Все Снегурочки делают это (СИ)

И посмотрел на всех с победным видом. А девочка разревелась.
Нам с Дедом Морозом с трудом удалось ее успокоить и убедить, что никаких камер нет, и мы верим, что в следующем году она будет умницей.
Но больше всех нас поразил четырехлетний малыш, который забрался на табуретку и важно объявил:
— Сергей Есенин. Метель.
Мы с умильными улыбками приготовились слушать милый стишок, а он затянул заунывным голосом:
— Ах, метель такая, просто черт возьми…
И дальше про ушедшую юность, про безответную любовь и вселенскую тоску — все в духе великого русского поэта и хулигана.
В конце родители смущенно объяснили, что малыш обожает Есенина и не желает учить стишки про зайку.
Нам удалось сохранить невозмутимые лица, но потом, выйдя за дверь, мы просто сползли по стенке от смеха.
  
8
 
29 декабря продолжается)
Этот серьезный малыш с мрачными стихами Есенина почему-то напомнил мне другого маленького мальчика. Того, о котором рассказывал Пал Михалыч. Я вдруг сообразила, что это Роман в детстве мечтал быть пожарным.
Похоже, его мечта не сбылась. Я точно не знаю, чем он занимается, но вряд ли работает пожарным.
И тут вдруг мне в голову полезли совершенно неуместные мысли. Я вдруг вспомнила календарь с австралийскими пожарными, который видела в интернете. Они там были очень горячими. Но, если бы для этого календаря сфотографировался Роман, он бы затмил их всех!
Так и вижу его в форменных штанах, в каске… и со шлангом в руке. С пожарным шлангом, естественно! Больше ничего не нужно, чтобы создать образ самого сексуального пожарного на свете.
— О чем замечаталась? — услышала я голос того, кого только что представляла в чрезвычайно соблазнительных позах.
Мои щеки вспыхнули. Хорошо, что Роман не может прочитать мои мысли! Я бы сгорела со стыда.
— Где ты работаешь? — ляпнула я.
Этот вопрос выплыл из моих размышлений.
— У меня своя компания. В Питере.
— Так ты не здесь живешь…
— Нет. Надо было вылететь из гнезда, чтобы почувствовать себя самостоятельным.
— Понятно.
Мне почему-то стало грустно. Значит, Роман приехал ненадолго, скоро он вернется к себе домой. Наверное, его там кто-то ждет. Скорее всего, у него есть девушка, а, может, даже жена.
Я невольно посмотрела на его безымянный палец. Кольца нет… Но это ничего не значит!
Так, Снегурочка, очнись! Какое тебе дело до его кольца и его личной жизни? Ровным счетом никакого.
— Значит, детская мечта не сбылась…
— Ты о чем?
— Жаль. Из тебя бы вышел обалденный пожарный.
— Вроде этих… австралийских?
Роман посмотрел на меня с хитрой усмешкой.
А я еще радовалась, что он не умеет читать мысли. Умеет! Или наши мысли слишком сходятся.
Ну кто меня тянул за язык? Могла бы и промолчать. Молчание — золото, между прочим. Промолчала бы, и не пришлось бы сейчас краснеть…
— Тебе папа рассказал про пожарного? — спросил Роман.
Прекрасный повод перевести разговор на другую тему!
— Да, мы болтали о разном, пока репетировали. Смешной ты был в детстве…
— А ты кем хотела стать, когда была маленькой? — спросил мой Дед Мороз.
— Волшебной феей.
Роман рассмеялся.
— Да, так и было. Причем очень долго. Все уже думали о каких-то профессиях, а я всегда говорила: хочу быть феей и никем больше.
— Сбылась мечта?
— Нет, — вздохнула я.
— Ну, почему же нет. Снегурочка — тоже волшебная фея. Творит чудеса. Дарит подарки…
— Точно! Мне так нравится быть Снегурочкой. Я вообще обожаю Новый год.
Роман промолчал. А я задумалась, и чуть не пропустила нужный поворот. Мы ехали к моей соседке, а, значит, к моему дому. Я показывала дорогу, вот только навигатор из меня так себе. Я знаю, как ехать на метро и автобусе, знаю, как дойти от остановки пешком. Но плохо ориентируюсь в разветвлениях дорог.
— Нужно вернуться, — виновато произнесла я.
— Вернемся, раз нужно, — легко согласился Роман.
Теперь мне снова кажется, что он не такой уж нахал и грубиян.
Сначала мы зашли ко мне. Я порадовалась, что дома относительный порядок. Не то чтобы обычно у меня трусы висят на люстре, но иногда я собираюсь утром в страшной спешке и оставляю после себя хаос. Но не сегодня. Сегодня я никуда не торопилась, так что что в мою съемную квартиру можно смело приводить гостей.
Роман с интересом огляделся, задержался у полочки с фигурками корги — я их собираю. В моей коллекции есть плюшевые, пластиковые и стеклянные собачки. Вот только живой пока нет. Но когда-нибудь я ее обязательно заведу…
Потом Дед Мороз засунул в мешок подарки — и мои игрушки, и сладости от Тамары. И мы отправились на последний детский праздник.
Завтра еще поздравим сотрудников на корпоративе, и все. После этого мы расстанемся и, скорее всего, больше никогда не увидимся. Роман уедет в Питер. Может, еще до Нового года.
Все прошло замечательно. Дети очень обрадовались и Деду Морозу, и подаркам. А Марина была просто счастлива! Правда, я заметила у нее на глазах слезы. Но это точно были слезы радости.
Она очень благодарила нас, провожая к дверям, мне даже стало неловко. А Рома сказал:
— Я ни при чем, это все Снегурочка. То есть волшебная фея.
Мы вернулись с мою квартиру, я сняла кокошник и шубу, поставила чайник. И плюхнулась на диван.
— Устала? — спросил мой Дед Мороз.
Он снял шапку, расстегнул шубу… я замерла на месте. Неужели он планирует тут раздеваться почти догола? Лучше не надо! Для меня это будет испытанием.
К счастью, под шубой оказался свитер. И это вполне уместно. Ведь на улице зима!
— Устала, — согласилась я. — Но это приятная усталость. Мне понравилось быть Снегурочкой. А тебе?
— Я не пробовал быть Снегурочкой. Но вряд ли мне понравится носить кокошник.
— Ты знаешь, что я не об этом спрашиваю!
Роман упал на диван рядом со мной.
— Я не очень-то хотел во всем этом участвовать. Согласился только из-за отца. Но теперь понимаю, почему ему нравится наряжаться Дедом Морозом. Это единственный способ получить удовольствие от праздника.
— То есть ты по-прежнему ненавидишь Новый год?
— Может, “ненавижу” слишком резкое слово. Я просто его не люблю.
— Почему?
Роман молча смотрел перед собой.
Засвистел чайник, я поднялась, сходила на кухню, выключила его. Достала кружки, печенье, конфеты из того самого подарка, что вручим мне Пал Михалыч. Заварила чай.
Мой Дед Мороз, уже без шубы и шапки, появился в дверях.
— Когда мне было семь, мои родители развелись, — произнес он. — В декабре. Новый год я встречал с мамой и ее новым мужем. Это был самый отвратительный праздник в моей жизни. Я очень скучал по отцу.
— Ох ты! — выдохнула я.
Подошла, взяла его за руку.
— А потом они меня поделили. Один новый год я проводил с мамой, второй — с отцом. Они оба старались устроить мне праздник. Но я хотел только одного: чтобы они снова были вместе и мы встречали Новый год втроем.
— Это очень грустно, — произнесла я.
— Ну, я уже большой мальчик. Пережил и перестал на них злиться.
— Но Новый год до сих пор не любишь.
— Не люблю.
Я заметила, что все еще держу Романа за руку.
— Чай уже, наверное, заварился, — произнесла я и отпустила его руку.
Хотя мне очень не хотелось ее отпускать… В глубине души я надеялась, что он меня удержит. Но он не удержал.
  
9
 
30 декабря
Сегодня днем ко мне пришла соседка Марина с совершенно потрясенным видом.
— Что-то случилось? — спросила я.
— Да… — растерянно произнесла она.
— Что-то с детьми?
— Да нет, дети… Саша с Сережей спят, Катя рисует.