорогой обиды, просились резкие слова, но горло перехватывали горькие спазмы. Гале вспомнилась ее давняя перепалка с Василием:
– Я не люблю тебя.
– Моей любви на двоих хватит, – доказывал он величайшую из глупостей.
– Сомневаюсь в подлинности твоих чувств. Слишком легко говоришь красивые слова. Пустобрех… Уйди. Я план на сегодня по задачам еще не выполнила. И вообще забудь о моей детской влюбленности, как забыл ты о многих своих увлечениях.
А еще вспомнила она то, что послужило поводом к их окончательному разрыву. Василий съездил в отпуск к матери в Грузию и вернулся оттуда другим человеком. Он с восторгом рассказывал, как местные ребята говорили, что русская девушка для них как пластинка: поиграем на одной стороне… «И ты не защитил наших девушек?! – бросилась я на Василия с кулаками. – Я тоже русская! Если бы ты попытался оскорбить их девушку, тебе бы так досталось! Ты на всю жизнь запомнил бы, что такое уважение к грузинской женщине. Как нас могут уважать мужчины других национальностей, если свои, русские, не уважают и не ценят?! Видно, у тебя без тумаков даже простые вещи в голове не задерживаются… Ты и в Грузии нашел подонков, не способных понять нашей женской добросердечности, тех, которые доверчивость и жертвенность принимают за распущенность. Собственно… свинья везде грязь найдет. А еще умным в школе считался!
Влюбившись в меня, ты многого достиг в понимании физики и математики, но не изменил своей «закваски», своей пошлой сути, заложенной улицей. После школы твоими друзьями стала кучка отпетых непутевых недоумков. С ними ты окончательно превратился в дебила, в примитивного мужлана. Ни математика, ни музыка не сделали тебя человеком. Они – прикрытие, красивый панцирь на твоей гнилой душонке. Я таких как ты к себе на пушечный выстрел не подпускаю».
Мне казалось, что после моих жестоких слов Василий задумается над тем, как и чем живет, изменит круг друзей. И когда он снова стал готовиться к поступлению в университет, я порадовалась за него. А он затаился... и отомстил мне за нелюбовь. На лице беззаботная улыбка, а внутри, оказывается, он злой и мстительный? Что для него жизнь? Интересная игра, в которой он использует и не щадит партнеров? Ему важно несмотря ни на что вести в своей игре?»
Галя встала. Подошла к окну. Первые лучи солнца вяло нашаривали рваные облака, стоящие на уровне восемнадцатого этажа. «Они где-то подо мной. Странная картина. Небо с землей поменялось? Нет, это я в ловушке облаков… И у меня в жизни все перевернулось с ног на голову. Осталось броситься в эти облака, чтобы не наводнять мир обидами… А мечтала взлететь, воспарить… Вчера вошла сюда одним человеком, а выйду другим.
Вот так Василий доказал мне свою любовь? Вот из каких гадких моментов, оказывается, состоит жизнь! Как осознать и пережить случившееся? Боже мой! Чем снять тяжесть с сердца? Как поскорее перевернуть эту жутко гадкую страницу?.. Что ж, эту часть жизни я проиграла. Не сорвать бы поступление. Нет, я сильная! Не сдамся. Я запрячу разочарование и обиды в самый дальний угол души, а дальше вожжи в натяг буду держать. Здесь все будет зависеть только от меня и моих знаний. Нет в жизни ничего такого, чего бы ни перенес человек, оставаясь при этом достойным. Все пройдет. И эта душевная боль тоже».
Решение созрело быстро и закрепилось прочно. «Я буду всеми силами сопротивляться чувству отчаяния. Разве жизнь окончена? Разве впереди не будет ничего хорошего? Будет, если поступлю», – сказала сама себе Галя.
Валера спасовал, решил ехать поступать в Киев. Василий зло потребовал ответа:
– Говори, не ходи вокруг да около. Между друзьями не должно быть недомолвок. Брось тень на плетень наводить. Струсил? Меня решил бросить? Сознавайся.
Истинной причины Галя от Валеры не стала дознаваться, а сам он сказал ей: «Сматываю удочки – и точка». На прощанье он грустно заглянул ей в глаза и вручил свой пропуск на подготовительные курсы. Она, еще не понимая ценности подарка, шутливо его поблагодарила, мол, по гроб жизни буду обязана. За три недели тех занятий Галя поняла в математике и в физике столько, сколько не смогла осознать в деревне за годы учебы. Замечательные педагоги упорядочили ее неплохие знания. И она, с присущей ей тщательностью, старалась разобраться и быстро сориентироваться во всем, что преподносилось на курсах. А вечерами она передавала полученные знания своим подругам, тем самым закрепляя их в своей памяти.
На контрольной Галя сработала безукоризненно. А на устных экзаменах им всем помогло то, что перед тем, как зайти в аудиторию, Галя в коридоре опрашивала каждого, уже сдавшего. Оказалось, члены комиссии требуют мгновенно чертить графики любых функций, а в школе они их только по точкам строили. Так требовал учитель. Мигом освоили. Экзамены прошли уверенно и успешно.