Очень Дикий Запад (СИ)

— Да не мне надо, я спрашиваю — у тебя есть деньги, или дать?
Хулио замахал руками в сторону Люка.
— Что вы, мистер Вилд! Не надо мне ничего. Все есть.
— Перестань махать как сумасшедший. То Молли несется как угорелая, то ты ветер подымаешь. Точно замерзну.
Люк прошел в дом и, минуя накрытый к ужину стол, проследовал в спальню. Все, на что его хватило, так это стянуть сапоги и упасть после этого на постель. Уже проваливаясь в сон, он услышал приглушенные взволнованные голоса, говорящие по-испански, и уверенное урчание пикапа. Хулио с семьей уехали.
*****
С трудом оторвав от подушки голову, Люк с удивлением обнаружил, что сон никоим образом не взбодрил, наоборот — во всем теле, в каждом суставе происходили локальные войны, а нутро так и норовило выпрыгнуть наружу. Голова просто раскалывалась. Где он мог отравиться? То, что его состояние вызвано отравлением, сомнений не вызывало. Других объяснений происходящего с ним просто не было, а кислотно-химический привкус во рту лишь подтверждал его умозаключения. Оставалось только вспомнить, где и как это с ним произошло. 
Что ж, вчерашний день был не очень-то и насыщен событиями. Сперва он отправился в мэрию, где ему пришлось изрядно побегать с этажа на этаж в тщетных попытках отыскать землемера, который что-то напутал и откроил от его владений изрядный кусок. Так и не обнаружив этого злодея, Люк оставил симпатичной секретарше мэра свой номер телефона с просьбой передать его неуловимому мерзавцу. Секретарша, имеющая дело ко всему на свете, с милой улыбкой на накрашенных губах заверила Люка в том, что его просьба будет удовлетворена. Спустившись вниз, он отправился прямиком в кафетерий и выпил чашку кофе. Так, эту чашку кофе с отравлением связать не получается. Побродив по городку, решая мелкие дела, Люк посетил единственный ресторан, в котором заказал стейк и бокал вина. Стейк? Воспоминание о куске прожаренного мяса рвотных позывов не вызвало, так что это не причина. Тогда что же? Может, возвращаясь домой верхом на Молли, Люк слишком широко открывал рот, горланя ковбойские похабные песни, и сам того не заметил, как проглотил особо ядовитую муху? Похоже на правду.
Тяжело поднявшись с кровати, Люк направился к двери, по ходу натягивая рубашку. В глазах все плыло, желудок урчал, как взбесившийся пылесос. Пока нашел шляпу, несколько раз наткнулся на мебель, больно ударив коленку. Чертыхаясь, выбрался во двор. 
Солнечный свет заставил вскинуть руку к глазам. Недостаточно быстро — глаза резануло, словно ножом. Слезы ручьем, шум в голове усилился.
— Генри! Генри, во имя всех святых, ты где? 
Слева от крыльца послышалось шевеление и вялый отклик «Я здесь, мистер Вилд!» сменился звуками, которые издает каждый страдающий похмельем человек. Генри рвало.
— Послушай, Генри. Я, кажется, понял, чем страдаю, и все это благодаря тебе. Ты уникальный экземпляр, Генри. Твое похмелье передается как простуда, по воздуху. И я очень зол, Генри.
— Мистер Вилд, если вам станет легче, то можете спуститься и пристрелить меня, я только скажу вам спасибо. Но прихватите с собой кружку воды.
Люк проморгался и, вернувшись в дом, направился прямиком к кухне. Пошарив в ящиках, он очень быстро обнаружил то, что искал, и, прихватив с собой треть бутылки виски, поспешил на помощь кработнику.
Генри оживился, заметив в руках Люка не воду, а кое-что получше, и, часто закивав в знак признательности, протянул руки к спасителю. Получив желаемое, он, не мешкая ни секунды, откупорил бутылку и припал губами к горлышку. Забулькал. 
— Генри, если так будет продолжаться, нам придется с тобой проститься. Ты парень хороший, но то, что тебя так тесно связывает с выпивкой… В общем, решай: я тебя выгоняю, либо отправляешься к доктору и что-то делаешь с этой привязанностью.
Генри печально посмотрел на Люка.
— Мистер Вилд! Да разве я не хочу избавиться раз и навсегда от бутылки? С радостью. Только денег на лечение у меня нет.
Люк улыбнулся.
— Это решаемо, дружище. Главное желание.
Помолчали.
Генри, заметив, что в бутылке еще оставалось на два пальца, в нерешительности скосил глаза в сторону Люка. Тот сделал вид, что ничего не видит. Поколебавшись с минуту, Генри, видимо, решил для себя нечто и перевернул бутылку, проливая остатки виски на землю.
Тяжело поднявшись с колен на ноги, он направился в сторону крана с водой и, открыв вентиль на полную, подставил голову под тугую струю холодной воды.
— Оседлай Молли, я прогуляюсь к северу. Хулио говорил, что там требуется ремонт ограды. Посмотрю.
Люк вернулся в дом и в ожидании исполнения своего приказа направился в душ. Необходимо как следует отмыться и привести себя в порядок.
Горячей воды нет. Их старый генератор не рассчитан на то, чтобы помимо обеспечения освещения давать энергию и на бойлерную. Ничего. И холодная сойдет, главное не околеть в первую минуту. Со скрежетом повозюкав станком по щетине, принялся за зубы. Три раза он выдавливал пасту на щетку, но от кислого химического привкуса во рту так и не избавился. Порывшись в шкафчике в ванной, Люк нашел несколько упаковок с таблетками, но так и не разобрал, что от чего. Рисковать не хотелось, так что от попыток избавиться от скверного самочувствия при помощи медикаментов пришлось отказаться.
— Мистер Вилд! — в глубине дома послышался крик Генри. — Молли готова!
— Иду!
Как бы Люку ни хотелось оставаться босым, все же пришлось натягивать сапоги. 
Так, ружье взял с собой Хулио, значит, придется взять кольт. Проверив наличие в барабане патронов, Люк прихватил несколько десятков еще, на всякий случай. Со «всяким случаем» его познакомил пропавший отец. Это один из немногих уроков, которые успел преподать он сыну, и Люк, лишившийся обоих родителей и не прислушивающийся к их словам при жизни, с любовью и благодарностью относится к ним сейчас.
Люк вышел во двор и попрыгал на месте, вбивая себя в тесные сапоги. 
— Генри, восьмичасовой уже пролетал?
— Нет, мистер Вилд. Не видно его сегодня.
Это настораживало. Вот уже как семь лет к ряду ежедневно в восемь утра над их ранчо проносился легкомоторный самолет, спешащий по одному ему ведомому делу. И то, что он не явился сегодня, наводило на непонятное беспокойство. 
— Черт с ним. Жизнь продолжается. Не уходи никуда, Генри. Из города должны привезти проволоку, вчера заказал.
Вскочив на Молли, Люк помахал на прощание Генри и направился на север.
Он не увидел, как Генри вновь вырвало.
  
Глава 2
 
Добравшись до проблемного участка изгороди, о котором ему сообщил Хулио, Люк лично убедился в необходимости ремонта. Оставалось загадкой то, кто способен на такой вандализм? Проволоку сорвали со столбов и унесли в неизвестном направлении. Кому она понадобилась и для чего? Дети балуются? Маловероятно. До ближайших соседей куда как дальше, чем до того же города. Случайный путник, которому вдруг понадобилось несколько кусков колючки? Бред.
Все ясно, что ничего не ясно. Но такая сомнительная ясность никоим образом не способствует устранению проблемы. Придется вернуться сюда с инструментом и мотком колючки, ее уже наверняка подвезли из города, а Генри принял и перемотал на специальный деревянный вал. Вал этот на ранчо появился давно, скорее всего, во время строительства дома. Не было на его боках ни одного целого, без мелких дырочек, оставленных сотнями миль колючки, сантиметра. Это не мешало ему исправно служить людям.
Вернувшись к лошади, Люк панибратски треснул ее по спине и с ковбойским задором прыгнул в седло. Молли, успевшая задремать, встрепенулась от неожиданности и прыгнула в сторону, чуть тем самым не сбросив седока со спины.
— Тише, тише, мясо койота! Это всего лишь я, старый добрый Люк!
Услышав знакомый голос, Молли успокоилась и, лениво переставляя копыта, пошла в сторону ранчо. То, что ее хозяин, по сути, еще совсем мальчишка, давало ей повод не держать на него зла.