Камень. Книга 4 (СИ)

— Лёшка, снимай пиджак. — потребовала Анна. — У тебя рукав оторвался.
— Знаю, Анечка. — улыбнулся я. — Ничего страшного.
— Как это ничего страшного? — возмутилась она. — Сейчас найдём нитки с иголкой, и хоть рукав так болтаться не будет. Наташка, маякни официанту, пусть нитки синие или голубые тащит вместе с иголкой. Инга, видишь наш Алексей сопротивляется, давай ему поможем пиджак снять.
Пиджак я всё же снял самостоятельно. И тут оказалось, что и рубашку я порвал тоже, причём, у неё оторвались оба рукава. Не знаю почему, но нашу компанию это всё развеселило настолько, что отнести это можно было только на пережитое нервное напряжение.
— Рубашку не сниму! — тоже хохотал я. — На стриптиз можете даже не рассчитывать!
Видя, что за нашим столом все веселятся, молодёжь тоже немного расслабилась и заулыбалась, а появление Цесаревича встретила уже не так насторожено. Понятно, что все, кто сидел, повскакивали со своих мест, поклонились и получили его ответные кивки.
— Хоть из дома вас не выпускай! — вместо приветствия заворчал отец, добравшись до наших двух столов. — Обязательно во что-нибудь, да вляпаетесь! Всем доброго вечера! — он за руку поздоровался с молодыми людьми. — Алексей, а почему такой неряшливый внешний вид?
— Дверь с окном перепутал. — хмыкнул я, а наша компания еле сдержала смешки.
— Бывает… — кивнул он. — Надо, сынок, быть внимательнее. Как вообще атмосфера? — отец покрутил пальцем. — А то на улице сущее безобразие творится…
— Нормально всё с атмосферой. — пожал плечами я. — Публичные извинения за испорченный вечер и поломанное имущество от лица Рода я принёс. Обещал всё компенсировать.
— Это справедливо… — протянул отец, наблюдая, как официант принёс заштопанный на скорую руку пиджак, починку которого мы всё-таки решили доверить персоналу ресторана. — Нальёте? — он дождался, пока я налью ему коньяка. — Алексей, Мария, Варвара, надо бы по залу пройти, со Светом пообщаться. Молодые люди, вы не против, если я у вас своих детей украду?
Естественно, никто против не был, и мы вчетвером отправились по ресторану. Вот тут я и обалдел! Отец знал всех отпрысков знатных Родов чуть ли не поимённо! Да ещё и имена их родичей, здоровьем которых он невзначай интересовался, что очень льстило молодым аристократам! А эти завуалированные извинения за покорёженные автомобили, герба на которых я даже не удосужился рассмотреть! К моему немалому удивлению, от всяких там компенсаций молодые люди начали дружно отказываться, заявляя, что они всё понимают и этот вопрос уже согласован с их родичами. Отец вежливо благодарил. Мои сёстры были тоже на высоте — расточали улыбки, смеялись в нужных местах, в нужных местах отходили за мою спину! А уж когда они, с подачи отца, начали рассказывать про планируемый в начале декабря бал в Кремле и всех приглашать, вокруг них собрался буквально весь Свет, а Долгорукая, Юсупова и Шереметьева выглядели раздосадованными — похоже, они об этом бале сами только узнали. К девяти вечера «Русская изба» напоминала обычную пати Малого Света — молодые люди спокойно общались, садились, вставали и перемещались по ресторану. Отец уселся за наш столик и начал подтрунивать над подружками Марии:
— Уж рукав-то могли и сами пришить, красавицы! Лёшке было бы приятно.
— Нам не дали, дядя Саша! — вяло отбрехивалась Юсупова. — А ещё тут кое-кто говорил, что мы пальцы себе исколем с непривычки!
— Кто вам такое посмел сказать, Инга? — картинно нахмурился отец. — Я вызову его на дуэль!
— Это он, дядя Саша! — Юсупова без промедления указала на Андрея Долгорукого. — Андрей давно нас с Наташкой и Анькой изводит своими придирками!
— Э-э-э… — потерялась Наталья Долгорукая.
— Вызов принимаю! — Андрей с серьёзным видом поднялся со стула. — Молю лишь об одном! Последнее свидание с дамой сердца! — он с улыбкой смотрел на Марию.
— Да ну вас, молодёжь! — отмахнулся отец. — Повод пустячный, а пафоса на десятерых.
Тут все начали прислушиваться к разговору на повышенных тонах Кристины Гримальди по телефону. Причём, разговор проходил по-французски:
— Да, деда… Нет, деда… Я не знаю, почему тебе охрана так докложила… Нет, ничего страшного не случилось… Да, я тебя уверяю…
— Кристина, это Принц? — совершенно беспардонно влез в разговор отец, причём, на французском.
— Да. — на автомате кивнула она.
— Дай мне трубочку. — в голосе отца прорезался металл. Гримальди безропотно протянула телефон. — Приветствую, Ваше Величество! — он явно польстил Князю Монако. — Это Великий принц Александр Николаевич Романов вас беспокоит… — отец направился в сторону выхода, не желая, чтобы содержание беседы стало известно кому-то либо ещё.
Кристина беспомощно уставилась на меня, на что я успокаивающе кивнул. А Юсупова, Долгорукая и Шереметьева не стали терять времени даром и учинили Марии с Варварой самый настоящий допрос по поводу предстоящего бала и стали набиваться в организаторы, чему, по моим ощущениям, сёстры были только рады. Вскоре вернулся и отец и отдал ей телефон:
— Всё улажено, Кристина. Не переживай. — заверил он принцессу Монако. — Твой дед обещал нам нанести неофициальный визит, заодно и внучку проведать. Но поставил условие — сначала обещанный тобой визит Великого князя Алексея Александровича к нему, а уж потом и он сподобится.
— Сподобится? — не поняла Кристина.
— Обещает быть. — пояснил отец. — Идиома.
— Ясно. — заулыбалась она. — Спасибо, Александр Николаевич!
— Обращайтесь, принцесса. — кивнул он.
А вот вскоре в ресторане началось уж совсем что-то непонятное — молодые люди массово уставились в телефоны.
— Глянь, Алексей. — протянул мне отец свой телефон.
Видео называлось просто и незатейливо «Великий князь Алексей Александрович против Рода Нипаев».
Так… Ролик начинался с теряющих управление и бьющихся «Волг» с гербами Романовых, вот идёт первая земляная волна в машины кортежа, сосредоточенное лицо Марии и общий план улицы с Дворцовыми. Дальше кадр сменяется на двери «Русской избы» с красивым, замедленным при монтаже, моим «вылетом» из окна в сверкающих от света фонарей осколках стекла. Вот я ускоряюсь, походя «отбрасываю» в сторону мешающий автомобиль, отчего тот просто взлетает в воздух, размазываюсь от скорости, пересекаю дорогу и, проламывая ограду, исчезаю в парке. Дальше я себя смотреть буквально заставлял, ведь незнание — лучшая защита…
Надо было отдать должное спецам Канцелярии, а то, что это были они, я даже не сомневался, но вот это «замазывание» квадратиками последствий моего буйства производило гораздо более жуткое впечатление, чем видео без «замазывания». По крайней мере, моя фантазия дорисовывала совсем уж жуткие последствия. Да и это оглядывание по сторонам с довольной ухмылкой и кивком выставляло меня не в лучшем свете! А огонь? С последующим глупым прикосновение к одному из воздушных смерчей?
Свои чувства от просмотренного ролика я мысленно выразил одной фразой: «Твою же бога душу мать!!!» А потом мне захотелось воспользоваться ещё чем-нибудь из богатого культурного наследия Прохора!
— Лихо! — довольно заметил отец. — В лучших традициях Рода Романовых. Но вот с этим торжественным сожжением ты переборщил, сынок. Нам бы их свеженькие трупы очень пригодились. Теперь по костям придётся опознавать, если они остались, и Афганистану предъявлять.
За нашими столами установилась тишина, все замерли, а отец аккуратно пихнул меня под столом ногой.
— Каюсь, переборщил… — как можно равнодушнее ответил я. — Сестёр защищал, ни о чём другом больше не думал. А так, собакам — собачья смерть.
Тишина стала звенящей…
— Так-то оно так, но в следующий раз думай, Алексей. — проворчал Цесаревич. — Эмоции тоже иногда полезно отключать.
— Постараюсь, пап… — вздохнул я, чувствуя спиной взгляды остального Малого Света.
Отец пробыл с нами ещё примерно полчаса, пока не засобирался вместе с Машей и Варей домой в Кремль. Разговор у нас за столом всё это время не ладился — все находились под впечатлением от видеозаписи и наших с Цесаревичем последующих к ней «жутких» комментариев. Уже на улице, когда я пошёл провожать своих родичей, Маша с Варей меня по очереди обняли, поцеловали, ещё раз поблагодарили «за спасение» и сели в машину, а отец отвёл меня в сторонку: