Магистр! Вы, кажется, влюбились (СИ)

— А можно?
— Вам можно все, моя дорогая, — расщедрился он.
— Это уже слишком…
— Эйнар, ты мешаешь мне налаживать личную жизнь, — одернул ректора профессор.
И я осторожно дотронулась до артефакта. Искры сначала метнулись в безопасную глубину, но быстро сообразили, что им ничего не угрожает, и вернулись обратно. Они льнули к стенкам камня, плыли за моими пальцами и задорно вспыхивали. Как живые.
— Это невероятно, — прошептала я, загипнотизированная пульсирующим сиянием золота в непроглядной черноте. — Просто удивительно.
— Если выйдешь за меня, сможешь играть с ними каждую ночь, — негромко предложил профессор. Он положил свою руку поверх моей и прижал ладонь к груди, прямо к камню, заставляя меня почувствовать, как тот равномерно и едва ощутимо подрагивает, имитируя удары настоящего сердца.
Неожиданное предложение лишило меня дара речи. Я недоверчиво подняла глаза на некроманта и застыла под его взглядом.
— Заффар, тебе не кажется, что ты забываешься? — зловеще поинтересовался магистр. Если бы он у меня таким тоном что-нибудь спросил, я бы сразу бросилась писать завещание. А некромант не дрогнул даже.
— Забываюсь? — Профессор недобро прищурился, освобождая меня от своего взгляда. Теперь он смотрел на Гэдехара. — Ты когда-нибудь видел девушку, которая бы так на меня реагировала? Не плакала, не падала в обморок и даже не брезговала дотронуться? Хочу напомнить: ничто человеческое мне еще не чуждо. И я был бы не против пройти первую ступень женатым.
Ректор вздохнул, потер переносицу и сдал меня:
— Она замужем.
— Что? — Гэдехару некромант не поверил, посмотрел на меня и требовательно повторил: — Что?
Со смущенной улыбкой я показала свободную руку, обремененную кольцом, которое я уже просто боялась снимать.
— Простите.
— Может, сестра есть? — с надеждой спросил некромант.
— Нет.
Он расстроился, убрал ладонь, освобождая мою руку, и вздохнул. И даже несмотря на то, что я ни в чем не была виноватой, почему-то все равно чувствовала за собой вину.
— Мне очень жаль. — Я осторожно убрала пальцы от камня. Неловко было и дальше его трогать после… открывшегося, хотя очень хотелось. Искорки были просто удивительными. — Но вы обязательно еще найдете…
— Прекрати, — хмуро велел профессор. — Иначе я тебя просто украду, и плевать мне на твоего мужа.
И я замолчала, в красках представив, как некромант будет прятать меня в каком-нибудь склепе, пока мой мифический муж будет разыскивать меня по всему городу.
— Твои книги. — Гэдехар положил стопку на пустой стол. — Госпожа Шад, мы уходим.
— Что значит уходите? — возмутился профессор. — Может, у девочки есть еще какие-то вопросы.
У меня было много вопросов, но едва ли ректор дал бы мне их задать… Но хотя бы один вопрос озвучить я успевала.
— Если вы не против, я бы хотела кое-что узнать. — Я была просто сама вежливость, и некромант наградил меня за это благосклонным кивком. — Я правильно понимаю, на третьей ступени искорки погаснут, завершая работу артефакта?
— И сердце остановится, — кивнул профессор и с веселым любопытством поинтересовался: — Мало кто из людей интересуется ритуалом перерождения. Так почему интересуетесь вы?
— О, все дело в артефакте. — Я взглядом указала на камень в его груди и не смогла сдержать грустной улыбки. Профессор был добр ко мне и просто невероятно терпелив. Он казался мне частью прошлого, растревожил память, и я ненадолго забылась. Утратила бдительность, горя чужим исследовательским интересом. — Мой муж очень долго пытался разгадать секрет сердца лича. Ведь по сути это артефакт, но действие любого артефакта прекращается, когда он перестает работать, в то время как ваше сердце, даже мертвое, будет удерживать душу в теле… Но как?
— Если мне не изменяет память, ваш муж — стражник.
Замечание ректора мгновенно остудило мой пыл и вернуло в реальность.
Я зажмурилась, ругая себя за болтливость. Так глупо попасться…
— Он уже сержант и очень разносторонняя личность, — ответила, не открывая глаз.
За спиной царила зловещая тишина.
Но на помощь, как ни странно, пришел профессор. В своей, некромантской манере.
— Это очень приятная новость, — воодушевился он. — По статистике средняя продолжительность жизни стражника — около сорока лет. Станете вдовой, дорогая моя, непременно приходите ко мне.
— Профессор! — возмутилась я. Мой фиктивный муж не заслуживал смерти только потому, что согласился мне помочь. Даян был слишком хорошим человеком, и, подозреваю, стражник из него вышел ничуть не хуже… И ему совершенно точно не светило стать среднестатистическим!
— Прошу прощения. — Некромант не выглядел смущенным. — Но от слов своих не отказываюсь.
***
Окажись знакомство с профессором единственным шокирующим происшествием, я бы с чистой совестью могла считать день удачным… если бы не ректор, его подозрительные взгляды и неодобрительно поджатые губы.
— Мне кажется, госпожа библиотекарь, я совершил большую ошибку, взяв вас на работу, — заговорил он, когда мы покинули подземелье, вернувшись в теплый и солнечный день.
Что я могла сказать в ответ? Только какую-нибудь глупость, которая бы все только больше испортила. Потому я промолчала.
И пожалела об этом сразу же. Лучше бы глупость какую сказала и ректора разозлила. Ну наорал бы он на меня, так не страшно. Пережила бы как-нибудь.
Зато не заледенела бы после его слов:
— Я бы хотел видеть документы, подтверждающие ваш брак с тем стражником.
Пожалела о том, что мы так быстро сожгли подделку, я мгновенно.
Тогда я считала себя осторожной и предусмотрительной, а теперь кусала губы и не знала как быть.
— Я могу узнать зачем? Вы просили привести мужа, я привела, вы взяли меня на работу… Что изменилось? Если вас беспокоит предложение профессора Гортама, позвольте вас успокоить: я бы никогда за него не вышла.
— Потому что вы уже замужем? — не скрывая иронии, спросил магистр.
Потому что я навсегда зареклась связывать с кем-нибудь свою жизнь, зло подумала я, но ответила безопасное:
— Да.
— И все же прошу принести документы, — не желал отступать магистр. — Мне стоило просить их сразу, не отвлекая вашего мужа от работы…
— Вы мне не доверяете? — спросила я прямо, чувствуя, как тревога, пока еще несильно, колет нутро.
— Лишь хочу исправить свою ошибку.
Проводив до дверей библиотеки и напомнив о своей просьбе, Гэдехар ушел, оставив меня в ужасном положении. 
  
Глава восьмая
 
Спасло меня от неизбежного увольнения лишь то, что осложнить мою жизнь ректор решил в самом конце недели.
Потому в свой первый законный выходной я стояла перед отделением городской стражи и собиралась с духом, чтобы войти внутрь.
Благодаря Дасти я точно знала, что сержант сегодня на посту… Для этого мне, правда, пришлось вчера вечером полтора часа наблюдать за тем, как красная плесень, помещенная в толстостенный стеклянный аквариум, наползает на грязную посуду, очищает ее и опадает на дно.
Действо повторялось трижды.
Дасти загружал посуду на специальную стеклянную решетку и отходил. Плесень, выждав немного и удостоверившись, что опасности нет, неторопливо взбиралась по стенкам аквариума, скрывая от наших глаз происходящее.
Посуда очищалась, а на кухне больше не было завалов. Мусора, кстати, там тоже почти не наблюдалось…
Соседство с плесенью, безусловно, шло на пользу его квартире.
Дасти был в восторге.
— Представляешь, она ест почти все. Бумагу, дерево, любые продукты. Даже ткань! — вещал он, с нежностью глядя на занятую делом плесень. — Не трогает керамику и стекло. Железо ей вроде тоже не интересно. Но первая решетка была железной, и она проржавела буквально за два дня. Хотя столовые приборы целы.
Когда демонстрация исключительных талантов была завершена, Дасти ответил на все мои вопросы и отпустил с миром, на прощание посетовав, что я так и не выпила свой чай…