Медиум (СИ)

Вместо ответа я просто глянул ему в глаза. Не выдержав прямого противостояния и спрятав взгляд где-то в области столешницы, Дамир потер шею.
— Да-а… вижу, что не шутишь. Тут, видишь ли, какое дело… Тот убитый, который Свиридов, он был не просто…
Я перебил полицейского:
— Он был заместителем председателя следственного комитета, я знаю. Ближе к делу.
— Что?! — Галиуллин вытаращил глаза. — Знаешь?! Откуд… ТВОЮ МАТЬ! — На наш столик осуждающе оглянулось несколько посетителей. Немного смутившись, Дамир продолжил уже гораздо тише: — Секирин, какого хрена?! Я же тебя предупреждал, не любопытствуй там лишнего! Что ты еще узнал?
— Успокойся, Галиуллин, ты понятия не имеешь, что такое разговор с трупом, ясно?!
Немного посверлив меня взглядом, Дамир все же отступил. И где-то глубоко внутри даже испытал легкое чувство вины.
— Ладно, извини. В конце концов, это ведь с самого начала было моей идеей. Но серьезно, Серега, ты что-нибудь еще узнал, помимо согласованных вопросов?
Глядя на столь сильно нервничающего майора мне, с одной стороны, хотелось его подколоть и посмеяться, а с другой, я таким его никогда еще не видел, что серьезность ситуации демонстрировало куда как наглядно.
— Расслабься, конспиратор. Свиридов просто оказался очень общительным, и мне свою должность назвал первым делом, я не стремился специально это выведать. И, поверь, мне хватило ума осознать все риски почти сразу. Более того, дружище — это слово я сказал с таким нажимом, что на Дамира стало просто жалко смотреть, настолько он сник, — если б ты мне сказал об этом сразу же, то я не стал бы даже участия принимать в твоей затее.
— Сергей, прости! — Вот теперь из него вина и раскаяние просто били фонтаном, аж пожалеть захотелось. Чертова эмпатия! — Я действительно не мог тебе этого сказать! Ты понимаешь, Сухов на меня так давил, что другого выхода просто не было!
— Поэтому, ты решил меня втёмную использовать?
— Да, блин! Что ты такое говоришь, Секирин?! — Натурально возмутился Галиуллин. — Ты уж так-то меня не оскорбляй!
— А что я должен, по-твоему, говорить, Дамир?! — Потихоньку, хоть и видя истинные эмоции собеседника, но я начал выходить из себя. Не хотелось, конечно, переводить разговор во взаимные обвинения, но понять позицию своего приятеля я был обязан. Иначе, как мне потом вообще доверять ему? — Ты меня впутал в весьма мутную историю, хотя с самого начала знал, как там все непросто. Ты мне не дал даже элементарного информационного минимума, чтоб я мог принять решение, участвовать в этом деле или нет. Ты хоть подумал, что это ты полицейский, у тебя табельное оружие, охраняемая твоим ведомством квартира, куча спецпрограмм по защите сотрудников от криминала и прочая херня. А я — обычный человек, у меня даже ружья в сейфе нет припрятанного!
— Так уж и обычный человек… — Пробормотал Дамир, явно намекая на мое почти абсолютное благосостояние, о котором он только мечтать может.
— Представь себе, да! У меня за плечами нет ни стрелковой подготовки, ни боевой, — свое хобби в виде единоборств я от Галиуллина не скрывал, но все-таки драка на ринге и, например, бойня насмерть с подосланным мокрушником, лежат в совершенно разных плоскостях. — Задумайся на одну секунду, что меня захотят устранить? Что или кто им в этом помешает?
Я уже говорил, что на Дамира было жалко смотреть? Забудьте. Вот теперь он действительно выглядел ничтожно. Даже побитый пёс рядом с ним выглядел бы эталоном величия. Но на последней фразе он резко вскинулся, как почуявший добычу хищник.
— Что?! Тебе угрожали? Не паникуй, Сергей, я тебя в это втянул, я все и утрясу! Ты только скажи кто…
— ФСБ.
— Что?
— Ты слышал что.
— Тебе угрожали ФСБ? — Брови Галиуллина взлетели чуть ли не до границы волос на лбу.
— Нет, пока мне вообще никто не угрожал. Но федералы удивительно осведомлены о ваших таких секретных делах. Вплоть до того, что я привлекался без дачи расписок о соблюдении секретности.
Затем я коротко пересказал содержание беседы, которую я имел «удовольствие» вести с неким капитаном Андреевым.
— Хм-м-м… — Дамир задумчиво поскреб подбородок. — Он что, так и спросил про твои разговоры с мертвыми?
— Почти дословно.
— Знаешь, Серега, — по Дамиру было видно, что он колеблется, но чувство вины пересиливает чувство долга, — я не должен тебе этого говорить! Но и промолчать не могу. Когда завалили Свиридова, в больших кабинетах поднялся настоящий шторм! Не знаю, какими правдами и неправдами старый хрыч урвал это дело для нашего ведомства, да это и неважно, по сути. Важно другое, Сухов сказал мне, что ФСБ и следственный комитет отстранили от этого расследования. Не знаю причин, просто как факт.
Наступила минутная пауза. Каждый думал о своем.
— Сергей, — отвлек меня от тяжелых мыслей Галиуллин, — а у тебя не возникло впечатления, что этот Андреев тебя специально выводил из себя?
— То есть?
— Да то и есть. Не забывай, с кем ты имеешь дело. У ФСБ полный штат квалифицированных психологов, а ты личность известная. Если ты попал в их поле зрение, то будь уверен, твой психологический портрет уже составлен, а этот Андреев лишь инструмент, который должен добиться от тебя нужных реакций.
Хм-м-м… а в этом что-то есть. По крайней мере, это бы объяснило те эмоции, что я улавливал от капитана ФСБ во время разговора. А точнее, их отсутствие. Он просто был незаинтересован в том, что говорил, и лишь ответ на его последний вопрос заставил его «загореться» удовлетворением. Даже на раздражение мне удавалось выводить его с трудом. Но, в конечном итоге, расчет их психологов оправдался? ФСБ услышали от меня то, что хотели услышать, или неизвестный для них фактор в виде моего ускорения, который дал мне прекрасный шанс как следует обдумать свои слова, сломал их всю их схему?
— Не знаю, Дамир… — вздохнул я, устало потирая глаза. — Вся эта история насквозь воняет дерьмом, в котором мне совершенно не хочется мараться.
— Понимаю, старина… извини, что так получилось. Не думал, что у нас крыса завелась.
— Крыса? Думаешь, в ФСБ кто-то сливает информацию?
— Ну а как иначе они могли узнать о нашем небольшом сотрудничестве? Я говорил лично с Суховым, и больше эту тему ни с кем не обсуждал.
— Кстати, об этом старом козле. — Небольшая догадка мелькнула где-то на задворках моих мыслей, норовя ускользнуть от тщательного обдумывания. — Дамир, а скажи честно, ты действительно сам предложил ему привлечь меня к участию?
Галиуллин было вскинулся, чуть ли не обижено, но потом почему-то задумался.
— Я же сказал чт… погоди-ка! Да он же еще в первый день на оперативном совещании вроде как в шутку заявил, мол, жаль, что у самого Свиридова уже ничего спросить не можем. Да чтоб меня в ППС отправили, если это не было сказано персонально для меня! Вот бара-а-а-н!
Дамир хлопнул себя ладонью по лбу.
— Да этот же старый кукловод уже изначально на тебя планы имел, Серёг!
Ну вот, теперь похоже на правду. А Дамир, наивная душа, сходу в расставленные сети влетел, и сам запутался, и меня затащил. Эх ты, Галиуллин, а еще оперуполномоченный…
— Дамир, не откажешь в просьбе?
— Все что угодно, Секирин. Я тебя так подставил, что по гроб жизни обязан буду.
— Ты, старик, знаешь ведь, что я в органах работал, что называется, «в поле» только с одним тобой?
Галиуллин серьезно кивнул.
— Ну, предполагал.
— А значит, что никто кроме тебя не видел меня непосредственно за работой.
— Погоди, а твои клиенты? Ты ж половине Москвы свои спиритические услуги оказываешь!
— Это другое. Там я говорил с их родственниками, да и то, больше на бытовые темы. Вот ты смотрел кино «Менталист»?
— Э-э-э… что-то не припомню такого.
— Ну так я тебе расскажу. По сюжету, главный герой великолепный аналитик, способный подмечать такие мелочи, что выводы, которые он делает, больше похожи на магию, чем на дедукцию.