Агата (СИ)

Но чёрный волк оказывает рядом и, прыгнув на своего противника, валит его с лап. Ещё миг и они оба катаются по траве, вцепившись друг в друга мёртвой хваткой.
Мне становится поистине страшно. Разум в голове твердит, чтобы я убиралась отсюда подальше. Бабушкин голос уже не просто кидает время от времени предупреждающие фразы, а бьёт по мозгам самым настоящим набатом, тоже требуя моего немедленного исчезновения не только из этой рощицы с небольшой полянкой, которую волки с каждой новой схваткой делают больше, а вообще убраться куда подальше. Для начала выбраться в город. А в идеале — вообще бежать из этого города к себе домой.
Все эти мысли и требования полным сумбуром проносятся в моей голове.
Только вот тело и ноги её не слушают. И всё это потому, что внутри меня сейчас дико воет волчица. Ей страшно. Она не просто воет, а жалобно скулит как маленький щенок.
А ещё моё сердце. Оно сейчас сжалось от боли и переживания. А в тот момент, когда клыки белого волка с дикой яростью клацнули рядом с шеей чёрного волка, я думала оно, моё сердце, вовсе разорвётся на части.
Зажмуриваюсь всего одно мгновение а потом, открыв глаза, вижу, что ситуация резко поменялась: теперь уже белый волк лежит на спине, поджав небрежно хвост и задрав лапы, а волк Филиппа навис над ним. Всматриваюсь напряжённо в переплетение тел противников и понимаю, что ещё миг, и шея белого волка будет распорота.
Но ничего подобного произойти не успевай. И всё это потому, что на поляне рядом с нами оказывается сразу несколько других оборотней. Проходит совсем немного времени и соперников растаскивают по разным сторонам поляны. При этом над каждым сразу по нескольку волков нависло.
Всё это производит поистине бешенное впечатление. Мне страшно, но и любопытно. А ещё безумно хочется бросится к чёрному волку. Ведь я вижу, что он истекает кровью, хотя и пытается оказать сопротивление сдерживающим его сейчас волком и броситься снова на волка Игоря.
Перевожу взгляд на белого волка и не замечаю у него совсем никаких движений. Даже малейшего на них намёка. Что это?! Неужели мой Филипп только что убил Игоря?!
Нет! Только не это! Я совсем не хочу, чтобы мой парень был убийцей!
Реагирую быстрее, чем соображаю дальше. Миг и я рядом с волком Игоря. Даже волки, которые думали было его сдерживать сейчас оставили тело белого волка и он лежит одинокий, окровавленный на изрытой земле с напрочь выдранными из землирастениями. Мне страшно. Я боюсь приблизиться к этому страшному хищнику. Н овместе с тем ещё страшнее понимание того, что он может быть мёртв.
Поддаваясь внутреннему порыву приближаюсь вплотную и старюсь нащупать ту саму жилку, что отвечает за присутствие в теле жизни.
Есть! Бьётся! Значит жив! А это означает, что мой Филипп не дикий монстр.
— Агата, ты что делаешь?! — слышу за спиной взволнованный голос Филиппа, — уходи от него немедленно!!!
Оборачиваюсь на голос парня. А потом…потом меня резко хватают руки (не лапы!) и прижимают со всей силы.
— Игорь, что ты…как ты так быстро?! Зачем?..
Вопросов не много. Я их задаю. Но ответ мне парень давать не собирается. Ужас проносится в моём сознании в тот момент, когда клыки Игоря вонзаются в мою шею, ближе к плечу.
«А! А! А! Как же больно! За что?! Я же не хотела ничего плохого тебе сделать?! Я же просто хотела помочь, убедиться, что ты жив и с тобой всё в порядке?!»
«Ты умница, рыжик! Нисколько не сомневался, что ты сделаешь правильный выбор! И я рад, что ты выбрала меня, а не Архангельского!»
«Я не выбирала тебя! О чём ты?!»
«О том, что теперь ты — моя! Я только что поставил тебе свою метку. Теперь ты моя пара!»
«Нет, я не согласна! Ты мерзок! Так не должно быть!»
«Поздно малышка. И не говори мне нехороших слов. Или мне придётся проучить свою пару. А я строг и жесток, рыжик».
Этот диалог выстраивается между мной и Игорем, который продолжает удерживать в своих окровавленных ручищах моё тело. Запоздало до меня доходит мысль, что мы с ним только что общались на ментальном уровне.
Но как же так?! Я ведь даже с Филиппом ещё так не пробовала делать? Почему? Как так вышло, что с Бесоновым первым? И я не хочу быть его парой!
Замечаю какое-то движение. Взгляд выхватывает фигуру чёрного волка. Странно, ведь ещё секунды назад Филипп принял свою человеческую форму. Но сейчас он снова накинулся на Игоря, который тоже успел обернуться. Они снова схватились в бешенном поединке. Я в полном ступоре. Не соображаю вообще что происходит и как такое вообще может быть? Ведь только что оба были обессилены и залиты кровью? А сейчас снова дикие звери?
Тело белого волка пролетает рядом со мной. Он падает неуклюже на траву. Совсем рядом. При этом задевает меня, нанося удар по голове.
Миг — и я проваливаюсь в темноту. Она на время избавляет меня от дикой боли, что успевает пронестись по телу. А ещё от раздражающего зуда укуса Игоря.
Не знаю как долго я пробыла в темноте. Наверное, долго. Так долго, что к тому времени, как я открыла глаза, превозмогая жуткую боль в висках, на полянке кроме меня никого больше не было. Совсем никого. Осталась только я, лавочка, на которой мы с Филиппом ещё совсем недавно дарили друг другу наслаждение и примятая трава, местами выдранная с корнями, поваленные деревца то ту т, то там, и кровь — очень много крови.
От всего этого сначала охватывает страх. Потом обида, злость, что меня оставили здесь одну, бросили.
А потом я снова слышу в голове голос. Но на этот раз он другой. Я точно знаю, что он принадлежит совсем другому человеку. Другой женщине.
И хотя этот голос я слышу впервые, в отличие от того первого (я теперь нисколько не сомневаюсь, что это была бабушка Аграфена), почему-то знаю, что это тоже родной мне человек.
«Девочка моя, Агата! Солнышко, малышка! Очнись! Идём за мной! Не останавливайся и не гляди по сторонам!»
«Но кто ты такая и куда меня зовёшь?!»
«Ты умная девочка у нас. На месте сама всё поймёшь! Идём, я тебе что-то покажу!»
Голос манил и я пошла на его зов.
Кто же ты такая? И почему у меня такое стойкое чувство, что ты не обманешь? Не причинишь мне вреда?
Глава 13 Запретная территория
Филипп
— Где Агата? — спрашиваю первое, открыв глаза.
Всё тело похоже на один сплошной оголённый нерв. Беглый взгляд и я понимаю, что остался жив чудом. Повреждения тканей и костей настолько серьёзны, что регенерация идёт медленно. Очень медленно. А сейчас мне как никогда нужно быть бодрым, найти в себе силы встать на ноги. Мне нужно найти своего рыжика.
— Филипп, ты ещё совсем слаб. Отлежись хоть полчаса.
Друзья пытаются удержать меня в лежачем положении. Временно им подчиняюсь. Особенно после того, как попробовал резко сесть и в голове всё поплыло.
— А Бесонов где? — спрашиваю, поняв, что пока придётся испытывать это чувство бесящей неизвестности.
А так хоть про своего врага узнаю. Мало ли. И хотя я хорошо помню, что на этот раз довёл дело до конца, почти до конца, разорвать белого волка мне просто не дали кто-то из его стаи, просто навалившись на меня сразу волков двадцать. На этот раз я хорошо его отделал. Вряд ли у него хватит сил ещё на что-то подлое.
— Его увезли в реанимацию. Не знаю точно, но слышал, что разговор шёл об оперативном вмешательстве. Игорю что-то нужно пришить, — пояснил Сашка.
— Надеюсь, голову?
— К сожалению только ногу.
Проходит немного времени. Всё это время я лежу, с закрытыми глазами. Привожу в порядок дыхание, мозг. С каждой минутой чувствую, что силы ко мне возвращаются. Может, конечно, я сошёл с ума (не зря вся голова в запёкшейся крови и, если судить по запаху — моей), но хорошо понимаю, да что там — просто ощущаю каждой клеточкой тела, что сама земля, трава, на которой я сейчас лежу, питают меня какой-то непонятной энергией. Никогда ещё со мной ничего подобного не было.
— Сынок, как ты?! — рядом раздаётся голос мамы.