Икс (ЛП)

Информация, которую мне нужно было добыть, оказалась несложной. Если Хелли расплатилась со мной сомнительными наличными, она могла сделать это нарочно, или нет.
И что? Мои воспоминания о этических стандартах сводились к следующему: Никаких привилегий не существует между следователем и третьими лицами, а также в коммуникациях за пределами юридического представительства.
Ну и как это подходит к данным обстоятельствам? Могу ли я разболтать о ее делах этому симпатичному детективу в штатском? Обычно я защищаю клиентов, но в этом случае я была на стороне полиции.
— Хелли Бетанкур.
Я назвала имя по буквам и смотрела, как Нэш записал его, прежде, чем продолжить.
— Теперь моя очередь спрашивать. Давайте договоримся. Вы спрашиваете меня, потом я спрашиваю вас.
— Достаточно справедливо. Давайте.
— Вы сказали “преступление”. Что это было?
Я наблюдала, как он решал, сколько может рассказать, такие же дебаты, через которые он прошел раньше. В конце концов он сказал:
— В 1987 году была похищена картина у богатого жителя Монтебелло. Его коллекция не была застрахована, а украденная картина стоила 1.2 миллиона.
— Ого!
— У меня была такая же реакция. Он с ума сходил, чтобы вернуть картину, и решил назначить вознаграждение. Мы возражали, но он не хотел слушать и победил в споре.
Объявил о награде, и вскоре кто-то вступил с ним в контакт, заявив, что знает, где находится картина.
— И этот “кто-то” будет счастлив об этом рассказать, как только получит денежки. Какая была награда?
— Пятнадцать тысяч. Звонила женщина. Она настояла, чтобы награда была повышена до двадцати пяти тысяч. Пять тысяч стодолларовыми купюрами, остальное — помельче.
— Больше похоже на выкуп.
— Вот именно. Теперь моя очередь, не так ли?
Я подтвердила согласие небрежным взмахом руки. Нэш сверился о своими записями.
— Кроме того понедельника, сколько раз вы встречались со своей клиенткой?
— Первый и единственный раз. Она живет на Скай Вью в Монтебелло. Старое имение Клипперов, если хотите спросить.
Я назвала ему номер дома и смотрела, как он записывает.
— Не могу поверить, что пропустила это дело с выкупом.
— Это только промелькнуло в газете. Репортер услышала об этом и написала, прежде чем мы успели ее остановить. Мы не хотели, чтобы история получила огласку, потому что появилось бы множество подражателей.
Он снова заглянул в свои записи.
— Можете мне дать телефон мисс Бетанкур?
— У меня нет ее местного номера. Для этого не было необходимости. Когда она позвонила мне в офис, я была на месте и сняла трубку. После нашей встречи у меня не было случая ей звонить. Она уезжала из города на следующее утро, так что дала мне пару номеров в Малибу. У нее с мужем там второй дом. У него есть офис в Малибу тоже.
И поскольку он все равно собирался спросить, я достала из сумки свои каталожные карточки и перебирала их, пока не нашла нужные номера.
— И она наняла вас, чтобы сделать что?
— Не-а. Моя очередь. Что случилось с выкупом? Женщина его получила?
— К сожалению, да. Мы советовали пострадавшему не платить, но он уперся. Лучшее, что мы могли сделать, это уговорить его дать нам записать номера купюр. Короче говоря, он заплатил, картина вернулась, и это был конец, до тех пор пока не объявилась купюра. Для чего она вас наняла?
Еще одни быстрые дебаты, но я не видела, как моя работа была связана с делом о картине и выкупе.
— Ей нужна была контактная информация о ребенке, которого она отдала на усыновление тридцать два года назад. История более сложная, но в целом, это все.
— Чья была идея насчет наличных?
Я стала вспоминать разговор.
— Ее, хотя я бы посоветовала то же самое. Она сказала, что не вернется до июня. В этих обстоятельствах было бы странно принять чек. Пожалуйста, отметьте, что я разрешила вам лишний вопрос.
— Вы уверены, что купюра поступила от нее, а не от кого-то другого?
— Совершенно. Я заехала в магазин по дороге домой. Я обычно не ношу с собой сотен.
Деньги были в конверте, который я положила в сумку, и я потратила их в течение часа.
Пока мы об этом говорим, я уже закончила работу и послала отчет, если это имеет значение. Вы думаете, что это та же женщина, что украла картину?
— Возможно.
Он покосился на меня с недоверием.
— Вы сделали работу за сто баксов?
— Ой, извините. Она предлагала пятьсот, но это было слишком много для того, о чем меня просили. Я посоветовала двести, и столько она мне заплатила.
— Все равно слишком дешево.
— Ну да.
Я поколебалась и сказала:
— Черт. Думаю, вы можете получить и вторую сотню. Все равно попросите.
Я дотянулась до сумки и вытащила за уголок конверт из наружного кармана.
— На нем мои отпечатки, но и ее тоже. Проверьте их, и она может оказаться криминальным гением.
Он улыбнулся.
— Я скажу техникам. Есть шанс, что деньги попали к ней так же, как к вам, но может быть, мы сумеем проследить их до источника.
— А что сейчас? Я остаюсь без денег?
— Боюсь, что так. Магазин тоже пострадал. Купюру, которой вы расплатились, они отдали нам без компенсации. Вы хотя бы получили продукты.
— Я надеюсь, они не высчитали из зарплаты Сюзанны.
— Зависит от их правил. Думаю, что нет.
Я подумала об его истории.
— Вы сказали, что это произошло два года назад. Интересно, почему деньги обнаружились сейчас?
— Понятия не имею.
— Но ясно, что кто-то держал их у себя, правильно?
— Теоретически, да. Что-то из них может циркулировать в других частях страны. У нас нет возможности об этом узнать.
— Вам еще что-нибудь нужно?
— Нет. А вам? Еще вопросы?
— Я бы хотела получить расписку за купюру, которая, думаю, станет вещественным доказательством.
— Ой, точно.
Я наблюдала, как он пишет расписку, с датой и серийным номером.
— Надеюсь, ваша клиентка возместит вам ущерб.
— Я тоже надеюсь, но не рассчитывала бы на это.
— Возможно, правильно. А пока что, будьте осторожны.
Он встал, я тоже встала.
— Мы ценим ваше сотрудничество, — сказал он. — Мне жаль, что принес плохие новости.
— Вы не виноваты. Если я услышу что-нибудь о ней, буду рада сообщить.
Он показал на телефонный номер на своей визитке.
— Это моя личная линия. Если я буду нужен, оставьте сообщение, и я перезвоню. Я сейчас временно работаю на ФБР. Формально департамент полиции в этом не участвует. Если вы туда позвоните и спросите меня, они притворятся дураками.
— Ясно.
Мы опять обменялись рукопожатием, будто заключили сделку.
— Спасибо за историю. Вы не обязаны были рассказывать.
— Мы были бы благодарны за любую помощь.
В ту же минуту, как захлопнулась дверь, я снова открыла файл Хелли и набрала номер телефона в Малибу.
После трех гудков мне сообщили, что номер не обслуживается. Странно. Я поробовала два номера офиса ее мужа, с тем же результатом.
Я чувствовала мысленную пунктуацию над своей головой: вопросительный и восклицательный знаки.
  
10
 
Я откинулась на вращающемся кресле, положила ноги на стол и задумалась. Хелли не показалась мне высококвалифицированной воровкой предметов искусства, но что я могла знать? Она говорила, что у ее мужа нет работы, так что, возможно, это был его способ зарабатывать на жизнь — воровать картины и возвращать их за “вознаграждение”. Детектив Нэш советовал, чтобы я оставила это дело для служителей правопорядка, но он ничего мне не запрещал. Не то чтобы мне пришел в голову умный план. Пока что ситуация была неприятной, но не требовала срочных действий. Я сделала работу и отправила отчет.
Правда, не считая продуктов, я осталась без денег, которые мне были заплачены.
Вдобавок, телефонные номера, которые она мне дала, были фальшивыми. Плюсом было то, что я знала, где она живет, так что ей трудно будет избегать меня, когда она вернется в июне. В самом худшем случае, я подожду до этого времени, объясню ситуацию и попрошу возмещения ущерба. Если помеченые купюры попали к ней случайно, она, так же как и я, рассердится, узнав, что они стали уликой в криминальном деле. Даже если она откажется, я лишусь только сотни баксов. Я хотела получить, что мне полагалось, но с кучей денег в банке мое положение не было отчаянным.