Двадцать пятая руна (СИ)

— Вам бы к врачу показаться, мужчина, — произнесла женщина.
— К наркологу ему нужно показаться, — встряла благообразная бабушка, сидящая рядом со мной. — Куда ни плюнь, везде бандиты и проститутки… Царя-батюшки на них и на наркоманов нет. Тот бы вмиг навёл порядок!
— Вам всегда наркоманы мерещатся, — парировала женщина в джинсовом костюме, — даже там, где их нет и быть не может.
Народ в вагоне поезда напрягся, разделился на два лагеря. Многие оторвались от чтения книг, молодёжь убрала из ушей наушники. Просто удивительно: дай повод, даже самый незначительный, и люди становятся друг другу врагами. Непримиримыми, готовыми друг друга загрызть, задушить, растоптать, уничтожить, вывалять в грязи без права восстановления честного доброго имени.
— Спасибо за салфетки, женщина, — тихо сказал я, вставая с сидения.
Выйти пришлось за остановку от нужной. Лучшие пройтись пешком по улицам города, чем выслушивать в свой адрес обвинения. Справедливые? Отчасти да. Окунёшься раз, другой в мир, не похожий на привычный, прикоснёшься к магии, и ты пропал, стал зависимым от пьянящего чувства свободы и вседозволенности. Чем я отличаюсь от наркозависимого человека? По большому счёту, ничем.
Опять труба калейдоскопа: яркие краски неоновых реклам, стоп-сигналов автомобилей, жёлтые огни фонарей. Они как стражники, уставшие от рутинной работы и склонившие голову, рассеянным жёлтым светом выхватывают из тьмы лица людей, фасады домов, мешают упырям и прочей нечисти свободно передвигаться по улицам города, заставляя тварей из тёмного мира прижиматься к стенам заданий, сливаться с тенями, обезличиваться. И не известно, как бы себя чувствовали самые обычные люди при свете масляных фонарей и факелов…
Мысли начали сплетаться в тугой клубок, в голове появился туман, я споткнулся за вылезший прямо из тротуара корень мандрагоры. Уродливое лицо с пустыми глазницами, растянутый в идиотской улыбке беззубый рот. Тварь! В ногах появилась тяжесть, ботинки как будто приклеились к тротуарной плитке, ноги «заплетало» какое-то сильное заклинание. Я сумел пройти метров десять, потом остановился и резко опустил вниз правую руку. Из специальной обоймы, подобия пистолетной кобуры, закреплённой под мышкой, высвободился серебряный шарик с шипами на серебряной мелкозвенной цепочке. Мандрагора, увидев цепочку, переливающуюся в свете Луны холодным ртутным огнём, заверещала.
Брызнули осколками битые стёкла в девятиэтажном доме, с глухим звуком взорвался плафон уличного фонаря, разноцветными искрами, ярким бенгальским огнём, — рекламный щит. Завыла сигнализация припаркованных автомобилей, воздух загустел. Звуки огромного города стали невообразимо далёкими, через плотную завесу тишины стал слышен Призыв и женский смех. Понятно. Где-то неподалёку, возможно, на крыше девятиэтажки, находится опытная ведьма. С ней потом разберёмся, сейчас нужно уничтожить беззубую тварь. Я начал раскручивать над головой шар, постепенно высвобождая цепочку. Она обвила несколько раз то место, где у мандрагоры должна быть шея. Я дёрнул за цепочку, голова твари покатилась по тротуару, остановилась в метре от меня.
Звук Призыва исчез, как и женский смех. Наступив ногой на голову мандрагоры, я посмотрел вверх и присвистнул: четким абрисом на фоне яркой Луны, расправив гигантские перепончатые крылья, на крыше дома стояла горгулья. Вместо глаз — две точки, полыхающие багровым светом. Высшая, прошедшая процесс Обращения. Странно, что она не распознала во мне одарённого, очень странно. Неужели так сильно изголодалась и потеряла осторожность? Такому удару позавидовали бы звёзды мирового футбола: голова мёртвой мандрагоры, пролетев метров двадцать, «приземлилась» точно в мусорный бак. Оттуда выскочил огромный кот, похожий по размеру на мей-куна или камышового кота. Он отбежал от бака, но потом остановился, посмотрев на меня. Я кивнул: лакомься, дорогой, не часто перепадают такие деликатесы из мира-изнаники.
Вытерев цепочку от флюоресцирующей жидкости салфеткой, которая лежала в кармане куртки, я достал зажигалку. Прикурив сигарету, поднёс огонь к салфетке, которой вытирал в поезде кровь. Дождался, пока бумага полностью сгорит. С такими вещами нужно обращаться осторожно, не вбрасывать в урну или просто на землю: по запаху крови и светящейся жидкости безглазой твари меня могут найти те, кому не понравится убийство мандрагоры. Они, в мире тени, считаются чуть ли не святыми созданиями. Как в Индии коровы, к примеру. За голову такого магического существа целители готовы выложить огромные деньги. Говорят, что если принимать экстракт мандрагоры в течении года, то можно обрести немыслимые магические способности и бессмертие. Сам не проверял, не знаю.
Через несколько минут я почувствовал сильный порыв ветра, присел на корточки, закрыл глаза, прижал ладони к ушам. Окружающее пространство пришло в движение. Начало собираться воедино то, что было разрушено истошным криком мандрагоры. В окнах девятиэтажного здания появились новые стекла, вернулся на место плафон уличного фонаря, ушли под землю корни безголовой твари, вспыхнули ярким пламенем крылья горгульи. Она, с высоты девятого этажа, рухнула вниз и от удара об землю рассыпалась на множество осколков. Осколки превратились в воду, вода впиталась в землю палисадника перед домом. Ветер стих и я оглох от шума города, завывания сирен скорой помощи. Карета с красным крестом становилась возле дальнего от меня подъезда многоэтажки. Неужели горгулья всё-таки успела кого-то «выпить» до дна, лишить человека, возможна нескольких, жизненной энергии?
В парке царила тишина и казалось, что он находится где-то далеко от города или на его окраине. Я решил сократить дорогу, перемахнул через небольшой декоративный заборчик, прошёлся по земле, усыпанной сосновыми иглами и листьями деревьев, постоял несколько минут возле огромной туи, прислушиваясь к тишине. В нескольких метрах от меня, прямо на земле, лежала одежда. Мужская и женская. Это значит, что где-то резвятся оборотни. А вот и они: выбежали на поляну, которую обрамляют туи, застыли на месте. Глаза светятся красным светом, оборотни рычат, но ко мне приблизиться боятся. Брачные игры у них, что ли? Я задавил смех, прошёл мимо одежды, вышел на центральную, плохо освещенную аллею. Третья от входа скамейка, как и ожидалось, находилась под единственным горящим на аллее фонарём. Всё продумал метаморф: я ничего не увижу, меня из темноты увидит любой желающий. Я посмотрел на часы — прибыл на три минуты раньше. Подождём, времени свободного хоть отбавляй.
— А вот у меня с этим извечные проблемы, представляете? — услышал я за спиной хриплый голос. Чёртов телепат!
— Не с того началась беседа, — съязвил я и нелюдь засмеялся. — Неплохо для начала обсудить погоду, пожаловаться на больные колени и на дороговизну в магазинах. О ценах на бензин можно поговорить, о падении курсе рубля к доллару, о ценах на нефть. Выходи из Тени, метамофор. Хватит дурака валять, пора заняться делами.
— А ведь меня предупреждали, что вы грубый и неотесанный мужлан, Мастер. И, да, я не боюсь смерти.
— И не мечтай, нелюдь. Смерть в наше время роскошь. Если достойно отблагодаришь и хорошо попросишь, то, естественно, я отправлю тебя на встречу с Тёмным Мастером.
Я засмеялся, потом прикурил сигарету, незаметно достав из рукава куртки и задач в кулаке серебряный шар с шипами.
— Ну и шуточки у вас, должен отметить, Мастер! А ведь меня предупреждали..
На аллею, в круг жёлтого света, перетекая с одного места на другое, выполз метаморф-слизняк. Человеческое тело не имело постоянной формы, ноги постоянно заплетались, они так и норовили остаться где-то далеко позади, отставали от тела нелюди. Когда он подошёл поближе, я увидел, что лицо матаморфа ежесекундно меняет своё очертание и цвет. На месте глаз появился рот, нос нелюди, самым странным образом, отказался на лбу. Слизняк тяжело опустился на краешек скамейки, вздохнул:
— Жалею, что согласился на подработку, Мастер. Телесная оболочка оказалась намного хуже, чем я предполагал. Здравствуйте. Как вас называть? Палачом, Проводником или всё-таки Мастером?