Камень. Книга 4 (СИ)

— Помню. — кивнул я.
Князь дальше ничего говорить не стал, а перевел взгляд на Императора, который и продолжил:
— А эту запись, Алексей, видели все. И не только в Империи. — он сделал многозначительную паузу. — И выводы сделают тоже все. Понятно, что в большинстве своем эти выводы будут далеки от истины, но они будут. В следующий раз, Алексей, когда подобным образом решишь развлечься, не забывай про камеры видеонаблюдения. Мы не всегда сможем тебя прикрыть. Договорились?
— Да.
— Теперь по афишированию твоих способностей. Слухи о тебе среди Дворцовых и Валькирий уже ходили, особенно после моего двойного правила. А уж после вчерашнего, — дед ухмыльнулся, — твой авторитет взлетел просто до небес. Ты действительно сделал за Дворцовых и Валькирий их работу. Рано или поздно, они всё равно узнают о твоих способностях, так что смело можешь на них тренироваться, они все с понятием, только спасибо тебе скажут. И без перегибов, Алексей! — добавил он строго. — Всё под присмотром Белобородова, а потом и Лебедев присоединится, когда до конца очухается. И вообще, Алексей, теперь ты убедился в необходимости правки Дворцовых и Валькирий, в том числе и для защиты младшего поколения Романовых?
— Да… — пришлось согласиться мне.
— Рад, что к тебе, наконец пришло понимание. Как в Университете дела?
— Нормально. — я несколько опешил от такой резкой смены темы.
— Тебя, говорят, сегодня там торжественно встречали? — оба деда и отец улыбались.
— Было дело. — кивнул я.
— Привыкай. — хмыкнул он. — Это тоже часть твоей работы на благо Рода. Да и Род Пожарских в накладе не остался. — Император хохотнул. — Теперь поговаривают, что Михаил Николаевич жестковато тебя воспитывал. Ничем другим они увиденное на записи объяснить не могут. Надеюсь, Алексей, ты не будешь развенчивать этот миф?
— Не буду. — вздохнул я.
— Вот и молодец! — Император откинулся на спинку стула. — И в продолжение этой темы. Ты Шереметьевой интервью дал?
— Да. Всё по инструкции, которую прислал отец.
— Хорошо. Шереметьева сейчас в Кремле, с Машкой Варькой общается под присмотром Государыни. Очень вовремя эта твоя Анна с нужной инициативой выступила, очень вовремя… — задумчиво протянул дед. — Уж в её-то сторону точно не полетят обвинения в ангажированности. Она, можно сказать, там сама присутствовала. Как тебе, кстати, эта Анна? — прищурился он.
— В каком смысле? — напрягся я.
— Не делай вид, что не понял, о чем я, Алексей! — в голосе Императора лязгнул металл.
— Красивая девушка, хороший друг. Умная. — я как можно равнодушнее пожал плечами. — Не более того.
— Присмотрись к ней получше, Алексей. — эти слова звучали как приказ. — Пока только присмотрись. Ты меня услышал?
— Да. — я решил «не лезть в бутылку», но звоночек в голове уже прозвенел.
— Теперь по твоему завтрашнему новоселью. — опять резкая смена темы, да и тон деда стал «мягким». — Не переживай, моя служба протокола обо всем позаботится, вернее, уже позаботилась. И вообще, воспринимай этот вечер как обычную встречу родичей, чем она, по сути, и будет являться. Начало же на пять назначено?
— Да.
— Гостей вместе с отцом будешь встречать. Для солидности. Не возражаешь? — я согласно кивнул. — Вопросы?
— Три вопроса, деда. Первый касается Петровых. Они Кремль хотели посмотреть.
Император посмотрел на Цесаревича, который мне сказал:
— Решим. Прохор будет в курсе.
— Второй вопрос. Николай с Александром Романовы просили за них словечко замолвить. Очень они на границу с Афганистаном хоть на денёк съездить хотят.
Дед переглянулся с отцом.
— Вот ведь два неугомонных курсанта! — хмыкнул Император. — Они уже своих родителей достали этим Афганистаном, как те мне рассказывали! Теперь вот через тебя решили действовать! Саша, что скажешь?
— Я-то не против их на пару дней с собой взять. — улыбнулся отец. — Но в воспитательных целях этот вопрос должны всё равно решать Александровичи.
— Согласен. — кивнул дед. — С Александром и Петром я переговорю, дальше пусть сами думают, как им с внуками поступать. Так братьям своим и передай, Алексей, что без согласия родителей они всё равно никуда не поедут. Какой третий вопрос у тебя был?
— Наказание Пафнутьева и Белобородова, деда. Может уже простишь их?
— Ладно. — махнул рукой он и обратился к сыну. — Саша, передай Виталию и Прохору, что за них очень уж сильно Алексей Александрович хлопотал. Пусть ему спасибо говорят. — отец кивнул. — У тебя всё, Алексей?
— Теперь всё.
— Тогда до завтра. — Император встал, за ним встали и все остальные.
Уже на крыльце дома отец выдал мне последние инструкции:
— Я понимаю, что у тебя сейчас напряженный график, Алексей, но своих Дворцовых тебе действительно лучше потренировать самому, тут Государь абсолютно прав. Заодно и сам потренируешься. Договорились?
— Договорились.
— И делай это только под надзором Прохора, а я тебе потом Лебедева пришлю. И еще, Алексей, отец не стал поднимать эту тему, но он к тебе на новоселье приедет вместе с твоей бабушкой. Мы можем надеяться на твое разумное поведение?
— Можете. — вздохнул я. — Бабушкам мы завсегда рады…
— Очень на это надеюсь. — хмыкнул он. — Все, езжай, тебя Михаил Николаевич уже заждался.
Домой я ехал с дедом, князем Пожарским, в его «Чайке».
— Деда, чего Государь ко мне с Анькой Шереметьевой пристал? — решил «пожаловаться» я.
— Так невесту тебе Николай присматривает. — усмехнулся он.
— Это то я как раз понял. А не рановато ли?
— А чего рановато? — дед улыбался. — Женилка у тебя выросла, вон, с двумя барышнями регулярно сожительствуешь, присягу ты принял, орденок имеешь, теперь и женить тебя пора.
— Ты серьёзно, деда? — «возмутился» я.
— Вполне. — кивнул он, стёр улыбку с лица и вздохнул. — Я тебе уже не раз говорил, что Николай, в первую очередь, руководствуется интересами Рода, а уже потом всем остальным. Вот и делай выводы, Лешка. И не вздумай взбрыкнуть, Николай все равно не отстанет, тем более что тебе просто сказали к этой Шереметьевой приглядеться, а не под венец ее завтра тащить. И вообще, Алексей, цени, что таким образом Николай твоим мнением интересуется, а не перед фактом ставит. Понял меня?
— Понял. — буркнул я. — Или мне лучше вытянуться и рявкнуть: «Будет исполнено, ваше высокоблагородие!»?
— Прекращай юродствовать, Алексей. — спокойно ответил он. — Я-то тут точно ни при чем.
— Прости, деда. Сам понимаешь, слишком много за последнее время чего случилось. А тут ещё и такие намеки толстые родичи делают, вот нервы и не выдерживают. — повинился я.
— Молод ты ещё на нервы жаловаться. — заворчал он. — А к Шереметьевой всё же приглядись, девка, вроде, неплохая. Да и сам Род Шереметьевых богат, силен и уважаем в Обществе. С этим предварительным выбором Николая я полностью согласен.
Мне же оставалось только простонать:
— И ты, Брут…
— Нашелся тут мне, Гай Юлий Цезарь. — усмехнулся дед. — Ладно, закрыли тему. Теперь по твоим Петровым. Я аккуратно, как меня и просил Прохор, переговорил с Владимиром Александровичем. Он оказался мужчиной понятливым, а уж когда я ему обрисовал возможные творческие и финансовые перспективы его сына, Владимир Николаевич сдался окончательно и решил, что под твоим крылом, вернее, под крылом Рода Романовых, Александр добьётся большего, чем без него. И на эту тему он с тобой и Прохором хотел пообщаться отдельно.
— Деда, огромное тебе спасибо! — поблагодарил я. — Слушай, а что вы с Государем в качестве виры Петровым отдали?
— Насколько я знаю, Род Романовых отдал большую квартиру в центре Москвы, а Род Пожарских банковский чек на сто пятьдесят тысяч рублей.
— Деда, давай я тебе эти деньги отдам? Из-за меня же это все произошло…
— А это были не мои деньги, Лешка. — усмехнулся он. — Мне Николай эти деньги дал именно на выплату виры Петровым. Как бы тоже извинился за действия тех двух Валькирий. Так что ты мне ничего не должен.