Магистр! Вы, кажется, влюбились (СИ)

Так и выяснилось, что неприятность со всей этой любовью ректор скинул на прозрачные плечи духов, те не справлялись, люди влюблялись, проблемы множились…
Но более подходящих кандидатур для этой работы придумать было сложно. Ну кому еще поручить дело, в котором совсем ничего не ясно? Вероятно, тем, кто в академии находится постоянно и знает ее лучше всех.
А еще я узнала, что раньше времени Малика пришла не потому, что практическая так быстро закончилась, вовсе нет. Она просто сбежала от семейки Вутрор.
Пообщавшись с ректором и ничего от него не добившись, они вернулись к травнице.
Ее-то осаждать было проще и куда безопаснее…
Все то время, что Малика кипела от негодования, Ануш смотрел на нее с восторгом.
Ей же, утомленной собственной злостью, и сообщил, после того как травница выговорилась:
— Надо бы познакомиться с этими милейшими людьми. Думаю, мы подружимся.
Малика исподлобья глянула на него и мрачно спросила:
— Вкусно было?
Привиденчик оскалился:
— Непередаваемо.
— Что было вкусно? — не поняла я.
— Жизненная сила. Он мною питался, — равнодушно сообщила она. — У заключенных душ своей жизненной силы нет, так как нет тела, а им, в их временном посмертии, она нужна для… скажем, комфортного существования. В обычное время получить жизненную силу они способны лишь с разрешения человека. Но если кто-то испытывает яркие негативные эмоции, как я сейчас, появляется возможность тянуть силу без разрешения. Этим Ануш сейчас и занимался.
И мы обе посмотрели на довольного привиденчика. Показалось мне или нет, но он вроде бы даже ярче стал, уплотнился и обрел цвета, которых раньше не было. А может, виной всему полумрак и моя богатая фантазия… но я была уверена, что глаза у Ануша из бесцветно-серых стали синими, а волосы чуть потемнели. И жилет его теперь выделялся блекло-красным пятном на фоне общей прозрачности.
— Проще говоря, завянет он без жизненной силы, — добавил Малика мстительно.
— И откуда тогда он ее берет? — спросила я, заподозрив Ануша в нехорошем. Нет, имелись у меня сомнения, что моя злость, когда он меня доводил, была такой сильной, чтобы привиденчик мог до жизненной силы добраться… но ведь злил же он меня зачем-то!
— Вроде бы магистр подкармливает. Каждый месяц.
— И этого достаточно?
— Нет, конечно. — Малика отвлеклась от разглядывания привиденчика и наконец вспомнила про пирог. — Но питаться чаще ему гордость не позволяет. Доведет себя, потом совсем прозрачный к Гэдехару ползет…
Ануш насупился, но не спорил и не оправдывался.
— Очень жаль. Цвет вам к лицу, — сообщила я привиденчику.
Наверное, это было вопиющая нетактичность, потому что оскорбленный Ануш тут же улетел.
И не разговаривал со мной всю оставшуюся неделю. Что было особенно мучительно, так как ни Малика, ни магистр в библиотеку тоже не заглядывали. 
  
Глава четырнадцать
 
Утро выходного дня началось у меня не самым лучшим образом.
Встала я рано, чтобы успеть попользоваться горячей водой, — основной минус моего проживания под самой крышей заключался как раз в периодическом отсутствии горячей воды. Если кто-то на нижних этажах открывал кран, до меня доходила только холодная.
Вдоволь наплескавшись, я не спеша взялась за приготовление завтрака, когда во входную дверь нервно забарабанили.
Мокрый Дасти с несчастным видом мялся на узкой лестничной площадке и смотрел жалобными глазами.
И я сразу заподозрила недоброе.
— Что такое?
— Рэй, ты только не волнуйся, все под контролем, я просто хотел спросить… — Он набрал в грудь воздуха и выдохнул: — Моя плесень к тебе не заползала?
— Ты ее потерял? — спросила я, отчаянно надеясь, что он так неудачно решил пошутить. — Ты потерял хищную мутировавшую плесень?!
— Я обещаю, — лепетал он едва слышно, — ничего страшного не случится, просто так получилось.
— Ну-ка, пошли! — Как была, в халате и босиком, я схватила его за руку и бросилась по лестнице вниз в его квартиру.
Дасти послушно семенил следом и оправдывался:
— Вчера спешил на патрулирование, забыл ее покормить, а сейчас пришел — аквариум пуст, Лапочки нигде нет.
— Лапочки? — недоверчиво переспросила я. — Ты назвал плесень Лапочкой?
— Ей понравилось.
Закрыть дверь Дасти не подумал, так и бросил распахнутой. Его форменный китель валялся на полу у порога, рядом со свежими отпечатками сапог. Дождь начался еще ночью и, казалось, не планировал прекращаться вообще, превращая некоторые улочки в грязевые болота.
Мы проверили кухню дважды, потом ванную и даже спальню — плесени нигде не было.
Воображение рисовало жуткие картины, в которых Лапочка заползала в соседнюю квартиру и пожирала там все, включая непосредственно жильцов…
От одной мысли, что плесень придется искать по всему дому, бросало в холодный пот.
Что мы скажем жильцам?
И самое страшное — что мы скажем домовладелице?
Я упустила тот момент, когда беспечность Дасти стала и моей бедой, и почему-то считала, что отвечать придется нам обоим.
А очень не хотелось.
И я решила проверить ванную еще раз, просто чтобы еще немного оттянуть необходимость отправляться на поиски по другим квартирам.
Облазила каждый уголок небольшой комнатки, заглянула даже под ванну…
Я была уверена, что визг мой был радостным, но Дасти ворвался в ванную с таким лицом, будто ожидал увидеть мой хладный труп.
— Что?!
— Нашла! — чуть тише взвизгнула я.
Он тут же рухнул на колени рядом со мной и заглянул под ванну. Там, на абсолютно чистом полу, плесень меланхолично дожевывала что-то серое.
— Мои носки, — потрясенно пробормотал Дасти. — А я их две недели искал.
Я фыркнула. Лапочка была найдена, расправа над нами отменялась, что ощутимо подняло мне настроение.
— И плесень бы свою столько искал, пока не нашел бы.
— Нет. — Он решительно мотнул головой. — Не нашел бы. Без тебя нет. Спасибо.
— Домик ее неси, — велела я ворчливо, смущенная его искренней признательностью.
На то, как Дасти опустил аквариум на пол боком и медленно тянул из-под ванны останки носка, вынуждая плесень ползти следом, я не могла спокойно смотреть. Казалось, что Лапочка вот-вот поймет, что происходит, и бросится на Дасти.
Плесень оказалась не настолько хищной. Она позволила заманить себя в аквариум, доела носок и преспокойно расползлась по стеклянному дну как воплощение сытого довольства.
Зрелище это отбило мне аппетит напрочь, и завтрак как-то сам собой отменился.
А я, быстро собравшись, поспешила в городское управление стражи, воюя со своим старым зонтом. Ветер вырывал из моих пальцев ручку, выкручивал спицы в противоположную сторону и бросал в лицо холодную воду щедрыми горстями.
В управление я пришла насквозь мокрая, продрогшая и несчастная.
Проскользнула внутрь, с трудом открыв тяжелую дверь, потопталась немного перед пустой стойкой дежурного, решила его не ждать и отправилась в кабинет сержанта, оставляя за собой мокрый след.
ДаВилора мой внешний вид обеспокоил, зато Виэстена позабавил.
— Шикарно выглядишь, — усмехнулся он. И не смутился ни под моим тяжелым взглядом, ни под осуждающим — ДаВилора, который и заметил:
— Вам нужно переодеться.
Я бросила быстрый взгляд за окно, где бушевала непогода.
— Бесполезно.
— У меня… — Даян кашлянул. — У меня есть запасной комплект формы в раздевалке. Если вы не против его надеть…
Я была не против. Я была очень даже за. Меня даже не смущало то, что в форме стражника я буду выглядеть совершенно нелепо.
Сержант проводил меня в раздевалку, вручил форму и ждал под дверью, оберегая мой покой от возможного вторжения.
Переоделась я быстро и замерла с мокрой стопкой вещей в руках.
Куда их девать, я не знала.
Влажное белье, которое снимать я постеснялась, неприятно липло к телу, а от волос, которые расплела, чтобы они быстрее сохли, рисковал промокнуть китель, и эта мокрая одежда…