Уходили в бой «катюши»

Смелость, мужество и умелые действия связистов обеспечили управление огнем. Мощным гвардейским залпом была накрыта просочившаяся группа немцев.
Попытки немцев прорваться к окруженной Будапештской группировке с запада нарастали. Сосредоточив крупные силы эсесовских танковых дивизий, фашистское командование, пытаясь через Жамбек выйти к Буде, нанесло сильный удар по нашим частям, окружившим Будапешт со стороны Буды. Противнику удалось потеснить наши части на направлении Тата, Жамбек. На ряде участков танки, ведя сильный огонь, глубоко вклинились в наши боевые позиции. Группы автоматчиков при огневой поддержке танков просочились к огневым позициям. Боевые порядки фашистов буквально перемешались с боевыми порядками нашей пехоты. Залпы давать было невозможно, они могли нанести серьезные потери и нашим частям.
В гвардейском минометном дивизионе 47-го полка три боевые машины были серьезно повреждены огнем танков. Почти неуправляемые, с побитыми радиаторами, на спущенных баллонах, благодаря искусству водителей установки все же были выведены с огневой позиции. Личный состав в пешем строю прокладывал путь для своей техники автоматами, пулеметами и гранатами. Едва удалось оторваться от преследователей, как в машине водителя Шатохина кончилась вода. Колодца поблизости не было. Зато в подвале ближайшего дома оказалось вино. Гвардейцы не растерялись, поехали дальше, подливая в радиатор вино. Машина шла, вихляясь на спущенных баллонах. Солдаты шутили:
— После такого боя выпить не грех…
В ночь на 3 января 45-й гвардейский минометный полк получил приказ занять боевой порядок севернее Жамбека. Местность оказалась открытой, и только гребень, идущий на северо-восток, служил единственным препятствием для танков противника.
Командир дивизиона выбрал огневую позицию за гребнем несмотря на значительно худшие пути подъезда и условия маневра. С рассветом противник возобновил наступление. Дивизион в течение трех часов дал четыре залпа, нанеся ощутимые потери врагу.
Несмотря на яростные атаки в течение трех дней немцам удалось продвинуться на главном направлении вдоль дороги, идущей на Жамбек, всего лишь на десять-двенадцать километров, после чего они были окончательно остановлены.
И в этом была немалая заслуга минометчиков. Дивизион в течение трех дней сдерживал натиск гитлеровцев, не меняя боевых порядков. Стабильность боевого порядка дивизиона дала возможность в тяжелую минуту, когда наши части вынуждены были сниматься с боевых позиций, прикрывать их огнем, сдерживая наступающие части противника.
Хочется сказать доброе слово о политработниках и о наших коммунистах. Почему они, как правило, отличались особой личной храбростью, выносливостью, упорством в бою? Конечно же в этом главную роль играл тоже особый отбор людей. На политическую, партийную работу в Красную Армию направлялись настоящие коммунисты, до конца преданные великому делу партии Ленина. В партию на фронте принимали тех, кто практически доказал в бою свою идейную убежденность и способность личным примером увлекать всех бойцов, кто практически показал свою морально-политическую и психологическую стойкость. Ведь когда гремит бой, падают те, с кем минуту назад о чем-то беседовал; когда кого-то увечит и ты видишь кровь, надо много сил, чтобы сохранить спокойствие и уверенность в себе и передать их другим. Политработник и коммунист помнит, как он призывал людей к мужеству, к храбрости, и срабатывает вот такой психологический момент: «Призывал? Так вот и покажи личный пример!»
Конечно не словами — чувствами понимали коммунисты свою особую ответственность. Если в бою они действовали личным примером, то в перерывах между боями люди постоянно ощущали партийное слово, которое нес им политработник и коммунист, который непрерывно пропагандировал ленинские заветы о защите социалистического Отечества. Идя от Сталинграда до самых границ, армия видела величайшие разрушения, зверства фашистов. Почти у каждого нашего офицера, солдата был личный счет к врагам. У того убит брат. У этого казнили родителей. Третий узнал, что гитлеровские мерзавцы надругались над его сестрой. У четвертого угнали в Германию, в рабство родственников.
Из тыла приходили известия о том, какие трудности переносит народ, работая на победу. У станков стояли рядом со взрослыми подростки. Вся Красная Армия прошла наглядно, убедительно науку ненависти. Желание отомстить за все бесчинства, за оскорбления было оправданно и естественно. Но месть мести рознь. Наш солдат, как благородный судья, осуждал на смерть не бросившего оружия. Но он не должен был обидеть безоружного. Он должен был обладать высоким чутьем и отделять классового врага от обманутого гитлеровской пропагандой человека из народа. В том, что наши воины-победители были великодушны, в том, что какие-либо отклонения от норм обращения с местным населением бывали редчайшим исключением, главную роль сыграли коммунисты, политработники. И местное население это почувствовало. То, что нас как братьев встречали в Болгарии, в Югославии, было естественно и понятно. Мы — славяне. И в Югославии, и в Болгарии действовали антигитлеровские подполья, партизаны. Венгрия была распропагандирована гитлеровцами сильнее, чем многие другие страны Европы. Но когда венгерский народ увидел наших бойцов, увидел корректное к себе отношение, убедился, что наш воин не допускает никаких оскорбляющих национальное достоинство людей поступков, он потянулся к нам. С каждым днем в венграх росло понимание истинного характера советских людей и улетучивались представления, сложенные о нас по басням гитлеровцев.
* * *
Окруженный в Будапеште противник упорно сопротивлялся, ожидая помощи извне. Каждый дом был превращен в крепость. Чтобы продвинуться хотя бы на квартал, приходилось долго обрабатывать участок артиллерией. И тут, как и прежде, пригодилась воинская смекалка. Гвардейцы-минометчики решили применить тяжелые двухсотвосьмидесятимиллиметровые трофейные снаряды, захваченные в боях. Используя опыт, накопленный в Ясско-Кишиневской операции, этим занялся гвардейский минометный дивизион капитана Масунова. Снаряды были доставлены на позицию, но к ним не было взрывателей и пусковых установок. Выход нашли. Наши взрыватели подматывались ветошью и ввертывались в очко немецких снарядов. Быстро приспособили наши рамы-станки из-под трехсотмиллиметровых снарядов, подключили электропроводку. Теперь осталось только испробовать, как будет работать эта «артиллерия».
Установки нацелили на квартал, где засели фашисты, с взрывателей сняли колпачки. Все ушли в укрытие. Включили ток. Один за другим полетели снаряды.
Секунды ожидания. И вот слышны глухие взрывы, а вслед за ними столбы дыма и пламени поднимаются к небу.
В течение двух дней было выпущено на голову врага большое количество тяжелых трофейных снарядов, которые готовились фашистами для нас…
Противник, стремясь прорвать кольцо окружения, 17 января атаковал наши части в районе села Замоль. На наши боевые порядки двигались построенные «клином» танки, за ними густыми цепями шла пехота. Замысел противника был прост: прорвать бронированным кулаком нашу оборону и, выйдя на оперативный простор, достигнуть Будапешта. Но не так вышло на деле. Осуществлению этого плана помешали артиллерия и гвардейские минометы. Первый же их огонь, и залп поджег несколько танков. Дальше залпы стали следовать один за другим.
Враг нес большие потери, но продолжал атаковать. Тогда 4-я батарея вышла на открытую позицию и стала разить врага в упор. Бешеная атака гитлеровцев и на этот раз была отбита.
В этом бою проявил большое мужество помощник командира огневого взвода сержант Шагимарданов. Когда огонь противника сковал наши действия, он продолжал четко отдавать команды. Взвод в сложной обстановке успешно выполнил боевую задачу.
Все плотнее сжималось кольцо вокруг окруженной группировки. Разрозненные группы противника, стремившиеся пробиться к своим, уничтожались. Обреченные на смерть, не желая сдаваться в плен, фрицы метались внутри кольца, ища выход. Но его не было.