ПО 2 (СИ)

Вдоволь наглядевшись на светящиеся частые огоньки открытых кокпитов и на темные силуэты «не вскрывшихся» крестов, я опустил взгляд ниже и глянул в густой серый сумрак впереди. Еще несколько километров в ту сторону… и вот там-то и окажется местность, где десятилетие за десятилетием, век за веком, падают вышедшие из строя или сбитые кресты. Редкость, когда подраненный крест в пике или на бреющем уходит далеко в сторону. Обычно они падают как утюги – резко вниз и смачно о землю. Я видел. Я знаю.
А еще, в той же стороне, но выше, в замершей стылой облачной мути недвижимо висят пока еще пустующие или с мерзлым трупом на борту тюремные кельи, что ожидают нового сидельца. Быть может впервые я появился в этом мире как раз в этой области. Так сказать, стою у места своего нового рождения…
– Надо копать – вздохнул я, сбрасывая с плеч лямки нарт и выбрасывая из головы глупые мысли – Надо снова копать…
Не знаю как близко отсюда появился я первый раз в этом стылом мире, но уверен, что вход в «Красный Круг» находится совсем близко от меня. Надо лишь углубиться и хорошенько порыскать.
Звучит легко…
На самом же деле мне предстоит вырыть еще одну берлогу, потом замаскировать ее, обжить немного, перекусить и передохнуть, проверить свое состояние и лишь затем, убедившись, что все в порядке, можно приступать к снежной археологии…
– Начнем – решительно кивнул я, опускаясь на колени и втыкая лопатку в хрусткий наст…
***
Подняв нож, я с силой провел лезвием по туго натянутой полоске сырого мяса, обрезая ее у самого носа. Опустив руки, неспешно заработал челюстями, тщательно пережевывая вкуснятину и одновременно оглядываясь
В шаге от меня уже опущенный рычаг. За моей спиной только что закрывшийся солидный тамбур, где свободно поместится группа из десяти тепло одетых исследователей.
Передо мной короткий и широкий коридор, продолжение обнаруженного мной торчащего из купола кирпичного «отростка» с тамбуром на конце. Коридор оканчивается сомкнутыми прозрачными дверями с двумя одинаковыми символами красного круга с жирной черной точкой посередине.
Дайте догадаюсь или хотя бы предположу, гости дорогие – красным отмечена территория вокруг, а страшной черной точкой – сам Столп. Так? Или ваша фантазия куда глубже?
Прожевав, дернул рычаг еще раз, отрезал еще кусок мяса, заработал челюстями. Медведь сам вышел на меня, когда я, уже отыскав вход после пятичасовых изысканий, выбрался на разведку. Убедился, что все в порядке. Заодно раздобыл свежего мяса. Я все больше вживаюсь в роль мрачного аборигена…
На дверях никакого даже намека на замок или задвижку…
Может…
Сделав несколько шагов, я остановился и хмыкнул – прозрачные створки разошлись, приглашая меня войти в Красный Круг.
Я делал еще шаг, занес ногу для следующего и… подался назад, отступая за дверь. Через мгновение прозрачные створки мягко сошлись, снова возводя между мной и большим помещением почти невидимую преграду. Не двигаясь, чтобы не потревожить незнамо, где размещенный чуткий сенсор, я медленно обводил долгим и, чего уж скрывать, напряженным и чуть испуганным взглядом все ярко освещенное помещение.
Трупы.
Мертвые тела во всей своей неприглядности.
Что хуже всего – тела были разорваны на части.
Я Охотник. И первая пришедшая в голову мысль – сюда прорвался матерый медведь с его страшными выдвижными лапами и чудовищной пастью. Этому хищнику вполне под силу разорвать столько народу. Тем более в замкнутом пространстве. Если предположить, что на какое-то время двери оказались блокированы, а мирные лаборанты, исследователи и прочие обитатели подобных мест мгновенно впали в панику…
Но затем я увидел кое-что еще и понял, что поработал тут не медведь.
Двери, сквозь которые я смотрю на место давнишнего побоища, позабыв про свисающий с губ кусок медвежатины, покрыты цветной легкой тонировкой. Я так думал ровно до тех пор, пока не увидел, как эта «тонировка» потекла, начав собираться в крупные розоватые капли, что быстро темнели прямо на глазах, становясь буро-черными. Некоторые – очень редкие – тоже темнели, но не настолько сильно, окрашиваясь в красный и бордовый.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать очень простой, но при этом мерзкий факт – прозрачные двери были орошены кровью. Причем удивительно равномерно – будто по стеклу брызнули из огромного спрея. Кровавая… испарина? Эта кровь, похоже, попала на уже мокрую поверхность, смешалась с водой, разбавилась и… застыла, будучи прихваченной морозцем.
Вроде мелочь. Но мозг тут же соединил все факты в нечто пока бесформенное, но уже интересное. Когда все это происходило, в помещении была минусовая температура, при это откуда-то тут взялась вода – талый снег? Противопожарные меры? Прорыв труб? – а затем тут началась бойня. После того как все завершилось минусовая температура никуда не делась. Разорванные мертвые тела оказались проморожены и можно сказать в первозданном своем жутком виде сохранились до моего прихода сюда.
И я рад этому.
Очень рад. Хотя в глубине живота уже начал бултыхаться тяжелый тошнотворный комок. Я невольно вспомнил себя – Гниловоза – стоящего с тесаком в руках над почти целиком расчлененным телом своего предшественника.
Что ж… есть в жизни справедливость, да, хозяева дорогие?
Вы нас обрекали на посмертие мерзлыми кусками. Ни погребения, ни уважения. Вполне справедливо, что хотя бы некоторым из вас досталась такая же участь.
А это точно здешние. По редким обращенным ко мне заиндевелым лицам вижу расовую – планетную? Мировую? – принадлежность покойников. Сразу оживает в памяти еще одно воспоминание – смело шагающий по моему тюремному кресту гребаный Чертур…
Я быстро понял, что в помещении нет живых. Но все равно оставался на месте. Уже не из осторожности. Не из страха. А из-за чувства сильной оторопи. Очень уж странно было увидеть мертвое тело там, где его быть никак не должно. Как верхняя часть торса, вместе с головой, могла оказаться на потолке? Глядя на мертвое оскаленное лицо с мерзлыми глазами, я никак не мог понять это. Как? А вон та нога пришлепнутая к стене? Почти прямо над входом, можно сказать надо мной, висит еще одна половина мертвеца – на этот раз лицом вверх, но от этого только страшнее, ведь это женщина с длинными волосами, что свободно ниспадали с прижатой к потолку голове. Позднее с разбитого лица натекла кровь и на подмерзших волосах выросли длинные алые сосульки. Бьющий с потолка теплый воздух сделал свое дело и лед начал уже таять – с сосулек срывались тяжелые красные капли, добавляя свою толику ужаса в этот безмолвный «задверный» кошмар.
Вот почему я не двигаясь…
Ребенок во мне – а он живет в каждом – решил, что если я останусь за порогом, то мне ничего не грозит и можно представить себе, что это просто кошмарная сказка рассказанная на ночь. Ну или тайком посмотренный по телеку ужастик после которого не можешь уснуть всю ночь…
Точка отмеченная на карте красным кругом оказалась кровавой лужей…
Хотел бы я, чтобы это все оказалось лишь выдумкой.
Был ли я готов к трупам? Был. И есть В этом мире я все время готов к трупам. Даже к разорванным, выпотрошенным, изуродованным и обледенелым. Единственное к чему я оказался не готов – трупы прилипшие к потолку.
Я должен понять, как это случилось. И для этого есть только один способ. Я сделал шаг вперед и двери открылись, пропуская меня в оттаивающий морг. Никаких лишних эмоций. Постараться сместить внутренний душевный ползунок к «холодное пристальное внимание».
Я сделал еще пару шагов, обошел лежащую в луже замершей крови ногу, отступил от красной капели с потолка, глянул на идеально ровный дугообразный срез на оторванной голове – лицевую часть срезало, вместе с частью черепа и мозга. Спустя где-то минуту я осознал, что не ощущаю страха или брезгливости. Сейчас меня вели мои любимые чувства и эмоции – азарт, интерес, любознательность, желание докопаться до сути и разобраться в тайнах и загадках. Да вокруг меня трупы в ужасном состоянии. Все верно. Тут была бойня. Настоящее побоище. Тоже верно.